сошла с ума?
– Можно и так сказать. Но если вы готовы смириться с дорогой, место отличное. Я не вру.
– А как насчет ветра с реки? – спросила она. – Нет ничего хуже ветра, который дует с реки. Не помню, кто это сказал.
– Это очень уединенное место, – добавил агент.
– Мэгс в своем уме?
– К сожалению.
– А вы можете ей намекнуть, что цена завышена вдвое?
– Она знает.
– Тогда скажите, что у вас на примете есть покупатель, но цена должна быть честной.
– Первым делом она захочет узнать ваше имя.
– Можете назвать ей мое имя. Всякий раз, когда я доставляла ей продукты, она говорила, какие Шериданы милые люди. Скажите ей, что я такая же милая, как раньше.
– Я должен предупредить вас, что она любит разводить суету и ей нравится принимать посетителей. Этот участок держит ее в тонусе.
– Хотите сказать, что она не торопится его продавать?
– Она истощила терпение всех агентов в Эннискорти. Должен признаться, и мое тоже.
* * *
Несколько дней спустя Нэнси позвонил Оливер.
– Это было предсказуемо. Она хочет вас видеть.
– Что именно она сказала?
– Просила передать, что, если вы не придете до конца дня, она продаст участок другому.
– Она меня вспомнила?
– Она знает всех в округе.
В четыре часа, как было условлено, Нэнси стояла у ворот дома престарелых и дивилась заметной вывеске с надписью «Морг», словно большинству посетителей требовался именно он. Столкнувшись в коридоре с монахиней, Нэнси сказала, что ищет Мэгс О’Коннор.
– Мэгс О’Коннор, Мэгс О’Коннор, – сказала монахиня. – Только и слышишь что про Мэгс О’Коннор.
Мэгс О’Коннор, которая как будто еще раздалась, сидела в старом кресле у двери в гостиной.
– Значит, это все-таки ты, Нэнси. Никак от тебя не избавиться. Я сказала Оливеру, что это не можешь быть ты. Зачем тебе сдался участок в конце дороги? И откуда у тебя деньги?
– У каждого свои секреты, Мэгс.
– Знаешь, а я помню, когда ты вышла за Джорджа, старая миссис Шеридан сказала, что он мог бы найти кого получше. Но все это и так знали. Все знали, что тебе повезло.
– Или Джорджу.
– Ему тоже. Так и зачем тебе участок?
– Это мое дело.
– Но откуда у тебя деньги? От закусочной? Я слыхала, твоя дочка вышла за Уэддинга из-под Клонроша. Это для них?
– Ты хорошо выглядишь, Мэгс, видно, тебе здесь живется комфортно.
– Я устаю за одну минуту и забываю, о чем спрашивала. Скажи, Нэнси, зачем тебе участок?
– На мой взгляд, цена высоковата.
– Это я уже слышала. Оливер мне сказал. Забавно, что ты обратилась к нему, а не к кому-то из местных. Так для кого? Ты покупаешь участок для кого-то?
– Нет.
– Если ты не скажешь, самой мне не узнать. И не догадаться. Это все старость.
– Участок слишком дорогой.
– Кто его покупает?
– Я.
– За этим стоит кто-то еще.
– Я выхожу замуж за Джима Фаррелла с Рафтер-стрит, и мы будем там жить.
Нэнси не могла поверить, что произнесла это вслух. Она наблюдала, как Мэгс переваривает услышанное.
– Разумеется, это секрет?
– Разумеется.
– На меня можешь положиться. А разве Джим несколько лет назад не мутил с той девчонкой, что уехала в Америку? Эйлиш Лейси?
– Было дело.
– Я слыхала, она вернулась.
– Это так.
– На твоем месте я бы поторопилась со свадьбой.
Мэгс оглядела комнату, порылась в сумочке.
– Я часто забываю, где нахожусь.
– Участок слишком дорогой.
– У того мужчины, которого ты упомянула, много денег?
– Вовсе нет.
– Как сказать. Весь город пьет в его пабе. Самое лучшее, если он придет ко мне сам, а не будет присылать тебя.
