изменения невидимы: подключенная к интернету территория Китая быстро расширяется, и люди проводят в Сети, по крайней мере, половину свободного времени, если не больше.
Они взаимодействуют между собой, покупают на «Таобао» всевозможные товары, вплоть до хомячков, и огромные группы этих людей могут публично высказывать свое мнение о любых событиях, больших и малых; они формируют мощное общественное мнение, которое превосходит по уровню влияния традиционные СМИ, и быстро становятся крупной силой, от которой зависит будущее Китая. Сцена из «Эпохи Сверхновой», когда интернет и квантовый компьютер обеспечивают общенациональный диалог, в Китае уже фактически стала реальностью. Вчера я отправился в «Новый район Сюнъань» в округе Баодин и увидел новенький, еще строящийся город, где в супермаркетах нет продавцов, в гостиницах – персонала, а в большинстве машин на улицах нет водителей. Людей заменил искусственный интеллект.
Раньше в Китае не было ощущения будущего; мы подсознательно ощущали, что сегодня – тот же день, что и вчера, а завтра будет таким же, как сегодня. В традиционной китайской культуре, в общем, нет такой концепции, как будущее.
Но сегодня главное качество Китая, которое бросается в глаза, – это его футуристичность. Все меняется с головокружительной скоростью; будущее, от которого захватывает дух, поднимается над горизонтом, словно солнце, – чарующее, однако наполненное ужасающей неопределенностью и опасностью. Все это – богатая почва для фантастики, которая в Китае внезапно оказалась в центре внимания; сегодня даже на слет фантастов, устроенный частными организациями, может приехать заместитель председателя КНР.
Первый вариант «Эпохи Сверхновой» был написан тридцать лет назад. Однажды ночью, когда я был в Пекине в командировке, мне приснился сон: бесконечное заснеженное поле; яростные порывы ветра, которые швыряют во все стороны завитки мелких снежинок, похожих на порох; какой-то объект над головой – может, Солнце, а может, другая звезда – сияет резким голубым светом, а небо циклически окрашивается в зловещие оттенки лилового и зеленого. По равнине, в этом призрачном голубом сиянии, маршировала фаланга детей. На их головах были тугие белые повязки, а в руках винтовки со сверкающими штыками. Шагая вперед в плотном строю, дети пели неизвестную мне песню… Даже сейчас, когда я вспоминаю это жуткое видение, у меня замирает сердце. Я проснулся в холодном поту и уже не мог заснуть. В ту ночь концепция «Эпохи Сверхновой» обрела форму.
В то время даже я, писатель-фантаст, не поверил бы в то, что через тридцать лет Китай станет таким, как сейчас.
Тем не менее роман аккуратно изображает реакцию китайского народа на мир, который стал новым и становится еще более новым с каждым днем, реакцию на то время, когда старые верования рухнули, а новые еще не появились; он точно отражает состояние полного смятения, или, точнее, реакцию людей среднего возраста и пожилых – таких людей, как я сам. Новое поколение китайцев полностью интегрировано в этот мир; эти люди полностью освоились в эпохе информации. Они умело пользуются интернетом; учить их не нужно, и они быстро приняли его, словно он – неотъемлемая часть их тела. Для них мир и должен быть таким, а изменения являются чем-то самим собой разумеющимся; поместите их в мир романа, и как только взрослые покинут его, молодежь адаптируется к нему еще быстрее.
Человек постоянно боится, что его бросят. Ты медленно идешь во тьме, держа за руки маму и папу, и, хотя ты их не видишь, их руки служат прочным якорем для твоей души. Внезапно руки разжимаются, и ты беспомощно ищешь их в темноте и кричишь от отчаяния, но бесконечная тьма поглощает твой голос… Скорее всего, каждый из нас когда-то видел подобный кошмар в детстве; вероятно, именно этого боится каждый ребенок.
И кроме того, это величайший страх человечества в целом, он занимает ключевое место в нашей духовной жизни. Глядя в бесконечный черный космос, человечество тщетно ищет пару несуществующих рук, но пока что мы не нашли ни одного следа других разумных существ. Мы сидим на планете, которая является не более чем пылинкой в космосе, а боги наших религий тем временем становятся все менее различимыми.
Поэтому наш мир уже принадлежит тем детям из романа: человечество – сирота, который не может найти руки родителей; его разум переполнен страхом и смятением, а искры наивности и буйства превращаются в пламя… Возможно, нам повезет даже меньше, чем тем детям, ведь в нашей школе учить нас некому.
Учитывая все это, можно сказать, что история, рассказанная в этом романе, обыкновенная.
«Шаровая молния»
Послесловие
Ночью разразилась гроза. Когда на небе вспыхивали голубые дуги молний, можно было разглядеть отдельные капли дождя за окном. Пошел дождь, гром грохотал все сильнее, а молнии сверкали все ярче. После одной ослепительной вспышки под одним из деревьев материализовался оранжевый объект; он, словно привидение, поплыл по воздуху, освещая струи дождя своим оранжевым сиянием. Казалось, что звучит, словно флейта-сюнь. Меньше чем через двадцать секунд он исчез…
Это не фантастический рассказ, а картина, которую я увидел своими глазами летом 1982 года в городе Ханьдань, который находится в провинции Хэбэй. Это произошло в южной части улицы Чжунхуа, которая в те дни была настоящей окраиной – за ней уже начинались поля. В течение следующих двадцати лет я собрал самые удивительные идеи, связанные с шаровыми молниями.
В том же году я прочел две книги британского писателя Артура Кларка – «2001: Космическая одиссея» и «Свидание с Рамой». Перевод двух этих романов на китайский ознаменовал собой появление в Китае современной западной фантастики; раньше в стране издавали только произведения Жюля Верна и Герберта Уэллса.
Мне повезло, что в моей жизни произошли два этих события, ведь шаровую молнию видел лишь один человек из ста (статистика приведена в статье «Китайского журнала о метеорологии», но я подозреваю, что этот процент слишком высок), а эти романы, скорее всего, читало менее десятой доли процента населения Китая. Эти книги стали фундаментом моей концепции научной фантастики и катализатором работы над моим циклом «Задача трех тел»; однако на «Шаровую молнию» они не повлияли. В 2003 году, когда я писал этот роман, «Задача трех тел» уже была почти завершена, но в то время мне казалось, что китайским читателям больше понравится такая книга, как «Шаровая молния».
Китайская фантастика появилась на свет более ста лет назад, в конце эпохи правления династии Цин, но в течение почти всей своей истории она развивалась в относительной изоляции, и в течение длительного периода времени была полностью оторвана от современной западной научной фантастики.
