его младший сын выносит ему мозги вопросом, зачем еще израильские паспорта, раз есть британские и американские. Подрастет – поймет.
– Хотя бы потому, что русским счета во всех банках закрывают… – заявила Маруся.
– И уж точно не открывают, скринят до седьмого колена, – подхватила Куки. – Скоро чистыми станут только деньги, от святого духа полученные.
– Получишь израильский паспорт, откроешь по нему счет в Германии, – продолжал Матвей.
– Вообще без вопросов! – перебила его Куки, жуя апельсин. – Какие могут быть у немцев вопросы к евреям?
Корнелия и Матвей отправили Жукову к мастаку-юристу, которым оказался Миша Наумов. А как вы хотели, даже если это геометрия, то неэвклидова. Наумов взял с Маруси немыслимую сумму – Куки называла совсем другие тарифы – но, видимо, Миша весьма точно оценил небедность Жуковой и возвел ее в степень Марусиного отчаяния. Однако ж, вопрос порешал быстро и стал другом.
Хотя Маруся и любила Мишу всей душой, она называла его решалой, давая понять, что она сама не решала, а коуч, разница принципиальная! Миша брал вопрос и шел его решать, за что получал деньги. А Маруся находила решения любого вопроса, до которых другому не додуматься, и за это получала деньги. Она и швец, и жнец, и на дуде тоже может научить, если кому надо… Но не скакать же самой с голым задом под луной. В свете злословили, что Жучка так вжилась в образ коуча, что то и дело начинает учить жизни всех подряд, невзирая на отсутствие клиентского запроса, но то, что Жукова – это отдельное явление, признавали все.
– Стоим перед дворцом, кругом мрамор, охрана! – прокричал Матвей в телефон. Маруся выскочила на балкон: чемоданы, Матвей и Куки стояли у калитки:
– Жмите в домофон, второй этаж.
– Крут у тебя дом, – заявил Матвей, и только тут Маруся задумалась, что дом и правда не совсем тель-авивского пошива, новенький, участок забором обнесен. «Дел невпроворот, нам надо в Хайфу, Моте кучу дел с банком нужно переделать, а я работу привезла», – кричала Корнелия. Почему в квартире надо кричать, – такой вопрос никому в голову не приходил.
– Накатить и на море, – заявил Матвей. – Я в супер.
– Обижаешь, у меня холодильник полный, и выпивки полно…
– Вечером в Goocha? – приставала Корнелия.
И накатим, и на море, и вечером в Goocha, это ж Тель-Авив! Маруся уже второй год наслаждалась на Земле обетованной, отскакивая пару раз в год в Берлин – на Рождество и летом, когда в Израиле жара. И еще несколько раз в год в Москву – о своем месте в обойме напомнить, нашуршать новых клиентов и повидать друзей. Нигде ж так не потусить, как в Москве.
– Привезла тебе твои витамины, – продолжала кричать Куки. – Миша с Зоей прилетают послезавтра. А Ванечка уехал?
– Угомонись! Ванечка вас не дождался, укатил. А что Миша с Зоей прилетают, сам Миша мне уже трижды написал, Зоя дважды, а я тебе – еще утром.
Маруся усадила Корнелию на балкон – первым делом надо встать на одну волну. Матвей принес всем вина и полез шарить в холодильнике, а барышни занялись сверкой инфы.
– Ты сама писала, смотри: «Встретила Зою на ДР, они с Мишей летят в ТА», – Маруся скролила айфон. – Вчера, кстати, снова вспоминали с Ванечкой, как познакомились с Зоей. Единоутробный до сих пор меня корит….
Маруся называла Ванечку мужем единоутробным, а Хельмута – благоприобретенным, чтоб подруги не путались, очень удобно. С самими мужьями таких шуток она себе не позволяла. С Хельмутом потому, что тот все равно бы не понял, а с Ванечкой, потому что обижать его грешно. Когда Ванечка не занимался своей писаниной, которую Маруся всем нахваливала, но сама читала редко, – tl;dr – он занимался исключительно женой. Вот и пару дней назад Маруся сидела на том же балконе…
Балкон в Тель-Авиве – это первое дело, тут проходит жизнь. Кроме, конечно, июня-июля, когда от липкой жары спасает только мазган, то есть кондей по-русски. А в августе, который с какого-то бока считается высоким сезоном, тут вообще ни одного правильного русского не встретить. В августе все правильные в Прибалтике или на озерах в Австрии или Швейцарии…
Короче, Маруся клепала на балконе для очередного клиента стратегию и бизнес-план старт-апа, который должен был продавать квесты в виртуальной реальности. Для начала надо выяснить у Google, что значит квест. Она прикрыла дверь балкона – Ванечка, с утра отзанимавшись спортом и сгоняв на рынок, варил борщ. Ванечка – чудный, и борщ у него чудный, только она не выносит кухонных запахов. Особенно когда работает.
