отдавать ничего взамен? Тогда у меня для вас плохие новости — так не работает.
Еще одна девушка покинула зал. Ольга говорила без остановки: повторялась, сбивалась, раскачивалась из стороны в сторону и смеялась. Завораживающее зрелище.
Вероника достала блокнот, положила на колени, но так и не открыла. Она разглядывала женщину на сцене и представляла, какой Ольга была пятнадцать лет назад, когда вышла замуж за Кирилла. Наверное, очень красивой. И секс у них был невероятный.
Браслеты на руках стучали друг о друга, когда Ольга загибала пальцы, перечисляя ошибки девушек в зале. Эгоизм, страх, неуверенность.
В течение следующих двух часов тридцать женщин пытались понять истинные желания, выявляли паттерны поведения с мужчинами, рисовали свое «Я» и идеального партнера.
Оказалось, что мужчину притягивают глубинные потребности женщины: если она не любит себя, в ее жизнь придет неспособный любить партнер.
Но самое интересное ведущая оставила на финал выступления. Фраза «Если женщина богиня, рядом с ней может быть только мужчина-бог» вызвала овации.
Получив задание работать с энергетикой и искать себя, девушки покидали зал. Несколько розовых блокнотов остались лежать на креслах.
После того как зал опустел, Вероника подошла к сцене. Ольга помассировала себе плечи и сняла рубашку. Белья под белой майкой не оказалось.
— Вот это энергетика, — сказала она и обняла Веронику. Мягкая грудь, горячее тело. — Очень рада тебя видеть, ты похорошела. Помню, какой ты была потерянной, когда приезжала. Приходи на мой курс, будем делать динамические медитации и дышать. Двадцать первого числа начинаем новый поток: определение и перепрограммирование маточных кодов.
— Маточных чего? — спросила Аня, которая тоже подошла к сцене.
— Кодов, — Ольга улыбнулась, пристально глядя на Аню.
— Круто, — искренне восхитилась Аня. — Можно с вами сфотографироваться?
Пока Вероника щелкала затвором камеры, Аня задавала вопросы: «Почему я все еще одна? Я когда-нибудь выйду замуж? Где вообще искать мужиков, если в «Тиндере» ты уже со всеми перевстречался?»
— Давно ты этим занимаешься? — спросила Вероника Ольгу, когда Аня наконец замолчала и вышла в туалет.
— С тех пор, как умер муж. Как-нибудь расскажу, а сейчас мне пора забирать дочку от бабушки.
— У тебя есть дочь? — удивилась Вероника.
— Да. Это лучшее, что мог дать мне мужчина. Каждая женщина должна познать радость материнства, без этого невозможно стать по-настоящему счастливой. Мужчина — это всегда временно. Они приходят и уходят, а дети остаются навсегда.
— Сочувствую, что ты потеряла мужа, — сказала Вероника.
— Потери случаются, — ответила Ольга. — Как дела у Кирилла? Я не могла ему дозвониться в течение двух месяцев. Я скоро уеду из страны со своей малышкой и хочу, чтобы он занимался загородным домом. Вы могли бы туда переехать, если вы, конечно, еще вместе.
— Не знаю, — ответила Вероника. — Мне вообще кажется, что я ничего не знаю. Мои родители разводятся. Отец в больнице, но как только он выйдет, они разведутся. Вот говорю это вслух и не верю.
Ольга обняла Веронику и погладила по волосам.
— Мы получаем наслаждение от чего угодно, только не от жизни. Не от атрибутов, а от самой жизни как явления. Потому что жизнь дана нам авансом. Пока у тебя есть пальцы, ты их не замечаешь. Пока есть зрение, ты относишься к нему ровным счетом никак. И пока у тебя есть семья, ты уверен, что так было всегда. Но семьи распадаются, мужья умирают, а жизнь идет. Надо наслаждаться, надо радоваться. Извини, меня ждет моя малышка.
Выходя последними из зала, где еще стоял дым от благовоний, Аня и Вероника молчали.
На улице было тепло, душно, запахи осени щекотали ноздри. Аня уговорила подругу заехать в новое кафе, где блюда подавали в тарелках, сделанных из осколков старинных сервизов. Кроме того, угощали игристым.
Непривычно было наблюдать, как Аня заказывает салат из кейла и просит не заправлять маслом. Еда отступила на второй план перед картинкой идеальной фигуры. До кубиков пресса было еще далеко, но семь вредных килограммов уже удалось сбросить.
Когда Вероника доела трюфельную пасту, Аня открыла «Инстаграм» и протянула телефон подруге.
На фоне покосившейся Эйфелевой башни Эдик обнимает молодую брюнетку, которая демонстрирует в камеру обручальное кольцо. Брекеты на белых зубах, очки в золотой оправе, что-то леопардовое. Аня забрала телефон и открыла фото на этом же фоне, только рядом с Эдиком стояла она. В черной кожанке, без макияжа.
— С разницей в два года, — сказала она. — Я тогда его первый раз вывезла в Париж. Думала, предложение сделает. А этот придурок только катал меня на метро, по которому бегали крысы. Понятия не имею, где он подцепил эту малолетку.
— А мне интересно другое: откуда у него деньги на кольцо?
Аня вспомнила последнюю ночь в отеле и утро, когда обнаружила, что на ее карте двести одиннадцать рублей.
— Ладно, проехали. Я дала себе слово — больше с мудаками не связываться. Ко мне ведь постоянно присасываются всякие придурки, а я потом спрашиваю себя: «Зачем я потратила на них столько времени?» Поэтому через месяц я лечу в Лондон на обучение. Денег на билеты у меня не было, в баре дела идут так себе. Но я продала сумку, — Аня засмеялась. — Зачем мне куча дорогих сумок, если сердце у меня разбито?
— За это нужно выпить, — Вероника подняла бокал с игристым.
— Поехали со мной в Лондон? — спросила Аня.
— Ань, мои родители разводятся. Куда я полечу? Я даже толком с отцом поговорить не могу и за маму переживаю.
— Даже не верится. Я не рассказывала тебе, как начала зарабатывать первые деньги в двенадцать лет? — спросила Аня. — Шантажировала маму, что расскажу папе про ее свидания с парикмахером. Моя прибыль увеличилась в пять раз, когда я застукала их в гараже на маминой машине. Помню, это была красная «Ауди». У мамы все было красное: машина, туфли, сумки, ногти. Мне кажется, если бы мои родители разошлись, не дожидаясь, пока я закончу школу, все сложилось бы иначе. — Аня отвернулась к окну и помахала проезжающему на самокате парню. — Мне всегда казалось, что у тебя идеальные родители. Такой крутой папа и мама красивая. И ты сама всегда была для меня примером, я хотела быть на тебя похожей. Даже пробовала говорить как ты, стоя у зеркала. Повторяла твою походку, когда ты уходила из бара. Закрывала дверь и ходила, покачивая бедрами, по кухне. Блядь, ты бы знала, как я хотела замуж, когда ты вышла за Кирилла. Может, поэтому утешилась Сережей.
Вероника попыталась вспомнить свою речь и походку, свадьбу в платье из «Зары» и мужа. Но память подсунула только
