не только родителей – уроженцев Германии, но и имя мальчика.
Вольфганг Майер. «Вольфганг Майер», – бормотала про себя Сьюзан, пытаясь приложить недавно узнанное, настоящее имя, и втиснуть его на место имени, которое настолько закрепилось за человеком, что не хотело сдвигаться. Вольфганг Майер – гражданин Германии, семейный человек. Как же инородно и непохоже на «Питера Бергманна» оно звучит. И как сложно соотнести мужчину, найденного в заливе, с отцом семейства немецкого происхождения. Но сделать это все же придется. Вот так взять и заменить расплывчатую картинку человека без прошлого и будущего – на настоящего, из плоти и крови, мужчину.
– Как думаешь, как все пройдет? – спросила Сьюзан у Ирвина, когда самолет наконец набрал высоту и выровнял рев мотора. В окно слепило солнце, и Ирвин попросил ее прикрыть шторку.
– Как? Думаю, это будет трогательный момент.
– Но ведь они пока не знают, что он погиб, как мы об этом скажем?
– Об этом не волнуйся, нас учат сообщать подобные новости. Тебе нужно будет только присутствовать. Самое главное, не терзай их вопросами. Им и без того будет непросто.
– Я не могу тебе этого пообещать, – решительно покачала головой Сьюзан. – Меня беспокоит даже не то, как мы сообщим о нашей находке, но о том, станут ли они распространяться насчет его жизни, ведь в этом деле осталось так много загадок. А я хочу знать больше.
– Не понимаю, зачем тебе это. Ты хотела выяснить, кем он был, тебе это удалось, на этом твой поиск должен быть завершен, разве нет? Я думал, наша поездка – дань уважения этой семье. Кроме того, ты, да и я, уделили столько времени этому делу, что самым правильным сейчас будет просто почтить память Вольфганга…
– Не называй его так, – поморщилась Сьюзан. – Я еще не привыкла.
Ирвин удивленно поднял брови:
– Хочешь продолжать называть его старым именем?
– Не могу себя заставить перестроиться, мы словно говорим о другом человеке.
– Мне жаль тебя разочаровывать, но его имя именно такое – и никакое другое.
Сьюзан вновь закрыла глаза, стараясь подготовиться к будущей встрече с семьей Вольфганга-Питера. Какими будут его родные? Как поведут себя, когда узнают о его смерти? Сьюзан не была даже уверена, что они знали о его болезни. Как бы это не стало для них двойным ударом.
Сама не заметив, Сьюзан крепко заснула и очнулась только тогда, когда самолет уже заходил на посадку и деловитая стюардесса шагала вдоль кресел, проверяя, у всех ли пассажиров пристегнуты ремни. Самолет сел вместе с солнцем, раскрасившим малиновым панораму, видимую из иллюминатора, и к моменту, когда Сьюзан и Ирвин покинули здание аэропорта Берлина, на улицах сгустились сумерки.
Они взяли такси и молча ехали, разглядывая приветственные огни столицы. Путь их лежал в гостиницу, где предстояло провести ночь, прежде чем они встретятся с семьей Майер. Прежде чем сообщат, что тело их мужа, отца, измученное долгой болезнью, найдено при весьма странных обстоятельствах, захоронено и теперь покоится в землях Ирландии, на городском кладбище Слайго.
Их разместили в соседствующие друг с другом номера на втором этаже четырехэтажной мини-гостиницы. В номере витал запах пустоты, которую Сьюзан не была готова вынести в непривычной разлуке с домом. Поэтому, приняв душ и переодевшись в свежую одежду, она встала перед зеркалом и долго смотрела на свое отражение. «Нужно что-то сделать с волосами», – решила она и, сдобрив ладони укладочным средством, взбила волнистые пряди, придавая объем. Потом мазнула губы блеском и сделала пару взмахов тушью по ресницам. Платье с поясом под грудью выгодно обрисовало ее фигуру, и с удовлетворением Сьюзан отметила, что выглядит, несмотря на перелет, довольно привлекательно.
Она постучалась в дверь номера Ирвина, надеясь, что он не лег отдыхать и ее старания не были напрасны. В конце концов, она может выпить и одна, но почему-то эта мысль не принесла ей удовольствия. Послышались тяжелые шаги, и дверь бесшумно открылась.
– Я, кхм… Может, поужинаем в лобби, выпьем что-нибудь? – с нарочитой небрежностью в голосе произнесла Сьюзан.
– Я уж думал, ты никогда не предложишь, – хмыкнул Ирвин в ответ. – Спускайся, я сделаю пару звонков и присоединюсь к тебе. Закажи мне пива, ладно?
Лобби-бар с порога окутал ароматами выпечки и алкоголя. Приглушенный джаз лился из колонок, а ум успокаивал легкий звон посуды и бокалов. Ее встретила улыбка бармена за стойкой, заставленной бутылками, и она подошла к ней, почему-то испытывая неловкость.
– Два бокала светлого, – сделала она заказ под его одобрительное кивание.
Ирвин появился спустя несколько минут, и они присели за столик в мягкие кресла. Его лицо потеплело, когда он поймал ее взгляд и поднял бокал для тоста:
– За нас. За то, что мы справились, кто бы что ни учинял, – он подмигнул ей.
– Да если бы не моя мама, ты никогда бы не догадался! – не осталась в долгу Сьюзан. – А еще я сразу сказала, что у этого человека есть семья, и видишь, оказалась права.
– Я не спорю, тут ты молодец. Думаю, теперь пришло самое время переключиться с этого дела на тех, кто был к нему так неравнодушен. Расскажи о своей жизни до того дня, как мы познакомились.
– О моей жизни ничего интересного не рассказать. Работа на радиостанции, наверное, самое яркое пятно моей биографии. После учебы я недолго проработала редактором в издательстве, где выпускались городская газета и парочка журналов. Потом, тоже недолго, администратором в Клубе морских видов спорта, но все это было так монотонно, что быстро наскучило. Ничего выдающегося, как видишь.
– Ничего, что сравнилось бы с раскрытым таинственным делом? Не думала податься в детективы?
– Нет, спасибо, – рассмеялась Сьюзан, – одного дела с меня достаточно. Как ты смог убедиться, я слишком погружаюсь, привязываюсь – в этом моя особенность, а в таких профессиях важна способность отстраниться. Вот у тебя хорошо получается, ты явно на своем месте.
– А ты права, я всегда знал, что буду полицейским. Люблю порядок.
– Везде, только не дома, – не удержалась Сьюзан и тут же поправила себя: – Прости, я не хотела обидеть, просто заметила, что твоему дому недостает настоящего уюта, семейного.
– Все в порядке, я не скрываю своих холостяцких привычек. На уборку у меня точно нет времени.
– Ты был женат?
– Был. Довольно давно и недолго. Жена оказалась карьеристкой, семейная жизнь была для нее слишком мелким озером. Она хотела плавать по-крупному. Ее интересовали финансы, поэтому она быстро поняла, что Ирландии за ее амбициями не поспеть. И уехала в США, сейчас живет где-то между Нью-Йорком и Бостоном и, кажется, вполне счастлива.
– Ты смог отпустить ее из своего сердца?
– Нас привлекло друг в друге несочетаемое, меня – ее независимость, а ее – мое терпение. Но в конечном итоге ничего из этого не вышло. А детей мы так и