«Жить будете у меня, ура-ура
_эмодзи_радуга».
Отправив месседж Корнелии, она вернулась к таблице, которая никак не хотела сама считать формулы. «Ключевую роль в игровых процессах квеста играет решение задач, требующих от игрока умственных усилий», – словесный мусор в Википедии, ничего для стратегии не выжать… Классно работать на Mac, можно стучать в параллель и в ватсапе, и в телеге, и в фэбэ, это же не виндос, ничего не надо переключать. Маруся крикнула: «Вань, кофе принеси!».
– Не слышу, ты ж дверь закрыла, – Иван, отодвинув стеклянную дверь, высунул голову на балкон.
– Кофе сделай и дверь закрой, капустой пахнет, – жена смотрела одновременно в таблицу, и в ватсап, куда шлепнулся месседж Куки:
«Зоя – девочка из хорошей семьи
_эмодзи_рожица_с_нимбом».
На балконе снова появился Ванечка с кофе и со словами, что у него все готово.
– Ща, надо таблицу доделать, – отмахнулась Маруся, она не любила откладывать что-то важное на потом.
«Миша-то разведется, только ей-то он
нафиг нужен?» – бросила она Корнелии.
«У Аси шансов нет. Считать, что
Мишу дети удержат – LMAO
_рожица_с_высунутым _языком».
Маруся вышла в кухню-гостиную, которую израильтяне называли на французский манер «салон». Ванечка успел и стол накрыть – приборы, салфетки, стопочки для текилы, что-то мясное ломтиками, укропчиком присыпанное…
– Пастрами, cool! Обсуждали с Куки, как нам обеим нравится Зоя.
– Зоя не может не нравиться, тонкая барышня. Не понимаю: ну разведется Миша, и что? Зоя достойна много большего. Нашему бы оболтусу ее в жены, человека бы из него сделала…
– Она на семь лет старше, нафиг она ему, – Маруся снова уткнулась в айфон. Ванечка – золото, если бы она при Хельмуте писала месседжи за едой, давно был бы скандал. – Помнишь, как мы с Зоей познакомились?
– Да уж, ты тогда такое отмочила…
Тогда, получив израильское гражданство, Жуковы приехали в Тель-Авив, не зная в Израиле ни души, кроме Миши Наумова, который и делал им паспорта. Тот прилетел из Москвы по делам и пригласил их на завтрак. Правда, ему «надо отскочить на сек, а вам – второй этаж, правая дверь, встретит замечательная девушка Зоя».
У плиты стояла девица в драных шортах и майке с одним плечом. Хрупкая, длинноногая, с огненно-рыжим водопадом локонов, рассыпанных по плечам, – то ли шаровая молния, то ли полинезийская птица залетела в темноватую квартиру с плотными жалюзи, защищавшими от буйного солнца. Короче, диссонанс в драных шортах.
– Здравствуйте, я Зоя. Оладьи из кабачков делаю, любите? Еще пюре из авокадо и гренки – мы из Москвы бородинский привезли. Миша буквально на минуту отошел. Вам кофе с сахаром-молоком?
Миша, влетев в квартиру, обрушился на гостей скороговоркой: «Чудно выглядишь, Иван. Рядом живете? Ваш супер – дрянь, туда не ходите, вот за тем углом хороший», – Миша сыпал названиями улиц, которые Жуковым ничего не говорили. «Кофе? А, уже пьете… Любите оладьи из кабачков? Это песня, как Зоя их готовит».
За завтраком Миша рассказывал московские новости, не смущаясь тем, что Маруся с Ванечкой сами только что из Москвы, давал советы, где лучше искать постоянное жилье. Мишина квартира казалась Жуковым роскошной: мебель подобрана со вкусом, вместо стола – огромная барная стойка, да еще и паркет – для Тель-Авива редкость. «Так я общаюсь с соседями», – Миша вывел их на балкон и прокричал соседу «Шалом!»
– Стоишь, всё видишь, тебя все видят, обшарпано, дворик грязноватый, зелень, в натуре Одесса или Тбилиси.
Правда, похоже: дома
