меня даже нет педагогических «корочек», – посетовал Энди.
– У фотографов те же проблемы? – спросил Джозеф.
Ему было странно слышать свой голос, но так или иначе он вступил в разговор и, похоже, задал уместный вопрос, на который Энди ответил по существу. Тогда Джозеф задал ему следующий вопрос, ничуть не хуже первого – так показалось и ему самому, и, похоже, всем присутствующим; застолье шло как по маслу. Когда дело коснулось их с Люси знакомства, ситуация уже была под контролем.
И до него постепенно дошло, как строится общение: застольная беседа – это не экзамен, который спускают сверху. Она, скорее, подобна вмятине на диванном сиденье, с той лишь разницей, что вмятина показывает форму твоих ягодиц, а беседа – форму твоих извилин.
В какой-то момент разговор – правда, короткий – зашел о книгах, но участвовали в нем только Фиона и Люси, а косвенно еще и Майкл, писатель, который летом предоставил в их распоряжение свой загородный дом; то есть женщины больше сплетничали, чем обсуждали явления культуры. Между тем Пит болтал с Ниной о своих детях, а Энди, сидевший рядом с Джозефом, обмолвился, что у него есть абонемент на игры клуба «Лейтон ориент», – как было не спросить его о парнишке, который недавно пробился в основной состав, – тот приходился младшим братом школьному приятелю Джозефа.
В какой-то момент зашел разговор и о Брекзите. Джозеф понял, что эту тему придется терпеть, пока не улягутся страсти. Все присутствующие согласились, что страна оказалась на грани хаоса и будет расплачиваться за свою ошибку еще долгие годы; все это Джозеф слышал не раз. Но тут Фиона полюбопытствовала: а сам-то он как проголосовал?
– Стоп, – вмешался Пит, – такие вопросы задавать некорректно.
– Он же знает, как голосовали мы все, – сказала Фиона. – Хотя ладно: если Джозеф не захочет отвечать, тема будет закрыта.
– А мы и так поймем, – сказала Нина.
Впервые за этот вечер Джозеф почувствовал себя не таким, как все. Их пятеро, он один, и преграда между ними возникла лишь оттого, что в нем заподозрили чужака, который, судя по всему, голосовал иначе.
Покосившись на Люси, Джозеф невольно улыбнулся, такое у нее было лицо. Она пыталась сообразить, нет ли здесь повода для обид.
– Все нормально, – успокоил ее Джозеф.
– Точно?
– Да. На самом деле я оказался между двух огней. Мой отец голосовал за выход. Развернул целую кампанию.
– Но почему?
– Он считает, что после выхода заживет лучше.
– Кто он по специальности?
– Монтажник строительных лесов.
– Так.
– А мама… она тоже голосовала за выход, потому что работает в государственной медицине и поддалась общим настроениям.
До него долетели сокрушенные вздохи.
– Зато Люси – страстная противница выхода.
– Я – страстная? – переспросила она.
Раздался смех.
– Да-да, открой секрет, Джозеф. Она – страстная?
– Я имею в виду «страстная противница выхода», – уточнила Люси.
Банальное и неубедительное оправдание вызвало хохот.
– Ну так вот… Я пришел к логическому решению.
– А именно?
Джозеф передернул плечами:
– Проголосовал двояко.
– Как это? – не поняла Люси.
– Ну, по совести. Проставил крестик в обеих клеточках.
Нина и Энди со смехом захлопали в ладоши. Фиона, Пит и Люси тщательно скрывали свое возмущение.
– Впервые слышу, – сказала Люси.
– Я тебе и не говорил.
– Довольно глупый шаг, – высказалась Фиона.
Джозефа это несколько уязвило. Он заметил, что Люси отреагировала так же или, по крайней мере, почувствовала приближение опасности.
– А если бы он вообще не пошел голосовать? – возразила Люси. – Какая разница?
Пит пожал плечами.
– Никакой разницы, – согласился он.
– Возможно, никакой, – подхватила Фиона, – если выбор именно таков. Между апатией и не пойми чем. Совершенно бессмысленный подростковый бунт.
