свое отношение даже к собственному дяде. Уродство в человеке появлялось не с рождения, оно формировалось в результате жизненных обстоятельств. Возможно, он пережил какое-то тяжелое испытание, которое сделало его таким жестоким.
Внезапно она посмотрела на него в другом свете. Не со злостью, а с состраданием. И с осознанием того, что его жестокое обращение не имело к ней никакого отношения, а касалось только его.
Грейс обдумывала все это, глядя на пустую книжную полку перед собой. Ее освободили накануне, чтобы разместить там новый заказ, который должен был поступить от «Симпкин Маршалл». Заказ, который теперь уже не будет выполнен.
И у Грейс появилась идея.
– Интересно… – произнесла Грейс вслух. – Могли бы мы выделить небольшую площадь в магазине для книготорговцев, пострадавших от бомбежки на Патерностер-Роу.
Мистер Эванс, который был поглощен книгой в нескольких шагах от нее, посмотрел на Грейс поверх оправы очков.
– В каком смысле?
– Мы можем предложить место любому из магазинов, чьи книги не сгорели, и вести учет при продаже, чьим запасам они принадлежат, – пояснила она, подумав, что не зря же они с мистером Эвансом превратили ведение бухгалтерских книг в абсолютное искусство. – Тогда владельцы сгоревших магазинов по-прежнему смогут получать прибыль, по крайней мере от какой-то части своего товара.
– Это может оказаться трудной задачей, – уклонился от ответа мистер Эванс.
– Вы сомневаетесь во мне?
– Ни в коем случае. – Лицо мистера Эванса расплылось в улыбке. – Возьмите столько полок, сколько необходимо.
Он позволил Грейс уйти пораньше, чтобы у неё была возможность заняться своей миссией и узнать, как лучше связаться с владельцами книжных магазинов на Патерностер-Роу. Впервые после пожаров прошлой ночью Грейс направилась в центр книготорговли, и ее беспокойство росло с каждым разрушенным зданием, мимо которого она проходила. Сначала ей в нос ударил запах дыма, а потом и сердце сжалось от открывшейся перед глазами картиной.
От Патерностер-Роу почти ничего не осталось. Ее руины окутывала пелена дыма, и глубоко внутри обломков все еще тлели обугленные головешки. Некогда оживленную улицу почти сровняли с землей. Здания, которые раньше высоко возвышались по обе стороны улицы, теперь представляли собой лишь кирпичи и пыль. Лишь несколько одиночных стен бесполезно стояли, просто пугая квадратными отверстиями, в которых когда-то были окна.
Грейс подошла к мужчине в костюме, который расхаживал перед ровным участком земли, где когда-то стоял фешенебельный магазин с глянцевой зеленой надписью на вывеске и сделанными из газет маленькими птичками, свисавшими с внутренней стороны витрин.
– Вы владелец «У Смита»?
Он посмотрел на нее с отрешенным выражением, которое она слишком часто видела в своей работе в службе гражданской обороны. Его кивок был почти незаметен.
– «У Смита» был такой прекрасный магазин. Мне так жаль, – произнесла Грейс и осторожно приблизилась к мужчине. – Я из книжного магазина «Книги на Примроуз-Хилл» на Хосиер-лейн. – Она посмотрела на руины, которые, скорее всего, были раньше источником средств к существованию этого человека. – Мы выделяем место на полках, чтобы помочь книжным магазинам, пострадавшим от бомбардировки. Вы можете… – Под натиском эмоций в ее горле образовался ком. – Вы можете принести нам любой свой товар, и мы гарантируем, что вы получите прибыль, когда он будет продан.
Грейс протянула ему маленькую карточку, на которой написала информацию о книжном магазине. Он молча принял карточку и уставился на нее.
– Мне так жаль, – повторила Грейс, снова чувствуя себя беспомощной и ненавидя это чувство. – Хотела бы я сделать что-то большее.
– Спасибо, – тихо проговорил он и перевел печальный взгляд с девушки на развалины своего заведения.
В тот день она встретила ещё только одного человека, которому сделала такое же предложение и получила такой же смущенный ответ.
Не то чтобы все это имело значение. Без сомнений, никаких книг не сохранилось.
Удрученная, она отвернулась от развалин лондонского книжного квартала и направилась домой, чтобы поддаться усталости, которая уже даже давила на глаза. Однако по дороге на Бриттон-стрит ее осенило, что она знает ровно одного владельца книжного магазина, у которого действительно был запас книг, не пострадавших от ночного пожара.
Миссис Несбитт.
В голове Грейс разыгралась война, в которой одна сторона утверждала, что это было бы правильно, и сражалась с другой, злобной стороной, уж слишком задетой резкими словами миссис Несбитт и желавшей отомстить с большей злобой. Точно так же, как это сделала миссис Несбитт.
Это была последняя мысль, которая пришла Грейс в голову. Потому что она никогда бы не позволила себе стать такой озлобленной. Даже по отношению к таким людям, как миссис Несбитт.
Грейс уже почти поднялась по небольшим ступенькам к дому миссис Несбитт, когда ее окликнул знакомый голос.
– Грейс, ты заблудилась? – спросила миссис Уэзерфорд. – «Затемнение» ещё даже не началось, а ты уже перепутала дома. Тебе нужно хорошенько выспаться, дорогая.
Миссис Уэзерфорд была одета в серо-зеленую униформу Женской добровольной службы. Это означало, что она, скорее всего, только что вернулась с очередной встречи. Ее щеки раскраснелись, а глаза сверкали.
Грейс спустилась вниз и быстро объяснила, о чем она намеревалась поговорить с миссис Несбитт. Миссис Уэзерфорд выпрямила спину и расправила плечи.
– Тогда я пойду с тобой. – Прежде чем Грейс успела возразить, миссис Уэзерфорд шикнула на нее. – Я не позволю тебе встречаться с этой мегерой в одиночку, особенно когда ты собираешься сделать ей такое доброе предложение.
И вот Грейс и миссис Уэзерфорд постучали медным молоточком в дверь миссис Несбитт.
Женщина встретила их взглядом, таким же теплым, как морозный день.
– Ваш дом по соседству. – Она вопросительно выгнула бровь. – Или вы забыли?
– Мы пришли повидаться с вами, – сказала Грейс.
– И не отказались бы выпить чая. – Миссис Уэзерфорд потерла свои замерзшие руки, почти в открытую напоминая миссис Несбитт о ее манерах хозяйки. – А то на улице замерзнуть можно.
Миссис Несбитт вздохнула и открыла дверь.
– Пожалуйста, входите. Я поставлю чайник.
Она провела их в гостиную с мягким обитым синим бархатом диваном, который выглядел так, словно его только что купили. Комната отличалась строгой красотой, как в музее, полном хрупких предметов, к которым не разрешалось прикасаться. Все здесь содержалось в чистоте и порядке, от недавно отполированного столика до разнообразных статуэток и расставленных фотографий, похоже миссис Несбитт в молодости.
Грейс и миссис Уэзерфорд неуверенно примостились на краешке мягкого дивана, боясь откинуться назад и оставить отпечаток на матовом бархате. Миссис Несбитт вошла через несколько минут с чайным подносом и подала им чайные чашки из костяного фарфора, настолько тонкого, что Грейс могла видеть через него свет, льющийся из
