которой страны обмениваются территориями, а ведь я считал ее ключевым моментом всей истории. Получив это предложение редактора, я пришел в ужас и уперся. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что тогда я, как и многие начинающие писатели, вел себя крайне заносчиво, думая только о своей работе, но не о сложностях, которые она может создать для редактора. Мне очень стыдно за свое поведение. Несмотря на ту ошибку, я внес необходимые изменения, потому что, остыв и немного поразмыслив, я понял, что советы редактора не являются столь уж необоснованными: последний фрагмент действительно был похож на гром среди ясного неба. С точки зрения фантастики это был интересный вариант, но для литературы он был непригоден. Если книгу прочтет достаточное количество людей, я выложу эту часть в Сети; а если она разойдется тиражом всего в пару тысяч экземпляров (а скорее всего, так и будет), я просто откажусь от этой затеи.
Сейчас в Китае интерес к фантастическим романам практически отсутствует, и поэтому я очень благодарен издательству и всем, кто приложил столько усилий, чтобы опубликовать эту книгу.
Эта книга – часть моей юности, и для меня ее издание стало символом того, что в фантастике закончилась весна. Теперь писатели (в том числе и я) мыслят иначе и пишут фантастику совсем не так, как десять лет назад.
Десять лет назад Ян Сяо написала мне письмо, в котором пожаловалась – по-английски: «Как летит время!» На самом деле я только сейчас понял, насколько она права. Раньше китайские фанаты фантастики были похожи на редкие искры; холодными зимними вечерами компании молодых людей набивались в маленькие, неотапливаемые дома и, столпившись у маленьких печек, всю ночь обсуждали прекрасные мечты о фантастике… Так Лин Чэнь описала мир фэнов того времени. Однажды я написал фанатскому клубу в Пекине (одним из его членов был Син Хэ) и сказал, что они могут прийти ко мне домой и воспользоваться моим компьютером. В наше время люди, возможно, назвали бы меня жадиной. Ты же компьютерщик, почему ты просто не отдал им старый комп? Конечно, сегодня это было бы легко сделать, но давайте вспомним, какими были компьютеры того времени: у меня был GW0520 CH с 512 К (то есть килобайтами) оперативной памяти и жестким диском объемом 20 Мб (то есть мегабайт). Вместе с матричным принтером 3070 C за эту машину я выложил 24 900 юаней. (Позднее с помощью этого компьютера мониторили состояние железной дороги. Он работал восемь лет без остановки и до сих пор не сломался.) В то время пейджер был символом статуса, а мобильник размером с кирпич стоил более 20 000 юаней, да еще и за связь приходилось платить две-три тысячи юаней в месяц. А зарплата в то время – в моей относительно богатой индустрии – была чуть больше трехсот юаней. Да уж, как летит время!
Новое поколение китайских фантастов не в состоянии размышлять о прошлом фантастики – у нас его нет. Но сейчас, в последнюю ночь 2002 года, я попрошу вас не судить меня за этот нелепый внезапный порыв. Те из нас, кто родился в 1960-х, скорее всего, являются первым поколением фанатов фантастики, ведь до нас фантастика сначала относилась к научно-популярной литературе, а до того – к традиционной литературе, и четко очерченного круга почитателей у нее не было. В «Шаровой молнии», еще одном моем романе, есть такой фрагмент: «От этого города веяло ностальгией, чего не бывает в древних городах с тысячелетней историей. Они слишком старые – настолько старые, что человек не ощущает связи с ними, настолько старые, что теряются все чувства. Однако вот такие молодые города навевают мысли о только что минувшей эпохе, о проведенных в них детстве и юности, о собственном прошлом, собственной истории».
Более десяти лет назад зимними ночами я сидел перед черно-белым монитором компьютера и писал «Эпоху Сверхновой» в программе WordStar, которая работала из-под DOS. За окном свистел ледяной ветер, однако мне было тепло, и я был весел. Хотя шансов опубликовать мою историю было мало, я настолько верил в китайскую фантастику, что после очередной ночи, проведенной за написанием романа, мне казалось, что солнце, которое встает над горами Тайханшань, – символ китайской фантастики. Но теперь, когда мой роман наконец-то выходит, я ощущаю глубокое опустошение. Недавно я увидел в интернете фотографию группы американских фанатов фантастики. Возможно, кто-то из китайских фантастов посмотрит на этих сорока– или пятидесятилетних людей с завистью, но я почувствовал только разочарование. В мире фантастики, о котором мы когда-то мечтали, старые фанаты вымирают, а новые еще не родились. И это тоже символ фантастики – она постарела; точнее, старой стала та фантастика, которой восхищалось мое поколение. Появляется новая фантастика, и мы, конечно, прочтем ее и отчасти напишем сами, но она имеет очень мало отношения к тому, о чем мы, первое поколение китайских фанатов фантастики, вспоминаем с такой теплотой.
Уже поздно, через десять минут пробьет полночь. В 2002 году осталось всего десять минут. На самом деле рано или поздно наступает момент, когда у всего остается лишь десять минут… не только у текущего года, но у нас, Земли, Солнца и всей Вселенной – и, конечно, у фантастики, которой мы, первое поколение фанатов, так восхищаемся.
Я желаю китайской фантастике счастливого Нового года.
Опубликовано 20 января 2003 года
на форуме «Научная фантастика» сервера университета Цинхуа
«Эпоха Сверхновой»
Послесловие
От моего дома до Пекина более тысячи километров, и в течение тридцати лет моей жизни поездка в Пекин на поезде занимала у меня более семи часов. Но пару лет назад я купил билет на футуристический поезд, максимальная скорость которого составляет 300 километров в час, и с удивлением смотрел на то, как мимо пролетают незнакомые пейзажи: поезд ехал по совершенно новому маршруту. До Пекина я добрался всего за два часа. Линия скоростной железной дороги появилась на окраине моего города, но я понятия не имел, когда начались и закончились работы: все произошло словно в одночасье. По пути поезд целых десять минут ехал по тоннелю со скоростью почти двести километров в час; позднее я узнал, что проехал через самый длинный железнодорожный тоннель в стране. Я помню, что в детстве строительство самого длинного железнодорожного тоннеля (который, возможно, в десять раз меньше этого) стало главной новостью в стране. А теперь про это вообще никто не знает.
Вот как быстро меняется Китай.
Повсюду, словно по волшебству, возникают небоскребы, гипермаркеты и заводы, но главные