– Тебе придется иметь дело со мной, Мэгс.
– Он что, не знает об участке?
– Узнает, когда я назову ему нормальную цену.
– Ты училась вести дела на горьком опыте. «Даннс» увел всех ваших клиентов, одного за другим. Я слыхала, по вечерам твоя закусочная тот еще цирк. Всякий проходимец приходит туда за картошкой фри. Сколько берешь за пакетик?
– Я пришла, чтобы предложить разумную цену.
– О, с этим разберется Оливер. Скажи, пусть придет ко мне.
* * *
Когда Нэнси позвонила Оливеру несколько дней спустя, цена на участок была снижена вдвое.
– Вы ее очаровали.
– Она совала свой нос во все мои дела.
– То же самое говорили мне другие покупатели, но ради них она не стала снижать цену.
Нэнси захотелось немедленно найти Джима, но затем решила, что лучше ему позвонить, хотя во время работы он порой отвечал резко и деловито. Поэтому Нэнси позвонила после закрытия, когда Джим успел подняться к себе. Нэнси рассказала ему об участке.
– Постой, это же неподалеку от Баллихога?
– Нет, ближе. За Эдермайном.
– Значит, за Макмайном?
– Да нет же, ближе.
– И вверх по дороге?
– Да.
– Зачем нам там жить?
Нэнси представила, как Джим потягивает свой напиток. Тон был спокойным, почти удивленным.
– Когда ты его увидишь, ты поймешь.
И Нэнси дала ему четкие инструкции, как добраться до участка, чтобы они могли встретиться там завтра после обеда.
* * *
Нэнси позаботилась о том, чтобы оказаться на месте раньше Джима. Она улыбнулась, вспомнив, как проснулась, готовая тут же пойти в собор, встать на колени и попросить хорошей погоды, хотя бы в первые пять минут после приезда Джима.
Все утро над рекой висела утренняя дымка, которая медленно рассеивалась. Пока Нэнси ждала, воздух становился все прозрачнее.
Она представила себе длинную кухню-столовую с окном на реку. Ей хотелось, чтобы спальня выходила окнами на восток и по утрам туда проникал солнечный свет. Можно повесить плотные шторы, чтобы солнце не будило их раньше времени. Но прежде чем что-либо планировать, она свяжется с той немкой из Банклоди, которая даст ей советы, как правильно разбить сад. Ей также потребуется помощь Лауры с интерьером, но нельзя позволять ей командовать.
Нэнси задавалась вопросом, настанет ли момент, когда Джим скажет «нет». И когда подъехала его машина, он вышел и настороженно огляделся, Нэнси спросила себя, не случится ли это сейчас?
– Я доехал до какой-то разрушенной фермы, – сказал он. – Решил, что заблудился.
– Да, тут легко пропустить поворот.
Пока он прогуливался по участку, она шла за ним, решив ничего не говорить. Бледное солнце пробилось сквозь дымку.
– Никто не знает этой местности, – сказал Джим. – Здесь очень уединенно.
– Я сама так думала, когда доставляла сюда продукты.
– И они считают, тут есть законный спуск к реке?
Нэнси заметила, что Джим не сказал, что участок ему не нравится.
Нэнси удивлялась, что так долго терпела город, дом на две семьи в Эйданс-Виллас, где она родилась, узкий дом на Джон-стрит, куда они переехали, дом Джорджа на Рыночной площади. Закрытые со всех сторон, просматриваемые насквозь места.
– Как тебе? – спросил Джим.
– Я думала о виде на реку.
– Странно, как тихо она течет, – заметил он.
Нэнси прислушалась. Ни звука, даже птицы не пели. Она хотела спросить, нравится ли ему, но Джим уже отошел к дальней канаве и вроде бы думал о чем-то своем.
* * *
Все следующие дни она приезжала на участок одна. В душном воздухе пахло грозой. В канавах бушевала растительность.
Каждый раз Нэнси просто ходила из одного конца участка в другой. Она отмерила
