она сидела в опустевшем салоне, пользуясь новым компьютером с быстрым интернетом, чтобы загрузить самые удачные фотографии на свои страницы. Фиби зарегистрировалась на всех сайтах знакомств, отдавая предпочтение элитным, бравшим плату за членство. Она уменьшила себе возраст с двадцати четырех до двадцати двух и отвечала только качественным мужчинам, которые могли предложить долговременные перспективные отношения. Порой Фиби общалась с ними до рассвета и спала всего четыре-пять часов. Ничего, она молодая, выдержит.
В «Журнале тайного “Я”» появилась запись:
Помни, Фиби Чэнь Айпин, что каждая секунда одаривает прекрасной возможностью добиться успеха. Значит, во всякий день у тебя есть 86 400 шансов изменить свою жизнь.
14
明日黄花
Даже красота поблекнет
Он думал, что застанет офис погруженным во мрак и скорбь или хотя бы некоторое уныние. Однако здесь тихо кипела жизнь, слышалось щелканье клавиатур и ритмичное клацанье копировальной машины. Свет горел даже в его кабинете – выйдя из лифта, Джастин отметил мягкое свечение абажуров от «Алесс» [46], гармонировавших со стенными панелями красного дерева.
Управляющий сидел в его кресле и, разговаривая по телефону, самопиской Джастина что-то черкал в блокноте. Увидев Джастина, он поспешно закончил разговор, но не встал.
– Здравствуйте, босс. Что вы тут делаете? Ваши родственники сказали, вы… больны.
– Уже поправился.
– Ага. Вид у вас… совсем прежний.
Оглядевшись, Джастин заметил, что картотека его переставлена, каталоги в кожаных переплетах и альбомы с рекламой шикарных отелей убраны, как и обрамленные фотографии его самого и родных, а вместо них появились цветастые пластиковые поддоны с кипами бумаг, несоразмерные полкам, по спецзаказу изготовленным из дерева твердых пород. В углу высилась груда картонных коробок, словно кабинет отвели под склад товаров, не вместившихся в пакгауз, и повсюду были стеклянные банки с крупнолистовым чаем оливкового цвета. Со стола исчезли все вещи, кроме стакана для авторучек, сейчас пустого, и пресс-папье, преподнесенного Джастину на открытии магазина модной итальянской одежды, когда он только прибыл в Шанхай. Пропали ежедневник и резная статуэтка танцующего индийского бога, которую когда-то давно брат купил ему в подарок в магазине Метрополитен-музея.
– Понимаете, мы думали, вы не вернетесь, – сказал управляющий. – Ваш брат объявил, что вы отошли от дел и нам нужно ждать дальнейших указаний, но их не последовало. А мы ждем-пождем. Народ забеспокоился, домовладелец надумал переоформить договор и увеличить плату. В интернете я узнал о сингапурских неурядицах вашей семьи… ну, о том, что акции ее рухнули. У меня не осталось выбора.
В кабинет вошла девушка в линялых джинсах по щиколотку и серебристой майке с надписью по-английски «Улыбайся».
– Босс Ву, вас дожидается представитель фирмы по доставке бутилированной воды.
– Кто такая? – спросил Джастин, когда девушка скрылась. – И с каких это пор мы торгуем бутилированной водой? Мы занимаемся недвижимостью.
– Я нанял новую секретаршу. Дженни ушла, потому что мы задерживали зарплату. Ну и ладно, она слишком дорого нам обходилась. Шанхайцы такие жадные до денег. А эта девушка их Хубэя, она подруга подруги моей сестры. Не поверите, сколько я сэкономил на ее жалованье! Говорю же, я думал, ваш бизнес закончен, оттого и позволил домовладельцу расторгнуть контракт. Но еще есть три месяца до того, как нас вышибут, и я решил сменить сферу деятельности, чтобы маленько подзаработать.
– Сменить сферу деятельности… – вяло повторил Джастин.
На коробках в углу кабинета он разглядел надпись «Детское питание только из натуральных продуктов».
– Да, теперь я продаю товары бытового назначения, дела идут превосходно! Извините, но у меня назначена встреча. Я могу быть вам чем-то полезен? – Управляющий встал, взяв со стола какие-то бумаги и тетрадь в картонной обложке, напоминающую старомодную конторскую книгу.
Джастин покачал головой и посмотрел в окно. Корявые отражения облаков в застекленных кобальтовых фасадах небоскребов были похожи на радужные пятна бензина, растекшегося по гудрону, временами гонимые ветром облака расступались, позволяя выглянуть солнцу, и тогда стекла превращались в слепящие зеркала.
– Ваши личные вещи вон в той, кажется, коробке… Нет, вот в этой. Перед уходом девушки все собрали. Ну, мне пора. До свиданья.
На кожаном диване, заваленном образцами добавок по системе здорового питания, несуразные названия которых – «кошачий коготь», дудник китайский, фо-ти, горянка крупноцветная – Джастин даже не слышал, стояла коробка из полупрозрачного голубого пластика. Сняв крышку, Джастин глянул на ее содержимое: ежедневник, три фотографии в серебряных рамках, органайзер и два мобильника, которыми он пользовался в Малайзии и Гонконге. Итог трудовой жизни, не заполнивший и одну коробку. Наверное, у другого человека были бы пара картин, детские рисунки цветными карандашами, открытки, присланные друзьями из солнечных мест, флаг родного города и сувениры из заграничных поездок, фотографии с последней годовщины свадьбы – они с женой весело улыбаются в камеру телефона, который тот сам держит в отставленной руке. Его же пожитки из пластика и металла, выдержанные в черно-белых тонах, суровы, холодны, функциональны. Даже на семейных снимках все застыли в заданных фотографом неестественных позах. Джастин раздумывал, что с ними делать. Потом все же сунул их в портфель, больше ничего не взяв.
Вернувшись в квартиру, он пролистал каталог «Ролодекс», прикидывая, кому из знакомых удобно позвонить после столь долгого перерыва. Просматривая карточки, Джастин ощутил прилив нетерпения и чуть ли не энергии, так давно его не посещавшей. Однако постепенно решимость сменилась паникой, и он осознал, что движет им отнюдь не энергия, но отчаяние. Всякий раз, как взгляд падал на имя, дававшее надежду, тотчас находилась причина не звонить этому человеку – давала о себе знать разделявшая их непреодолимая пропасть. Джастин понял, что у него нет настоящих друзей.
Он наткнулся на один номер, владелец которого никогда не был его другом, просто знакомым еще со школы, – земляк-малайзиец, хозяин нескольких фабрик в Вэньчжоу, производивших застежки для лифчиков. Знакомец, которого местные бизнесмены звали «Королем бюстгальтеров», уверял, что в мировом производстве застежек его доля составляет шестьдесят процентов. Когда они были девятнадцатилетними юнцами, Джастин ссудил ему тысячу ринггитов и парень начал свое первое дело – покупка и продажа подержанной конторской мебели.
– Джастин! Привет, старик. Я и не знал, что ты все еще в Шанхае. Думал, все эти передряги вернули тебя в Куала-Лумпур. Там нынче тяжко, да? Извини, старина, сейчас я чертовски занят, я тебе перезвоню, ладно? Номер у тебя прежний? Вот и пообедаем вместе, обещаю, честное слово. Ну давай, скоро позвоню.
Он позвонил еще нескольким людям с тем же результатом: им известно, что стряслось с его семьей, они ему очень сочувствуют, ужасно хотели бы встретиться, да только дел невпроворот, прям как белка
