class="p1">– Ритуал похорон, – спросил он меня.
– Без воинских почестей, – ответил я.
– Что нужно еще?
– Отметку командировки и машину до ближайшего аэропорта.
В следующие тридцать секунд военком открыл ящик стола, поставил печати на командировочный бланк, объяснил, что машина у него «в разъезде», и проводил нас до дверей кабинета.
На крыльце военкомата я простился с Володей и поплелся на остановку автобуса. Как я доехал до аэропорта, как прилетел в Москву и добрался до аэровокзала, не так интересно.
Я снова оброс бородой, осунулся – вымотался и физически, и морально.
Билеты в кассах были только на послезавтрашние рейсы.
Делать было нечего, я приобрел билет, израсходовав остатки похоронного фонда, и пошел к стойкам регистрации, надеясь, что смогу все-таки улететь сегодня. В ТУ-154 – полторы сотни пассажиров: кто-то опоздает, кто-то откажется от полета, и при регистрации всегда есть возможность попасть на освободившееся место. Однако мне разъяснили, что сделать так можно только в аэропорту, а не на аэровокзале. Сил ехать в Домодедово уже не было. Я пообещал себе, что улечу завтра, и пошел искать место, чтобы поспать до утра. Как коршун, смотрел я с балкона второго этажа в зал ожидания. Заметив, что один из пассажиров намерен покинуть свое место, я «слетел» вниз и занял освободившееся кресло. Расположившись в нем, я закрыл глаза. Со мной не было груза, но след, оставленный им, мешал мне окончательно расслабиться, и, несмотря на страшную усталость, я не мог заснуть.
– Внимание, – произнес диктор, – внимание пассажиров рейса 341, вылетающих по маршруту Кишинев – Одесса… Вылет вашего рейса задерживается по метеоусловиям Кишинева, о посадке на автобус будет сообщено дополнительно…
Я усмехнулся: все, как девять лет назад, – ничего не изменилось…
Future
Ночь в карауле прошла тяжело.
Трудно заступать в наряд, не отдохнув, – не поспав или хотя бы час не повалявшись на кровати или на топчане. Но еще труднее заступать в караул после отпуска или увольнения. Когда ты служишь где-нибудь в глуши, вдали от города, его красок, шумов, людей и других раздражителей, с этим свыкаешься, и временами тебе кажется, что все люди живут так, как ты. Они ходят в караулы, мерзнут и мокнут на постах, зубатятся с маленькими начальниками, радуются, когда по приходе из караула не получают замечания за какой-нибудь «влет». Но вот ты побывал там, где гражданская жизнь, и – выбита из-под тебя опора. Мудрые командиры стараются не ставить в караулы тех, кто только что приехал из отпуска или длительного увольнения. Так спокойнее и для себя, и для солдата, который на посту предоставлен своим мыслям и в распоряжении которого автомат и не один десяток патронов.
Не был легким и день, в завершение которого произошло неприятное событие.
Вернувшись с поста, разводящий доложил начкару Казанцеву, что на территории главного объекта сейчас будет стрельба.
– Пристрелка, что ли? – спросил начкар.
– Нет, – ответил разводящий, – собак стрелять будут…
– Как собак? – возмутился Веригин, который уже укладывался спать. Он вышел из комнаты отдыхающей смены в помещение смены бодрствующей. – Кто додумался?
– Кто додумался – не знаю, – ответил разводящий, следя за тем, как разряжает свой автомат пришедший с поста караульный, – а распоряжение дал Сундук…
– A раньше он куда смотрел?
– А кто его знает, но сегодня приехал большой начальник и взгрел Сундука, во-первых, за отсутствие на объекте майора Коня, а во-вторых, за присутствие на территории бродячих собак…
– Собаки-то тут причем? – заметил Казанцев, который, о собаках был наслышан.
– Сначала собак, – неожиданно разозлился Веригин, – a потом нас.
– Ты чё плетешь, – прервал его начкар, вспомнив, наверное, что он – командир и не должен допускать таких высказываний со стороны подчиненных.
– A то и плету, – сказал Веригин, – собаки и караульные… близнецы-братья…
– Отставить разговоры, – заявил Казанцев, – рядовой Веригин, в комнату для отдыхающих шагом арш…
Веригин заступил в последнюю смену. Машин было немного. Наверное, приезд начальства повлиял на интенсивность перевозок в этот день.
Трупы собак были сброшены в дальний окопчик и присыпаны.
– Кто взялся стрелять? – спросил сменяемого часового Веригин.
– Зема твой, – коротко ответил тот.
– «Час от часу не легче…»
Возвратившись из караула Веригин подошел к Антипину и попросил разрешения «отбиться», не ожидая ужина и поверки.
Антипин, помня, что Веригин заступал без отдыха, пошел на нарушение своих же принципов и позволил ему сделать это. Утром к Веригину подошел Гвоздилин.
– Знаешь, – сказал он, – со мной ребята не разговаривают.
– А ты что хотел, чтобы тебя к ордену представили?
– Ну почему к ордену, я ведь избавил вас от этого.
– От собак можно было избавиться другим способом или не прикармливать их… Живодеры…
– Ну ты тоже праведник, етит твою… Ну ладно… Я сегодня…
– Снова пойдешь собак стрелять?
Краска бросилась в лицо Гвоздилину, он было открыл рот, чтобы в том же духе ответить, но сдержался…
– Я уезжаю в часть, – сказал он.
– К чему такая спешка? – спросил Веригин, отходя от злости на земляка.
– Майора Коня сопровождаю.
– Ага, он уже не в состоянии сам уехать, так?
– Так.
– Ну что же, миссия ответственная.
Но Гвоздилин и на этот раз удержался от резкого ответа.
– Я хотел с тобой, зема, о другом поговорить… Ты, наверное, был прав, вокруг происходит что-то нечистое…
– А ты это понял, когда тебя Сундук в часть отправил?
– Нет, я это понял вчера, когда получил распоряжение отстрелять собак… Ты думаешь, почему Рапалов поручил это мне?
– Не знаю, доверяет, наверное.
– Да брось ты… Он мне категорически запретил использовать часовых, а точнее, не часовых, а их оружие… Ну, запретил так запретил. Я взял один автомат на складе и выполнил приказание… А потом обратил внимание, что там много запчастей от автоматов…
– Ну и что?
– Такое бывает, когда оружие часто ремонтируют… А здесь никто этим не занимался.
– Ну и что?
– Не понимаешь?
– Нет.
– Ну ладно, может, это мои домыслы… Но предчувствия у меня, зема, хреновые… Мы здесь похожи на пехоту на минном поле, правда, с противотанковыми минами.
– Ну, тогда нам нечего бояться, – сказал Веригин. – Для пехоты ходьба по танковым минам не страшна.
– Конечно, – ответил земляк, – а если рядом танки появятся, то от нас одни брызги останутся…
– Если я тебя правильно понял, ты советуешь держаться подальше от танков?
– Да, но этого мало… Нужно при случае иметь возможность себя защитить самому, – произнес Гвоздилин и вытащил из кармана какую-то железку, – знаешь, что это такое?
– Ударник от автомата Калашникова.
– Точно, я тебе его дарю. Ты потихоньку сделай ревизию своему АКМ.
– Ты полагаешь?
– Я только предполагаю… Ну, прощай. Я пошел за документами и деньгами на дорогу.
* * *
