А со Сьюзан ты не говорил? Похоже, ей сейчас очень одиноко.
– Конечно, ей одиноко. Я собираюсь позвать ее сюда.
– Да? Сьюзан в жизни не была в Нью-Йорке. Ну что ж, надеюсь, вам будет весело. Мы едем в Аризону к Ларри.
– В таком случае я подожду, пока вы вернетесь, – отрезал Боб и нажал на отбой.
Внезапную щемящую радость от того, что брат разыскал его, погасил пренебрежительный тон Джима. Боб сел на диван и стал смотреть в окно на реку. По ней скользили маленькие парусные лодочки, а за ними шел большой корабль. Боб не смог бы вспомнить ни одного момента, когда бы сиятельный Джим не находился в самом центре его жизни.
4
Проходя мимо комнаты Сьюзан, миссис Дринкуотер задержалась в дверях. Сьюзан стояла, подперев руками бока.
– Заходите, – сказала она. – Я что-то ничего не соображаю…
Миссис Дринкуотер присела на кровать.
– Раньше в Нью-Йорке все одевались в черное. Уж не знаю, как сейчас.
– В черное?
– Ну да, раньше. Я уж сто лет не работаю в «Пексе». А в те дни бывало, что какая-нибудь женщина спросит черное платье, и, конечно, я тут же предполагаю, что у нее похороны, и стараюсь обходиться с ней со всем возможным тактом, но потом выясняется, что она просто собралась в Нью-Йорк.
Сьюзан взяла с тумбочки фотографию без рамки и протянула ее старушке:
– Вы поглядите. Он поправился. За какие-то два месяца.
– Надо же… – проговорила миссис Дринкуотер.
Она не сразу поняла, что перед ней Зак. Парень стоял на кухне и чуть ли не улыбался в камеру. Волосы у него отросли и падали на лоб.
– Он выглядит… – Миссис Дринкуотер осеклась.
– Нормальным? – Сьюзан уселась с другой стороны кровати, забрала фотографию и стала рассматривать. – Вот-вот, мне пришла в голову та же мысль, – продолжала она. – Я подумала – обалдеть, мой сын выглядит нормальным. Сегодня вот по почте пришло.
– Он выглядит очень хорошо, – признала миссис Дринкуотер. – Так, значит, он доволен?
Сьюзан положила фотографию на тумбочку.
– Похоже на то. С ними там живет новая женщина его отца. Она медсестра и, вероятно, хорошо готовит, не знаю… Заку она нравится. У нее есть дети, примерно ему ровесники. Видимо, живут по соседству, Зак с ними много общается. – Сьюзан посмотрела в потолок. – Это хорошо. – Она сжала пальцами нос, моргнула, оглядела комнату, сложив руки на коленях. – А я и не знала, что вы раньше работали в «Пексе».
– Двадцать лет. Мне там очень нравилось.
– Надо бы пойти накормить собаку, – сказала Сьюзан, продолжая сидеть на кровати.
Миссис Дринкуотер встала:
– Я покормлю. А нам с вами сделаю на ужин яичницу, что вы об этом думаете?
– Я думаю, это будет очень хорошо. – Сьюзан поежилась и вздохнула.
– Вот и славно, милочка. Найдите черную водолазку, черные брюки и не ломайте голову.
Сьюзан еще раз посмотрела на снимок. Кухня, в которой стоял Зак, напоминала операционную – безукоризненно чистая, кругом нержавеющая сталь. Ее сын (ее сын!) смотрел прямо в камеру, прямо в глаза Сьюзан, и взгляд у него был открытый и, пожалуй, не робкий, но извиняющийся. На его лице, прежде таком угловатом, появились щеки, и оно стало красивым – большие темные глаза, четкая линия подбородка. Странным образом Зак теперь почти напоминал молодого Джима, и Сьюзан все смотрела и смотрела. Прилив радости, который она ощутила, увидев эту фотографию, прошел и уступил место невыносимому чувству потери. На Сьюзан нахлынули воспоминания о том, какой она была матерью и женой.
