Его слушали довольно терпеливо, пока он подробно развивал тезис, что ученье свет, а неученье тьма. Ободренный этим приблизительным вниманием, Ослабов рискнул тут же, после вступительного слова, приступить к первой лекции по анатомии. Для того чтобы сделать ее совершенно популярной он пригласил на эстраду молодого солдата из первых рядов и попросил его даже снять гимнастерку, оставив его в одном тельнике. Любопытство, смешанное с недоумением, охватило аудиторию.
— Товарищи! — начал Ослабов. — Человеческое тело в основе своей имеет скелет. Скелет этот по построению своему у всех людей одинаковый. Есть животные, как, например, черепахи, которые скелет свой носят снаружи, но у человека, как и у многих других животных, скелет спрятан под толстым покровом мускулов, нервной системы и кожи. Строение человеческого скелета поражает своей целесообразностью. Работу его мы можем наблюдать и на живом человеке. Повернитесь спиной, пожалуйста! — обратился он к своей жертве, которая давно уже смеялась в кулак, перемигиваясь с товарищами.
— Что это он там про шкелет завел? — раздался сзади глухой голос, на который тотчас последовал ответ:
— Постный доктор! Известно! Чего с него возьмешь!
— Человеческий скелет… — продолжал Ослабов, задирая тельник на спине солдата.
— Да буде про шкелет-то! — громче раздался голос.
— Чего он там Ванятку-то оголяет?
— Доктор! Он стыда не понимает!
— Товарищи, — остановил свою лекцию Ослабов, — угодно вам слушать или нет?
— Ты про дело говори, а не про шкелет!
— Я читаю вам первую лекцию по анатомии, это было объявлено в расписании, знакомство со скелетом необходимо, кто не хочет слушать, может уходить. Анатомия…
— Объявлено про монотонию, а разговор заведен про шкелет!
— Да пусть брешет что хочет, прилетят вороны, послушают!
— Ванятку-то спусти вниз!
— Зря парня мучит!
— Да ну его к… Идем, ребята!
Из задних рядов сразу поднялось и ушло несколько десятков. Передние еще стеснялись уходить.
Ослабов, переждав, пока уходили, опять взялся за тельник солдата. Но тут парень уже не выдержал.
— Да будет тебе! — крикнул он на Ослабова и ловко спрыгнул с эстрады, встреченный веселым смехом передних рядов.
— Давно бы так! — сочувственно сказал старый солдат Ванятке. — Он бы тебе и штаны спустил!
Древков, умирая от смеха, прислонился к столбу эстрады, спиной к слушателям. Увидев, что он смеется, Ослабов совсем растерялся и, вернувшись к столу, стал собирать свои листки.
— Товарищи! — раздался из рядов громкий голос Батурова, — надо признать, что тема первой лекции выбрана действительно неудачно. Но это не значит, что мы должны совсем отказаться от культурного начинания, предпринятого доктором Ослабовым. Сейчас мы попросим доктора Древкова сделать нам доклад по текущему моменту!
— Товарищи! — ответил Древков. — Доклада я вам сейчас делать не буду, потому что через полчаса назначен митинг в совете. Приглашаю вас на митинг!
Слушатели шумно поднялись и, осыпая Ослабова мелкой пудрой ласкательных выражений, повалили к совету.
— Ну что ж это вы! Разве можно! — обратился Древков к Ослабову, едва подавляя новый приступ хохота. — Про анатомию, — выговаривал он сквозь смех, — революционной армии! Вооруженному народу! Про анатомию!
Он так заразительно смеялся, что злость Ослабова прошла, и он беспомощно рвал на куски и пускал по ветру конспект своей лекции.
— А я ведь хорошо подготовился! — меланхолически сказал он.
— Тем хуже! — опять захохотал Древков. — Ну, ничего, это вам будет хорошим уроком. Только вот что. Вам придется сдать работу по культкомиссии кому-нибудь другому. А то теперь на вас никого не заманишь. Пусто будет это место после вашей анатомии!
Продолжая смеяться, он повел Ослабова в палатку, где заседала культкомиссия. Там уже знали о происшедшем, и никто не возражал, когда Ослабов трясущейся рукой написал и подал заявление о своем уходе вследствие перегруженности работой по лазарету. Совершенно разбитый и уничтоженный, он побрел в лазарет.
Проходя мимо совета, он увидел, что там уже собралось много солдат. Ослабов отвернулся и ускорил шаг.
Совет помещался в здании бывшего склада. Там, внутри, уже был накрыт кумачом стол президиума, и прапорщик Петухаев нетерпеливо ходил сзади стола, обдумывая речь и не понимая, почему солдаты собрались, а никто не входит. Зайдут, поглядят и опять на двор.