– Вы правы, – сказал Джозеф, – надо было проголосовать за выход – и дело с концом. А так получилось, что я типа на пятьдесят один процент за выход и на сорок девять – против.
– Ну знаешь ли, это еще хуже, – упорствовала Фиона.
– Альтернатива была только одна: проголосовать за членство в Евросоюзе, – подытожила Люси.
– Да, и я так думаю, – изрекла Фиона.
Без тени юмора.
– Но бюллетень-то был мой, вот незадача, – сказал Джозеф.
– И ты его буквально отправил в помойку, – кипятилась Фиона.
– А теперь какие у тебя мысли по этому поводу? – поинтересовался Пит.
– Ну, какие… дело сделано, правда? Теперь нам придется с этим жить.
Джозефу показалось, что тема исчерпана, причем ко всеобщему облегчению.
– Я бы на твоем месте сбавила обороты, – сказала вдруг Нина.
Эта фраза была обращена к Фионе.
– А в чем дело?
– Ты сама подняла эту тему и изъявила желание выслушать. А потом сама же дала ему понять, что не желаешь ничего слушать.
– Когда это?
– Только что ты сказала, что он сделал неправильный выбор, и тут же – что иной его выбор тоже был бы неверным.
– И что прикажешь делать? Да, я считаю, он кругом не прав.
– «ПРОЖИВАЮЩАЯ В СЕВЕРНОМ ЛОНДОНЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА СРЕДНЕГО КЛАССА ВЫСЛУШИВАЕТ ГРАЖДАН И СЧИТАЕТ, ЧТО ОНИ КРУГОМ НЕ ПРАВЫ». Весьма продуктивная позиция.
– Ты сама тоже живешь в Северном Лондоне и относишься к среднему классу.
– Именно поэтому мне в голову не придет указывать Джозефу, что он в чем-то не прав.
– А если бы он проголосовал за казнь через повешение?
– За такое я не голосовал, – вмешался Джозеф. – И не собираюсь. Это даже сравнивать нельзя.
Ответ вызвал смех, и на сей раз общая смена настроения способствовала переходу к другим темам – к закускам, к школе и опять же к футболу.
– Ну что, ты совсем извелся? – спросила Люси, когда они, оставшись вдвоем, загружали посудомоечную машину.
– Я даже особо не скучал, а когда начался кипеж, вообще стало интересно, – ответил Джозеф.
– В самом деле? Интересно? Не оскорбительно, не мерзко?
– Да мне по барабану. Это ты остро реагируешь, а я – нет. Я же гораздо младше любого из вас. Много ли я знаю об этой фигне? Ясное дело, со мной и дальше будут говорить свысока.
– А мы, можно подумать, много знаем?
– Ты пойми: в нашей тусовке ни разу не было политических дебатов – я такого даже представить не могу.
– Правда?
– Ага. Лейбористы, консерваторы, Брекзит… Моим друзьям на это наплевать. Все равно же ничего не меняется.
– Зато твоему отцу не наплевать.
– Во-во. Ему – конечно. Так он мне и не друг. Он из твоего поколения. Короче, я с ним не спорю. Это было бы типа вообще уже. Не вижу смысла.
– Не видишь смысла решать будущее страны?
– Не-а. Нам так и так всем капец, правда же?
– Почему это?
– Так ведь уровень моря скоро поднимется на фут, и всех нас затопит. А остальное меня не колышет.
– Тогда тебе, вероятно, имеет смысл голосовать за тех, кто займется этой проблемой.
– Что, за партию зеленых? Не поздновато ли?
– Хитер. Задаешь вопросы, вместо того чтобы отстаивать свою позицию.
– Это не от хитрости. Это потому, что у меня нет четкой позиции. Пусть бы кто-нибудь подсказал мне ответы. Кстати, Фиона эта, конечно, неприятная тетка. Но, по-моему, знающая. До чего уверенно рассуждает.
– Так это благодаря высшему образованию.
– Выходит, в колледже учат всему?
– Нет, просто дают уверенность.
– Почему же у тебя нет такой