Память щедро раскрывала перед ней сцены из прошлого – и вдруг отворачивалась, отбирая у этих сцен начало и конец, весь контекст, в котором они происходили. Но в обрывочных воспоминаниях о том, как она кричала на Стива и Зака, Сьюзан со жгучим стыдом узнавала в себе собственную мать. Теперь она понимала то, чего не понимала раньше: мать позволяла себе приступы ярости и тем самым внушила Сьюзан, что они допустимы; Сьюзан обращалась с членами своей семьи так же, как обращалась с ней мать. До самой своей смерти мать не попросила у нее прощения, и Сьюзан, нагрубив Заку, никогда не извинялась.
Теперь слишком поздно. Никто не хочет думать о том, что может стать слишком поздно, а ведь этот момент настает, всегда.
5
В Аризоне Хелен с Джимом остановились в отеле у подножия гор Санта-Каталина. Из окон их номера открывался вид на бассейн и высоченный кактус сагуаро, у которого один отросток торчал вверх, а другой вниз. На второй день пребывания там Хелен сказала Джиму:
– Знаю, ты не хотел, чтобы Ларри уезжал сюда учиться, зато теперь у нас есть возможность погостить в таком красивом месте.
– Это ты не хотела, не я, – ответил Джим, глядя на экран телефона.
– Просто это так далеко.
– А еще это не Амхерст и не Йель. – Он начал что-то быстро печатать, пальцы так и летали по кнопкам.
– Ну, это как раз тебе не понравилось.
– Вовсе нет. – Джим поднял глаза: – Я учился в бесплатной средней школе, Хелен. Я без снобизма отношусь к государственному образованию.
– Ты учился в Гарварде. А меня сейчас печалит лишь то, что мы идем гулять по горам без Ларри.
– Он же сказал, ему надо заниматься. Вечером мы его снова увидим. – Джим захлопнул телефон, тут же раскрыл и опять посмотрел на экран.
– Джимми, чем ты там занимаешься? Нельзя отложить?
– Сейчас. Рабочие вопросы.
– Солнце жарит сильнее с каждой минутой. И я сегодня плохо спала. Я же тебе говорила.
– Хелен. Пожалуйста.
– Этот маршрут занимает четыре часа. Давай выберем какой-нибудь покороче?
– Да, четыре часа, я знаю. Мне нравится этот маршрут, там красиво. Тебе в прошлый раз тоже понравилось. Дай мне еще секундочку, и мы пойдем любоваться природой.
Они выехали из отеля в одиннадцать часов, когда было уже тридцать градусов жары. Оставив машину у туристического центра, долго шли по асфальтированной дороге, пока не пришлось свернуть на пыльную тропинку, ведущую между кактусами и мескитовыми деревьями. Они дошли до реки и переправились через нее, ступая по гладким широким камням. Хелен проснулась в четыре часа утра и с тех пор не спала. Накануне за ужином, пока Ариэль, девушка Ларри, без конца жаловалась на своего жуткого отчима, Хелен подливала себе темно-красного вина и, очевидно, выпила лишнего. Ариэль теребила прядь длинных волос и трещала без умолку, а Ларри не сводил с нее глаз, в которых светилось детское благоговение. Хелен прекрасно понимала, что они уже спят вместе, иначе он бы так на нее не смотрел. И как ее сын мог выбрать себе в подруги такую глупую девицу? Хелен немного расстроилась. «Девчонка как девчонка», – только и сказал Джим, и она расстроилась еще сильнее.
Теперь Хелен смотрела на трекинговые ботинки Джима и шла за ними. Стало очень жарко, тропинка была узкой. Впереди пробежала маленькая ящерка.
– Джимми, сколько времени прошло? – не выдержала Хелен.
Джим взглянул на запястье:
– Час.
Он отпил из бутылки с водой, Хелен отпила из своей.
– По-моему, я