Глухой говор шел среди собравшихся. Накануне Цинадзе провел несколько групповых собраний, и отголоски того, что там говорилось, слышались теперь у стен совета.
— Опять про крылья свободы петь будут!
— Недалеко улетишь на петушиных крыльях!
— А где у вас были глаза, когда совет выбирали?
— Да нешто разберешь сразу!
Среди солдат много было заметно фронтовиков, и новые группы их все прибывали.
— Товарищи! Сейчас открываем собрание! — раздался голос Петухаева из окна.
— Ладно, подождешь! — ответили ему прямо в окно.
В это время подошел Цивес с новой группой фронтовиков, говоря на ходу:
— Это ж черт знает что такое, а не совет! Батуровы и Петухаевы — наши классовые враги, — пока вы этого не поймете, никакой революции у вас не выйдет. Что нам сейчас надо? Сорганизоваться, выбрать делегатов, послать в Тифлис, наладить отправку домой и с оружием в руках защищать революцию. А вместо этого тут нам поют медовые речи о любви к Временному правительству, которое торгует вами не хуже, чем царское. Кто вас продал Англии? Царь! Кто вас вторично продает той же Англии? Временное правительство. Пока мы тут топчемся на месте, генерал Арбатов гонит казаков все дальше в Турцию! А вы не хотите помочь своим братьям.
— Как не хотим!
— Мы все домой!
— Правильно говорит!
— Да ну стань повыше, говори всем!
Цивеса подняли на какие-то ящики, он стал развивать свои мысли. Это уже был митинг, но не тот, к которому готовился Петухаев. Высунувшись в окно, Петухаев с недоумением наблюдал за происходящим.
— Товарищи! — кричал Цивес. — Вы должны требовать переизбрания совета. С таким советом, как у вас, вы добьетесь того, что вас опять погонят на фронт!
— Не бывать этому!
— Домой!
— Выбирать новый совет!
Петухаев выскочил из здания.
— Что здесь происходит? — закричал он. — Я председатель совета. Кто срывает митинг? Я вас арестую! — закричал он Цивесу.
— Попробуйте! — спокойно ответил Цивес. — Немедленно назначайте перевыборы! — кричал он в толпу через голову Петухаева.
— Вы арестованы! — наскакивал на него Петухаев.
— Я делегат фронтового комитета. Вы не имеете права арестовывать меня! А впрочем, попробуйте! — усмехнулся он, вынул папироску и закурил. — Ну?
Попробовать Петухаеву не удалось, потому что толпа оттеснила его от Цивеса, и, изрядно помятый, он с трудом выбрался из солдатских рядов и побежал, выкрикивая ругательства, куда-то к озеру. Цивес продолжал вести митинг, и тут же было решено назначить в ближайшие дни перевыборы совета. Председателем предлагали Корнева.
В это время, пока Цивес пререкался с Петухаевым, в лазарете шло два совещания.
В палатке Батурова собрались, кроме него, Гампель, Шпакевич, Юзька, Боба и еще несколько человек. Решался вопрос о том, кого выдвигать кандидатом на выборах делегатов на краевой съезд Союза городов. Несомненным кандидатом для всех был Батуров. Нужно было еще четырех человек. Их не так-то легко было найти в персонале лазарета.
Гампель, бледный и взволнованный, говорил Батурову:
— Арчил Андреевич, мне необходимо немедленно в Тифлис. Против меня здесь агитируют, может быть, моей жизни угрожает опасность. Ослабов распространяет слухи, что я был причиной смерти Тоси. Вы же знаете, что первый действительный реальный случай выбраться отсюда — это попасть делегатом. Кроме того, я думаю, что защитить интересы союза сумею не хуже других.
— Но вас провалят! — хватаясь за голову, возражал Батуров. — И тогда лишние места попадут компании Древкова и Цинадзе. Они и меня постараются провалить. А уж вас подавно. Я лично думаю выдвинуть кандидатуру доктора Ослабова.
— Эту размазню? — спросил Гампель. — И после лекции по анатомии?
— Ослабов провалился, но все фронтовики его поддержат! — возражал Батуров. — Кого же еще? Шпакевича, Бобу? Они прекрасные работники, но непопулярные в массах. Нам бы хоть три места из пяти получить!
— Ну ладно, вы, я и Ослабов.
— А если вас провалят?
— А если провалят вас?
Решено было выдвигать кандидатами Батурова, Ослабова и Гампеля.
В домике Цинадзе в присутствии Древкова, Цивеса, Корнева, Зои, Аршалуйс, Тинкина кандидатуры выдвигались совсем другие.
