глазастого прохожего с телефоном достаточно, чтобы через пять минут весь мир знал о том, где я.
Предложи мне кто-нибудь на выбор суперсилу, я бы предпочел невидимость.
– Точно хочешь выйти здесь? – с сомнением в голосе спрашивает Гэри. – Тут полно народа. Что, если тебя узнают?
Он прав. Затеряться в толпе не получится – я сейчас слишком похож на себя, ведь меня готовили к съемкам. Узкие джинсы, укладка, макияж (ну или то, что от него осталось), фирменная толстовка-худи.
Плевать.
Я должен вернуть свой нож.
– Все будет в порядке, – отвечаю я.
Джимми Кага-Риччи @jimmykagaricci
На месте. Иду к тебе.
Ангел @jimmysangels
О’кей!! Я в «Старбаксе»! Или мне куда-нибудь подойти??
– Может, тебя подождать? – спрашивает Гэри.
– Нет… Думаю, дальше я сам справлюсь, – говорю я.
Заберу нож и поймаю другое такси. Если честно, мне не хочется, чтобы Гэри задавал лишние вопросы.
Поэтому я отдаю ему деньги и вылезаю из машины.
Но, перед тем как закрыть дверь, внезапно слышу:
– Что бы тебя ни тревожило, это пройдет.
– Что? – Я непонимающе смотрю на Гэри.
Он барабанит пальцами по рулю.
– Таким, как ты, должно быть, нелегко приходится. У тебя есть друзья? Люди, которые могут тебя поддержать?
Я бормочу что-то насчет того, что со мной все хорошо, и хлопаю дверью. Хватит с меня.
•
Я иду, не глядя по сторонам: капюшон низко надвинут, в руке телефон. Но это не помогает.
Люди повсюду. Выходят из дверей вокзала, вылезают из машин, переходят дорогу, просто шагают по улице.
Я чувствую себя в центре пчелиного роя.
Не помню, когда в последний раз вокруг меня было столько обычных людей.
Увы, моя удача быстро заканчивается. Сначала я ловлю на себе пару любопытных взглядов. Потом их становится больше, и на лицах проступает понимание. Пройдя метров десять, я уже слышу позади шепотки: «Это разве не Джимми Кага-Риччи?»
Я поднимаюсь по ступеням ко входу в вокзал, когда кто-то тычет в меня пальцем и восклицает:
– Господи, это же Джимми из «Ковчега»!
Опускаю глаза и продолжаю идти вперед.
Я уже внутри.
Кто-то тянет меня за руку, вынуждая остановиться. Я оборачиваюсь, хотя знаю, что не должен, и одна девушка просит сделать с ней селфи.
– Прости, я сейчас не могу, – бормочу я, высвобождая руку, делаю шаг вперед – и натыкаюсь на других девушек с телефонами. Кто-то уже снимает видео. Все просят с ними сфотографироваться. Все что-то говорят.
Нужно выбираться отсюда как можно скорее.
Но меня уже взяли в кольцо. С одной стороны подтянулась толпа подростков. С другой – напирает мама с дочкой. За ними – группа парней лет двадцати.
Я сдаюсь и начинаю позировать для селфи. Это какой-то чертов рефлекс.
Я не могу просто уйти. Не могу отказать.
А фанаты тем временем обступают со всех сторон. Кто-то берет меня под руку. Я дергаюсь, но надеюсь, что никто этого не заметил.
Меня начинает трясти.
К горлу подступает паника.
Только бы никто не заметил.
Только бы меня не накрыло.
– Можно сделать селфи, Джимми?
– Твоя музыка помогла мне дожить до конца школы!
– Что ты здесь делаешь?
– Джимми, я так тебя люблю!
Я отвлекаюсь от прохождения особенно сложного уровня в игре «Роллинг Скай» – и обнаруживаю, что на вокзале царит нездоровое оживление.
В центре зала бурлит возбужденная толпа, и тому может быть только одна причина – Джимми.
Неужели он явился сюда без телохранителей? О чем он только думал?! Господи боже, он ведь одна из главных знаменитостей Соединенного Королевства!
И что мне теперь делать?
Попытаться ему помочь?
Позвать кого-нибудь из службы безопасности?
Да, это мысль.
Я хватаю сумки и выбегаю из «Старбакса», торопливо оглядываясь по сторонам. Пассажиры, одни только пассажиры, охранников нигде нет. И полицейских тоже. Что ж такое-то?! Боюсь, если я буду бегать по вокзалу в поисках охранника, для Джимми станет совсем поздно.
Я смотрю на толпу – она стремительно разрастается. На моих глазах словно формируется торнадо с Джимми в эпицентре. Сперва я его не вижу и не могу с уверенностью утверждать, что он там… Но все сомнения развеиваются, когда пара двенадцатилетних девчонок отходят чуть в сторону и, возбужденно повизгивая, принимаются что-то строчить в телефонах.
Я делаю глубокий вдох. Покрепче затягиваю шарф.
И отправляюсь в самое сердце человеческой бури.
•
В спину мне летят раздраженные крики и злобные комментарии, но в кои-то веки от моего роста и повышенной костлявости есть польза – я сравнительно легко продвигаюсь сквозь толпу. Локти – мое самое мощное оружие: в восемь лет я подбила глаз брату, просто слегка его задев.
Один раз я оказываюсь на полу, но быстро поднимаюсь и минуту спустя уже стою рядом с Джимми. Он смотрит в другую сторону – фотографируется с очередной фанаткой. Я осторожно хлопаю его по плечу:
– Джимми?
Он резко оборачивается. Выражение панического ужаса на лице мне знакомо – хотя, справедливости ради, держится он куда лучше, чем вчера. Однако глаза у него ненормально большие, и я вижу, как он прикусывает щеки изнутри, чтобы не сорваться.
Интересно, он меня узнает?
– Ангел, – говорит он.
Что ж, повезло.
– Помоги мне.
Помочь ему. Джимми Кага-Риччи просит ему помочь. Жизнь прожита не зря.
Я обвиваю его плечи рукой и кричу:
– Ладно, хорошего понемножку, ДЖИММИ ОПАЗДЫВАЕТ НА ПОЕЗД!
После чего начинаю аккуратно вытягивать его из толпы. Разумеется, люди не отстают, суют мобильники ему в лицо, ослепляют вспышками, вопят:
– Да ты кто вообще такая?!
– Я его… телохранительница, – ляпаю я первое, что приходит в голову. Не самая лучшая идея, учитывая, что у меня телосложение кузнечика и выгляжу я года на три младше настоящего возраста. Наверное, «менеджер» в такой ситуации был бы уместнее, но уже поздно.
Пока мы пробиваем себе выход на волю, Джимми цепляется за мою толстовку, словно перепуганный трехлетка. Странно ли это? Возможно. Но сейчас я люблю его больше жизни.
Наконец толпа остается позади.
Второй раз за неделю я спасаю людей, которые рискуют пострадать от повышенного внимания к своей персоне.
Что с моей жизнью не так?
Она возникает из толпы, будто я призвал ее силой мысли.
Ангел Рахими.
Долговязая, с худым лицом и выпирающими скулами. Из-под шарфа на голове выбилась прядь черных волос.
Я чересчур сосредоточен на вдохах и выдохах, а потому не особо обращаю внимание на то, что она делает. И вдруг замечаю, что
