Я хотел убедиться, что у меня будет возможность поговорить с вами наедине.
Боль сдавила горло Грейс.
– Как вы знаете, у мистера Эванса не было семьи, – продолжил мистер Спенсер, затем полез в карман и достал несколько ключей. – Он оставил все это вам. Магазин, квартира над ним, все, чем он владел, теперь ваше.
– Мое? – Грейс удивленно моргнула.
– Да, мисс Беннетт. Насколько я понимаю, вы сделали «Книги на Примроуз-Хилл» такими, какие они есть. Я уверен, мистер Эванс знал, что никто не сможет позаботиться о магазине лучше вас.
Он протянул ей ключи и заставил ее подписать документ, что она и сделала дрожащей от волнения рукой. Ключ от магазина она узнала, так как у нее была точная его копия. А про два других ключа спросила у адвоката, от чего они.
Он указал на тот, что побольше.
– Этот от квартиры. На счет второго я не уверен.
Не успел он это сказать, как Грейс поняла, что точно знает: этот ключ от сейфа мистера Эванса.
Она помнила тот день, когда он показал ей драгоценные книги, которые были спасены от нацистского огня. Это случилось несколько месяцев назад. А как будто целая жизнь прошла. И в то же время, казалось, что это было только вчера. Когда он делился своими мудрыми словами, открывал свою душу не только ей, но и всему миру.
Книжный магазин теперь принадлежал ей, и она поймала себя на мысли, что как никогда полна решимости помочь «Книгам на Примроуз-Хилл» блистать – уже не для себя, а для мистера Эванса.
Грейс закрыла обложку «Одиссеи», одной из книг, которые, как замечала Грейс, мистер Эванс часто листал, когда был жив. И которую она теперь читала днем вслух.
Если бы не книжный магазин, пережить последний месяц ей было бы гораздо труднее. Она полностью погрузилась в книги. В их продажу и чтение.
– У вас все хорошо, дорогая? – Пожилая домохозяйка, миссис Смитвик, которая всегда носила нитку жемчуга на шее, положила руку на плечо Грейс.
Грейс кивнула. Она всегда так делала, когда ее спрашивали, как у нее дела.
– Чтение книг, которые, я знаю, он любил, действительно помогает, – честно ответила она. – Спасибо.
– Я никогда не думала, что такие древние книги могут быть такими интересными, – заговорщически подмигнула миссис Смитвик.
– Я тоже, – согласилась Грейс и усмехнулась про себя. – Хотя мистер Эванс любил все книги. Я рада, что мы остановились на этой.
– Продолжайте читать их все, – ободряюще сказала миссис Смитвик. – А мы будем приходить сюда, чтобы послушать.
Грейс кивнула в знак благодарности и положила книгу за прилавок, чтобы не перепутать с другими. Эту она сняла с массивной книжной полки в квартире мистера Эванса над магазином.
Страницы по краям были потертыми, он явно перечитывал ее несчётное количество раз. Один угол обложки был помят, внутри виднелись несколько пятен, как будто он задерживался пальцами на определенном отрывке. Книга была потрёпанной и любимой.
Между ее работой в магазине и долгими ночными дежурствами у Грейс было мало времени, чтобы прибраться в квартире мистера Эванса. Бомбы падали теперь реже, но ее помощь все еще требовалась. Она очень уставала и была не в состоянии что-то сделать с вещами мистера Эванса, не говоря уже о том, чтобы подготовить тесную квартирку к переезду. По правде говоря, Грейс радовалась возможности еще какое-то время пожить с миссис Уэзерфорд, поскольку еще не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы оставаться одной.
Вокруг было столько смертей.
Слишком много.
Ее мать. Колин. Мистер Эванс. Мистер Притчард. Все жертвы бомбежек, которых она видела в эти мучительные месяцы.
За столь короткое время было так много потерь. Чувства печали и скорби накатывали на нее как волны во время прилива, угрожая разрушить слабеющую плотину её самообладания. Чем больше росло напряжение, тем усерднее работала Грейс.
Миссис Уэзерфорд не нравилось то, что она видела, и она часто высказывала свое недовольство по поводу изнуренного вида Грейс, все время подсовывала ей еду, чтобы заставить девушку нормально поесть. Но у Грейс не было аппетита, ей ничего не хотелось. Ни вултонского пирога, который они стали называть пирогом «Ле Вултон» после ее свидания в «Ритце», ни даже домашней птицы, когда ее можно было достать.
Как она могла есть, когда вокруг было столько разрушений и потерь? Каждый день дома стирались с лица земли и гибли люди. Тьма окутывала их ночи, мясо было постным и с прожилками. И все это сопровождалось нескончаемым воем сирены воздушной тревоги, которая служила им постоянным напоминанием о том, что такое положение вещей будет продолжаться и продолжаться без конца.
Война затягивалась, и казалось, что она будет длиться вечно.
После опубликования в газете сообщения о смерти мистера Эванса Грейс медлила с ответами Вив и Джорджу. Единственные слова, которые она могла из себя выдавить, были слишком тяжелыми для военных писем. Не стоило отягощать их своими переживаниями.
Грейс механически выполняла все необходимые действия, заново оформляла витрину магазина. Она сосредоточилась на художественном аспекте, чтобы оцепенение, которое ощущала внутри, не мешало ей.
Рядом появилось знакомое лицо.
Взгляд миссис Несбитт скользнул по аккуратно разложенным книгам среди бумажных цветов, сделанных из раскрашенных газет. Они должны были символизировать наступающую весну, несмотря на пасмурную погоду с моросящим дождем.
– Вы что, выставляете еще одну экспозицию? – фыркнула она. – Это ведь уже вторая на этой неделе?
Грейс пожала плечами:
– Это может привлечь больше покупателей, что принесет пользу всем нам.
Миссис Несбитт хмыкнула в ответ, явно незаинтересованная озвучить свое возражение вслух, и потеребила болтающийся шнурок на своей куртке Женской добровольной службы.
– То, что вы упадете замертво от истощения, никому из нас пользы не принесет.
Грейс безрадостно усмехнулась.
– Я не шучу, – сухо произнесла миссис Несбитт. – Я говорю искренне. Мисс Беннетт, никакая ваша работа не вернет его обратно.
Из всех обидных слов, которые миссис Несбитт когда-либо говорила Грейс, эти ранили больнее всего. Слезы стали жечь глаза Грейс.
– Пожалуйста, уходите.
– В прошлом вы сказали то, что мне нужно было услышать, и теперь я оказываю вам ответную услугу. – Манера поведения миссис Несбитт смягчилась. – Хотя мне действительно больно это делать, верите вы в это или нет.
Как бы сильно колкое замечание ни задело, неожиданное сострадание раздражительной женщины только усилило боль в сердце Грейс.
– Я могу помочь вам, если понадобится, и поработаю пару дней, пока вы не наймете помощника, – сказала миссис Несбитт и тяжело вздохнула, как будто это предложение было великой жертвой с ее стороны. – Но вы не можете продолжать
