поводу подлога, я была очень признательна Джозефу: он отступил от своих принципов и принял меня на работу к себе в ресторан. В подтверждении моих слов он сказал:
–
Я никогда этого не делал и никогда бы не сделал в дальнейшем – это мое железное правило, но за этот месяц, что мы вместе – ты мне стала очень дорога и я не хочу тебя терять. Я решил нарушить принципы. Мне с тобой очень хорошо… Я не имею в виду секс! Просто хорошо – гулять, беседовать, проводить время. Твой английский стал намного лучше за этот месяц. Когда мы только познакомились, я вообще не представлял, как мы будем понимать друг друга.
–
Я очень благодарна тебе.
–
И это еще не все. – продолжил Джозеф, – Я сделал для тебя очень удобный график – ты будешь работать с девяти до пяти четыре дня в неделю с понедельника по четверг. В выходные дни ты нужна мне. Пятницы, я думаю, тебе будет достаточно для твоих домашних дел.
Я видела, что Джозеф влюблен. Его можно понять: красивая, молодая, порядочная, неизбалованная Америкой. Достаточно дать работу, чтобы она была твоей. Не знаю, стала бы я с ним встречаться при других обстоятельствах. Может быть, да. Но скорей всего я бы искала партнера в другой возрастной категории и по другим принципам. Но так сложилось. Что чувствовала я? Я к нему привыкла, как к чему-то неотъемлемому. Наверное, мне просто долгое время не хватало этого: заботы, внимания, даже этого покровительского отцовского отношения, может быть. Как-то в разговоре он обмолвился, что богат. Его деньги нельзя было назвать «шальными». Он приехал в Нью Йорк, когда ему было восемнадцать лет из Калифорнии, ни с чем. Начинал, убирая грязную посуду со столов. Постепенно продвигался, став менеджером, а потом главным менеджером. Весь ресторан был на нем. Хозяин приезжал иногда, очень редко. За выручкой. Полное доверие во всем. Ресторан был его детищем – он там дневал и ночевал, чтобы добиться того, к чему пришел. Семьи нет – спешить не к кому. Он там начинал свой день завтраком, а заканчивал иногда поздней ночью. Часто становился за барную стойку во время «аврала». Имея несколько миллионов в инвестициях, размещенных в разных странах Европы, он не относился к типу мужчин, которые имея деньги сорят ими, чтобы пустить пыль в глаза женщине: дарят бриллианты, меха и прочее разное. Наверное потому, что эти деньги не так легко достались. И поэтому они у него были: он экономил на всем и жил по правилам «копейка рубль бережет». Я сама всегда умела обращаться с деньгами и была экономна, но в мужчинах жмотство не любила никогда. А кто это любит? Экономь на себе, но если тебе нравится женщина, будь добр, не показывай, что ты зажимист. Или сиди один!
На следующей неделе я подъехала в ресторан, подучиться. Работа не слишком сложная, но нужен опыт и внимание. С наличными и с кредитными карточками. Это деньги. Лили ( так звали кассира, которая отработала здесь двадцать лет) стала показывать мне, что к чему. Официанты переглядывались между собой. Все понимали, что я не пошла работать после тренинга официанткой, а сейчас обучаюсь на кассира. Естественно, о моей связи с боссом ( так его здесь называли) никто не знал и мы хотели удержать это втайне чем можно дольше.
Приближался День Благодарения. Джозеф попросил меня выйти поработать «хостес» ( человек, рассаживающий посетителей).
–
Ты не сможешь на праздник работать кассиром. Слишком большая нагрузка. Пусть Лили одна работает.
–
Но я могу ей помочь, – возразила я.
–
Не надо. Поработай «хостес», а после праздников, когда посетителей будет меньше, выйдешь кассиром.
В День Благодарения в ресторане не было свободных мест и очередь ожидающих съесть праздничную индейку выстроилась у входа. Объяснялось это очень просто. В этот день работает очень мало мест, где можно подкрепиться – семейный праздник все отмечают дома. Туристам, гостям Нью Йорка, ну и просто парочкам, кто волею случая оказался в Манхэттене, поесть практически негде. А тут – приличный ресторан, не Макдоналдс. Надо заметить, у этого заведения были свои посетители, которые ходили сюда годами и заказывали постоянно одно и то же. Да и меню сегодня было специальным: индейка под клюквенным соусом с гарниром. Приходили и те, кто поленился запекать птицу дома. В мои функции входило приветствовать гостей и рассаживать их, в зависимости от наличия мест. Вся в черном, что мне очень идет… Джозеф не мог оторвать от меня взгляд, как, впрочем, и многие из посетителей. В те немногие свободные минуты, что мы вместе оказывались возле входа в ресторан, он не мог удержаться:
–
Ты шикарно выглядишь! Я даже ревную, что кто-то еще смотрит на тебя сейчас!
–
Прекрати! Взгляд выдает тебя с потрохами! Если не хочешь, чтобы кто-то о нас узнал, перестань поедать меня глазами.
–
Не могу! – Джозеф смотрел на меня своими бархатными глазами, как кот на сметану.
– Как я рад, что ты забрела тогда в это место и как счастлив, что позвонил тебе тогда!
День пролетел незаметно, как всегда бывает, когда много работы. Вечером нас с Даником ждала к себе в гости Маша. Еще одна попытка сблизить наших детей. Был приглашен и Эдик. На сей раз Никита почтил нас своим вниманием и вышел к столу. Волосы отрасли уже по плечи – он продолжал забастовку. Маша пыталась шутить:
–
Ника, посмотри ты на него! Как дьякон! Да что же это такое? Бери пример с Даника – короткая стрижка, как красиво!
–
Маш, оставь его! Пусть отращивает волосы, если ему нравится. Ему не так уж плохо, – пыталась я ее урезонить.
–
Мне стыдно с ним на улицу выходить. Он еще и не моет их неделями – смотри, жирные какие!
Кому понравится, когда при чужих людях тебя пытаются учить жить? Съев наскоро свой кусок индейки, Никита удалился. На сей раз, попрощавшись. Эдик поинтересовался, что у меня с работой и был очень удивлен, что его знакомый из русского ресторана даже не удосужился перезвонить мне с отказом. Узнав, что я встречаюсь с американцем неопределенно сказал:
–
Ну это ты зря, мать! Будешь теперь в полной зависимости от него. Этот расклад известен заранее.
–
Секундочку, а что мне оставалось делать? У меня не было больше вариантов, – возразила я.
–
Надо было искать что-то другое – свет клином не сошелся на этом ресторане!
–
Сколько искать, сколько ждать?
–
Ну да, да. Я все понимаю, но ты пожалеешь, что с ним связалась. Вспомнишь мои слова!– пообещал он мне.
–
Спасибо, Эдик, за совет, за добрые слова… – съязвила я.
Вечером, в тот же день, позвонил Женя и сообщил, что
