случится, если мы просто… сбежим? – внезапно спрашивает Листер. Я удивленно кошусь на него – он тоже смотрит на окно.
– В смысле – сбежим?
– Вылезем в окно, поймаем такси, приедем на вокзал – и просто исчезнем, – поясняет он.
О, я могу представить, что тогда случится. Все с ума сойдут, вызовут полицию, нас будут искать с мигалками – и в конце концов найдут. Кто-нибудь обязательно нас узнает: люди на улице, кассиры в магазине, водители такси, контролеры в поезде. Нам не скрыться: все знают, кто мы такие.
Знаменитости в воздухе не растворяются.
Однако я отвечаю:
– Все время об этом думаю.
А про себя добавляю: «И как же мне хочется перейти уже от слов к делу».
– Правда?
– Да.
Да, тысячу раз да. Я хочу сбежать.
– И обязательно попробую, – продолжаю я, собираясь уточнить: однажды. Но почему-то замолкаю.
Листер смеется: он думает, что я шучу.
– Ага, а Сесили выследит тебя и прикончит.
– Как думаешь, это окно можно открыть пошире?
Оно состоит из двух горизонтально составленных секций. Я кручу ручки, и нижняя поддается. Теперь капли дождя летят на покрытый плиткой пол, оставляя после себя мокрые пятна.
Листер молчит. Я бросаю на него взгляд через плечо.
– Ну… Теперь через него можно вылезти, – осторожно говорит он.
Я могу поехать к дедушке. Мы отпразднуем мой день рождения, он приготовит горячий шоколад, и мы поиграем в скрабл.
– Я могу сбежать. – Я смотрю на окно, как завороженный.
У Листера вырывается нервный смешок.
– Ладно тебе, хватит. Не шути так.
Я высовываю голову в окно. Мы на первом этаже, внизу – тротуар, а за ним – большая парковка, на которой почти нет машин. И людей тоже нет.
– Джимми…
Я втягиваю голову обратно.
Листер уже не сидит на раковине. И вид у него встревоженный.
– Ну вот, ты опять промок!
– Все хорошо, – рассеянно отвечаю я.
И перекидываю ногу через подоконник.
Несколько секунд спустя я уже стою на тротуаре, запрокинув голову к небу. Капли дождя жалят щеки.
Листер маячит с другой стороны окна: на губах ухмылка, но в глазах – страх и непонимание. Теперь я это ясно вижу.
– Джимми, брось… Таша будет ругаться, что ты намочил толстовку.
Я отступаю назад – прочь от него, прочь от окна.
– Я, пожалуй, пойду, – спокойно говорю я.
Улыбку Листера как ветром сдувает.
– Джимми, ты же не серьезно?..
Я отхожу еще дальше. Сердце бьется так быстро, что, кажется, вот-вот выскочит из груди. Господи, как же мне хорошо.
– Серьезно, – отвечаю я.
Листер тоже высовывается наружу.
– Джимми, не надо! Я просто шутил! Затея с побегом дурацкая, это уже не смешно.
Я могу найти Ангел. Вернуть дедушкин нож.
Я разворачиваюсь и пускаюсь бежать.
– А как же контракт? И запись?! – Теперь Листеру приходится напрягать голос, чтобы я услышал. – Не дури, возвращайся!
На парковке никого нет. Кроме криков Листера, тишину нарушает только шум дождя.
– Куда ты?! – в отчаянии спрашивает он.
Куда угодно. В кои-то веки я могу идти куда захочу.
Понимаю, это странно, но в подобных ситуациях я всегда думаю: что бы сделал Джимми?
Нет, конечно, настоящему Богу я тоже молюсь и прошу указать верный путь, но Джимми в этом отношении мне кажется более действенным – его-то я могу представить и предположить, как бы он поступил. Молитва скорее утешает и успокаивает, а мысли о Джимми помогают принять решение.
Итак, как бы поступил Джимми, окажись он на моем месте?
Вернулся бы к Джульетте, чтобы попросить прощения и быть рядом с подругой, в жизни которой настали тяжелые времена?
Или сосредоточился на том, чтобы как можно скорее вернуть нож?
Только вот есть одна загвоздка: Джимми в моей голове бесконечно далек от Джимми настоящего.
Потому что о настоящем Джимми я не знаю ровным счетом ничего.
Боже.
Раньше было проще.
Может, я все-таки приложилась головой во вчерашней давке и то, что случилось в туалете, мне просто привиделось?
Я бы не удивилась.
От унылого однообразия моей жизни вполне реально тронуться умом.
– Так что, ты вернешься? – с тщательно скрываемым нетерпением спрашивает Мак. Я молчу уже несколько минут, не в силах выбрать между Джимми и Джульеттой.
«Ковчег» или лучшая подруга?
– Я… не знаю, – хрипло отвечаю я.
Я в самом деле не знаю.
Мак вздыхает, принимая это за «нет».
– Ну, ты тут еще посиди, подумай, а я поехал к Джульетте.
С этими словами он встает и уходит.
•
Едва Мак исчезает из виду, я открываю рюкзак и включаю фонарик на телефоне, чтобы получше рассмотреть нож.
Я считаю, что правильно поступила, когда подняла его с пола. Если бы не я, кто-нибудь выкинул бы его, или продал, или забрал себе. В любом случае, нож пропал бы с концами. А я помню, как Джимми его сжимал. Кажется, он ему очень дорог. На рукоятке выгравировано «Анджело Л. Риччи». Анджело – звучит почти как Ангел. Забавное совпадение.
Наверное, нож принадлежал его деду или прадеду – или еще кому-то из предков. Итальянские корни у Джимми со стороны матери, так что его отец тут ни при чем. К тому же нож выглядит очень старым. Возможно, семейная реликвия?
Интересно, сколько он стоит. Если это настоящий антиквариат, то, скорее всего, немало.
Я должна его вернуть. Нужно написать Джимми, что нож у меня.
Я снова бросаю взгляд на табло с расписанием поездов. Мой отправляется через двенадцать минут.
Джульетта или Джимми?
Выбор очевиден, так?
Я должна поговорить с Джульеттой.
А Джимми подождет. Я могу позже связаться с ним в твиттере. Правда, есть вероятность, что мое сообщение затеряется среди тысяч других и он никогда его не прочитает.
В любом случае, Джульетта сейчас важнее. Нужно как можно скорее исправить то, что я натворила, – пока не стало совсем поздно.
Я встаю, забрасываю рюкзак на спину, беру чемодан и решительно направляюсь к выходу с вокзала.
И в этот самый миг у меня в кармане жужжит телефон.
На экране высвечивается сообщение в твиттере.
Джимми Кага-Риччи @jimmykagaricci
хочу забрать свой нож. где мы можем встретиться?
Джимми Кага-Риччи @jimmykagaricci
хочу забрать свой нож. где мы можем встретиться?
Найти Ангел в твиттере оказалось довольно просто.
Я забил в строку поиска «Ковчег Ангел» и среди результатов вскоре наткнулся на ее твиты о грядущем концерте и селфи с фанатками из бара, где они встречались пару дней назад.
