ты следовал им, а я…
– Правила не работали. Ты права, Кейт. Нельзя заставить себя радоваться за кого-то. Радость так не работает. – У него срывается голос. – Ничего так не работает. Но тогда мне казалось, вся эта история слишком уж разрослась и стала такой запутанной, и мы оба были наполовину в него влюблены. Прости и ты меня. Я так…
– Стой!
– Ладно.
Машина останавливается.
– Нет, я не имела в виду «Останови машину».
– Но мы приехали в «Таргет».
– Я имела в виду «Перестань извиняться».
– Ты только что долго рассказывала, насколько тебе важно видеть мое лицо, а теперь сидишь, закрыв глаза.
– Знаю. – У меня вырывается короткий смешок.
– Не хочешь видеть мою реакцию?
– Не знаю!
– Кейт. – Андерсон берет мою руку и сплетает наши пальцы над коробкой передач. – Посмотри на меня.
Я осторожно открываю глаза.
«Я люблю тебя», – одними губами произносит он. А потом, вслух, но едва слышно:
– Вот моя реакция.
Я с трудом улыбаюсь.
– Но я не закончила.
– Ладно…
– Я думала, что нравлюсь ему. Это глупо. Все было только в моей голове. На самом деле ничего такого, но я только сейчас это понимаю, а тогда ощущение было такое, словно даже собственным суждениям я не могу доверять. И я все думала: «Ничего себе, я худшая на свете неудачница, и все об этом знают».
– Я попрошу, ты – лучшая на свете неудачница, и только я знаю об этом. Именно поэтому я твой лучший в мире друг и всегда им буду.
– Знаю. Знаю. – Неожиданно мои глаза наполняются слезами. – Боже. Мне так жаль. Я же просто… Энди, клянусь, ты мне рассказал, и через пять минут я уже думала: «Да все нормально. Энди теперь с Мэттом. Круто. Стоп. Не круто».
Энди сжимает мою руку.
– Но постепенно я начала привыкать. – Я шмыгаю носом. – Но все это время я представляла, как вы обсуждаете меня, жалеете, а Мэтт думает, какая я ничтожная…
– Но я же не…
– Знаю. Ты ему не сказал. Статут о секретности. Знаю.
– Я никогда бы так с тобой не поступил. Никогда. Поверь, я уже однажды с этим ошибся и до сих пор чувствую…
– Что? Не было такого.
Он умолкает.
– Ты никогда не задумывалась, почему Вивиан Янг со мной не разговаривает?
– Ну, – я вытираю глаза, – она просто променяла тебя на команду по легкой атлетике, как я поняла. Стала пижонкой.
– Она не пижонка.
– Ладно, а…
– И мы перестали дружить из-за меня. Это я виноват. – Он вздыхает. – Я нарушил Статут. И рассказал Джеффри Якобсу, что он ей нравится.
– Погоди. Серьезно? Мне казалось, это все знали.
– Так и было, потому что Джеффри всем рассказал. – Энди выглядит расстроенным. – Глупо было поступать так. Не помню даже, чем я думал. Видимо, просто ничего не понимал. Мне никогда никто не нравился до такой степени. И я не мог понять, насколько это большое чувство.
– Но это же было в восьмом классе…
– И что? Поступок все равно ужасный. Статут о секретности не просто так придуман.
– Ты к себе слишком суров.
– Я несколько лет об этом жалею, – качает головой Энди. – И никогда не рассказал бы о твоих чувствах Мэтту. Кейт, обещаю…
– Энди, перестань. – Я поворачиваюсь на сиденье, вдруг чувствуя непреодолимое желание действительно видеть его лицо. – Можешь сказать ему. Все нормально. Расскажи ему, что он мне нравился, расскажи эту историю целиком.
– Ты с ума сошла?
– Не нужно это скрывать. У вас должна быть возможность все-все друг другу рассказывать.
Энди хмурится.
– Нет у меня такого желания.
– Но в отношениях нельзя иметь друг от друга секреты. Это не сработает.
Он поворачивается ко мне лицом.
– Ты правда так считаешь?
– Все так считают.
– Что? Ерунда! Не все. Думаешь, двое просто не могут быть близки, если не знают всего друг о друге?
Я пожимаю плечами. Энди склоняет голову:
– Так, а что было до того, как я рассказал тебе о своей ориентации? О своем большом секрете? До этого мы не были близки?
– Мы точно стали ближе после.
– Твоя мама только что переехала в соседний дом! Перестань. Да, было здорово обсуждать с тобой парней и все такое, но не смей вычеркивать из нашей жизни все до седьмого класса! Неужели ничего из этого не считается только потому, что в тот период я сам себя до конца не понимал?
– Это другое. Ты же разбирался в себе. А не скрывал от меня что-то.
– А если бы скрывал? Ты шутишь, наверное! Можно быть близким другом человека, который не рассказывает о себе такое. Я вот не рассказывал! И близко дружил со многими! Можно хранить какие угодно секреты. – Он улыбается и качает головой. – Ты почему-то думаешь, что есть единая инструкция для работы над отношениями.
– Я не знаю, как работать над отношениями. У меня их не было.
– Эй, а я?
– Но мы же не в отношениях.
– Не в романтических. Но мы все равно в отношениях.
У меня сжимается сердце.
– Знаю.
– Иногда у нас будут парни, и всего, наверное, мы друг другу не расскажем. Но это не значит, что мы от этого лишимся близости в дружбе. Просто мы разные люди и иногда живем тоже по-разному. И это хорошо! Тебе совершенно не нужно знать, что случилось в комнате твоего брата, пока вы были у папы…
– Боже мой.
– Не это. Перестань. Твоя мама была от нас в паре метров. Я никогда бы ничего такого не сделал.
– Ну конечно, ты сваливаешь свою некомпетентность на мою маму.
– Туше. Но ты ведь поняла, о чем я? У меня будут секреты, и у тебя тоже. Я не хочу слушать о вас с Ноем Капланом и о ваших поползновениях за пижонскими холодильниками…
– Так, во-первых, мне сообщили, что поползновения за холодильником были не лучшей демонстрацией его способностей.
– Что? – Энди раскрывает от удивления рот. – Вы целовались?
– Нет! Что? Нет!
– Пока нет. И кстати, – Энди кладет мне на лоб ладонь, – тебе в этот раз не стоит переставать испытывать к нему интерес только потому, что я не пытаюсь присоединиться к вечеринке. Просто дай этим чувствам свободу.
– Кто сказал, будто у меня есть чувства?
Энди просто скептически на меня смотрит.
– Ладно, они есть. Возможно. Слегка.
– Отлично. – Я вижу, как горят его глаза. – И поскольку прямо сейчас он присылает тебе фотографии разных частей своего тела…
– И перестань подглядывать ко мне в телефон. – Я смахиваю новое сообщение и открываю чат. – Ого! Смотри! Он снял гипс!
– Ну все, теперь ты будешь восхищаться его
