читаете. Там, за пределами магазина, вы спасаете жизни. Здесь – оберегаете души.
От такой похвалы жаркий румянец смущения разлился по щекам Грейс.
– Я думаю, что вы преувеличиваете, – пробормотала она в ответ, но на самом деле его слова просто согрели ее сердце своим приятным теплом.
Судя по нежной улыбке на его лице, мистер Эванс это прекрасно понял.
В этот момент в магазин вошла миссис Несбитт со своим обычным видом самодовольства. Но теперь она выглядела по-другому. Исчез темный макинтош, подпоясанный на ее тонкой талии, и шляпка-таблетка, приколотая к волосам шляпной булавкой. На их месте была серо-зеленая униформа Женской добровольной службы и фуражка.
– Ой, перестаньте, не смотрите на меня так, будто никогда раньше не видели женщину в униформе ЖДС, мисс Беннетт. – Миссис Несбитт направилась к своей полке с книгами, ее практичные туфли на низком каблуке стучали по полу.
Грейс промолчала, восхищаясь переменой, которую миссис Уэзерфорд произвела в миссис Несбитт.
– Я только что закончил сводить счета, если хотите посмотреть. – Мистер Эванс поднял гроссбух, готовясь показать миссис Несбитт аккуратный ряд цифр, о которых она обычно спрашивала во время своих визитов.
– Нет, спасибо, – беззаботно ответила она, снимая с полки ярко-желтую детскую книжку. – Я пришла только за тем, чтобы забрать несколько книг для детского приюта. У них отвратительный ассортимент книг. – Она выбрала еще пять, затем продиктовала их названия мистеру Эвансу. – Уберите эти из моих товарных запасов. Они останутся у детей.
Мистер Эванс посмотрел на Грейс и недоверчиво поднял кустистые брови.
– Считайте, что уже сделано. – Он вытащил карандаш из корешка и записал названия книг на странице.
– Спасибо, мистер Эванс, – кратко ответила она.
– Это не меня вы должны благодарить, – подметил он и кивнул в сторону Грейс.
Миссис Несбитт остановилась перед Грейс и задумчиво посмотрела на нее. Ее суровые черты смягчились, пусть и на мгновение.
– Спасибо, мисс Беннетт. За все.
С этими словами она снова высокомерно задрала голову и вышла из магазина.
Следующий месяц пролетел в водовороте событий – ежедневные чтения Грейс набирали популярность наряду с самим книжным магазином. Там, где Фойл продолжал привлекать знаменитостей для своих пресловутых чаепитий, «Книги на Примроуз-Хилл» стали известными благодаря дневным чтениям Грейс и многочисленным дискуссиям о книгах после, когда люди собирались вместе, чтобы обсудить то, что услышали.
Миссис Уэзерфорд приходила каждый день в своей униформе ЖДС, острым взглядом она постоянно выискивала сирот, нуждавшихся в заботе, чтобы взять их под свое крыло. Она снова стала похожа на ту женщину, которой была раньше, хотя в ее аккуратно уложенных волосах появилось больше серебряных нитей. Единственный раз, когда Грейс видела миссис Уэзерфорд по-настоящему расстроенной, это когда наступил март, принеся с собой новые продуктовые ограничения: джем. На что она печально высказалась:
– Что дальше? Сыр?
Взрывы продолжались с такой регулярностью, что Лондон лишился своего прежнего блеска. Но даже измученный и истерзанный войной, ночь за ночью, день за днем он продолжал укрывать своих людей. Грузовики маневрировали вокруг воронок на дороге, домохозяйки стояли в очередях за выдаваемой по талонам едой, которую они умудрялись растягивать на множество приемов пищи, а горожане, утром забирая от своих дверей бутылки с молоком, убирали обломки, оставшиеся от предыдущих бомбардировок.
Жизнь продолжалась.
Погода была отвратительной: сильный туман, временами снег и лед, солнце почти не проглядывало. Но народ Британии полюбил эту скверную погоду, потому что она давала передышку от бомбардировщиков.
Немцев это пасмурное небо настолько раздражало и мешало их планам, что они начали прибегать к так называемым «молниеносным налетам» – они пролетали над городом, не целясь, сбрасывали несколько бомб, и быстро отходили. Ущерб от таких случайных атак часто был минимальным, а число жертв намного меньше, чем в предыдущих налетах.
Грейс продолжала писать Вив и Джорджу, хотя теперь найти работающие почтовые отделения, чтобы отправить письма, могло оказаться затруднительным. Зачастую почтальон стоял с табличкой, на которой было просто написано «Почтовое отделение здесь», а прилавок освещался свечой, вставленной в бутылку. Мальчикам-телеграфистам приходилось еще труднее, они бегали в своей элегантной униформе с картонными карточками, висевшими на веревочке у них на шее, и объявляли, что принимают телеграммы. Желающие отправить телеграмму должны были использовать спину мальчика в качестве импровизированного стола, чтобы написать свое сообщение.
Работа в службе гражданской обороны была такой же утомительной, но гораздо менее устрашающей. Ведь через какое-то время летавшие над головой самолеты и разрывавшиеся вокруг бомбы просто переставали вызывать страх. Теперь, когда начинались воздушные налеты, Грейс и мистер Стокс не торопились, они ждали, пока не раздастся гул самолетов или треск зенитных орудий не послужит сигналом, что немцы рядом.
С приходом апреля начался новый огородный сезон. На этот раз миссис Уэзерфорд разметила грядки со знанием дела, прежде чем приступить к посадке. Полосатик безусловно нашел в миссис Уэзерфорд близкого друга, поскольку они были практически неразлучны. Поэтому не было ничего удивительного в том, что он потрусил за ней по пятам, когда она вышла в сад, чтобы что-то посадить, и начал гонять комочки грязи.
– Не переживай, Грейс, – сказала миссис Уэзерфорд после того, как все семена были закопаны в плодородную почву. – Я не стала утруждаться посадкой салата.
В последующие дни, когда из земли начали пробиваться побеги, а погода, несмотря на дождь, потеплела, книжный магазин продолжал процветать, привлекая новых покупателей. Однако примерно в это время Грейс заметила, что мистер Эванс выглядит нездоровым. Все началось с небольшой коробки, которую он принес из подсобки. Тяжело дыша, он еле дотащил ее до прилавка и пошатнулся. Грейс спросила его об этом, но он просто отмахнулся.
Несколько дней спустя она нашла его в тесной подсобке с прижатой к груди рукой, его лицо покраснело до пурпурно-красного цвета. Она настаивала, чтобы он сходил к врачу, чего он, конечно же, не сделал, упрямец.
Во вторую неделю апреля, холодным утром, когда шиферные крыши покрылись инеем, похожим на просеянную муку, Грейс вошла в магазин и обнаружила мистера Эванса практически лежащим на прилавке.
– Мистер Эванс?
Он не поднял глаз, а лишь сдавленно застонал и согнул левую руку.
Грейс распахнула дверь на улицу, чтобы позвать на помощь прохожих. Она бросила сумочку на пол и, сняв на ходу куртку, обежала вокруг прилавка. Она действовала на автомате, выполняя машинально все, чему ее учили в службе гражданской обороны. Голова шла кругом от мысли, что на этот раз она помогает мистеру Эвансу.
Она осторожно опустила его на пол.
– Постарайтесь сохранять спокойствие и дышать ровно, – говорила она успокаивающим голосом,
