внезапно Женька спросила:
– Хочешь, сходим куда-нибудь?
– Пошли, – легко согласился он. – Только закрою, у меня все равно перерыв… Ты потеряла чего?
– А? – не поняла Женька и тут же заметила: она опять обхлопала карманы движением курильщика, хотя не курила. Конфет туда положить, что ли…
Батыр шагал целеустремленно – он явно куда-то ее вел. Женька подставляла лицо солнцу, обнимала книгу и думала о том, что, если бы он не написал, она бы не пришла сюда сегодня, а сидела бы за ноутом без Колодаря, этого дивного солнца и самого Батыра – отчего-то очень хорошо было смотреть на его красные кеды, синюю прядь в волосах и нос с горбинкой.
– У тебя есть еще работы?
– Тебе кажется, этих мало? – Он сделал вид, что задумался. – Вообще-то, есть одна. Я чтец.
– Ого! И что ты читаешь?
– Начитываю. Все что угодно. Рассказы, романы… Повести. У приятеля студия в подвале, вот там я и начитываю.
– И тебе за это платят?
– Да, но не так, как за все остальное. Просто хобби. – Он отсалютовал охраннику парка, который скучающе курил возле своей будки. – Привет! – это уже охраннику. – Прогуляться можно?
Охранник смерил Женьку взглядом и кивнул на полосатую ленточку, протянутую от столбика к столбику. Батыр нырнул под нее первым и протянул Женьке руку.
– Не бойся. Все уже проверено, на днях откроют для посетителей.
Она не боялась. Присела, пробираясь на ту сторону – под ногами был деревянный настил. Рукотворная тропа плавно забирала вверх, пока они не оказались на высоте в полдерева. Воздушный путь кольцом охватывал весь парк и прятался в ветвях, поэтому раньше она его не замечала.
– Вау! – сказала Женька и достала телефон, чтобы сделать несколько снимков с высоты.
– Экотропа. Только не выкладывай никуда пока что, у меня неприятности будут.
– Окей. – Она убрала телефон. – Так значит, чтец. А есть книга, которую тебе очень бы хотелось озвучить, но пока не получилось?
– Да, – признался он застенчиво. – Ту, что у тебя в руках. Я начал читать, пока ждал тебя, и буквально услышал…
– Стой, – сказала Женька. – Подожди.
На небольшой смотровой площадке прямо перед ними топтался Михаил Колодарь. На этот раз на нем была не униформа, а белоснежный костюм, но Женька все равно его узнала. Он всматривался в ветви деревьев через бинокль и, казалось, был поглощен этим.
– Он! – шепотом пояснила она для Батыра, тыкая то в книгу, то в колдуна. Одними губами сказала: – Переводчик! – И добавила обычным голосом так, что Колодарь подпрыгнул от неожиданности: – Здравствуйте, Михаил Иванович!
– Здравствуйте… – обернулся тот и перевел взгляд с Батыра на Женьку. – Мы знакомы?
– Вы мне сестренку помогли найти! – напомнила Женька в ожидании, что вот сейчас он ее узнает. Но в бледных глазах старика по-прежнему читалось сомнение.
– Да? Может, и помог… Надеюсь, вы не в обиде.
– Конечно нет! Михаил Иванович… – Она радостно выставила перед собой книгу, правда, в лице Колодаря при виде книги ничего не изменилось. – Расскажите, пожалуйста, про нее!
– А-а… – Женьке показалось, что он несколько сник, даже ростом уменьшился. – Книги для Софьицы… Все спрашивают. Нечего рассказывать.
– Кто такая Софьица? – выпалила Женька, чутьем будущего антрополога нащупав верный курс. Батыр предупреждающе сжал ей локоть, но ее было не остановить.
– Дочь. Болела она… – Колодарь заозирался, будто ища поддержки. Вскинул бинокль: – Дубонос. Видите? Там дубонос! – И снова прозрачно посмотрел на Женьку. – Она читала в оригинале, пока еще могла. Рассеянный склероз. Потом я ей читал. Когда перестала понимать, я ей по-русски читал, она еще узнавала слова. Она просила читать ей постоянно. Я читал, читал. И Софьица поправилась.
– После рассеянного склероза? Но это невозможно.
Колодарь только руками развел.
– Многие верят, что ваши книги заколдованы.
– Заколдованы? – переспросил Колодарь. – Кем?
– Вами. Вот, прочтите.
Женька протянула ему записку. Колодарь взял ее дрожащими руками и почти сразу вернул, кажется, он ничего не понял. Батыр тянул Женьку идти дальше, но она отказывалась сдаваться.
– Почему вы больше не занимаетесь переводами?..
– Я и не занимался никогда. Просто читал Софьице. Она потом уже попросила записать. Я диктовал, а она печатала. Она редактором была, Софьица моя, пока не уехала в Тель-Авив.
– Читали? Вслух?..
– Жень. Идем. Да идем же. – Она оглядывалась и оглядывалась на старика до тех пор, пока его еще было видно. – Ясно все.
Было ясно и неясно одновременно.
– Он не колдун, Жень. Никакой магии нет.
– Никакой магии нет, – повторила Женька, глядя на Батыра снизу вверх. – Или она есть, но даже сам Колодарь о ней не знает. Слушай. Давай запишем эту аудиокнигу. Вместе.
* * *
– Вы можете включать ему запись сколько угодно раз. И ускорять, замедлять или ставить на повтор. Это аудиоспектакль, мы сами сделали его по переводу Колодаря. Он читал книгу своей больной дочери – и книга ей помогла.
– Да? – спросила Елена, все еще сомневаясь, но все-таки воткнула флешку в ноутбук.
Музыку написал звукач – приятель Батыра, и, на Женькин взгляд, она подходила идеально. Пролог читал сам Батыр, затем они читали по ролям, и оба вжились, Женька ощущала на коже электричество всякий раз, когда смотрела на него за соседним микрофоном – он взмахивал руками, прикрывал глаза, кривлялся, – и ей хотелось чувствовать так же, выглядеть так же, звучать так же. Несколько дней подряд они выходили из студии в сумерках и разъезжались в разные стороны – он спускался в метро, она садилась в автобус, но продолжала слышать и видеть его, а дома размечала ударения в книге и заранее представляла, как он прочтет текст. Время от времени она заказывала доставку, но Батыр не приходил; утром доезжала до парка, но в тире его тоже не было; он как будто сосредоточился только на их общей работе, за которую заведомо не получит денег. По ночам Женька писала курсач, ей теперь не спалось, и то, что они читали днем, подсказывало строчки, которые она набирала ночью, – безумно хотелось показать их бабушке, но пока что было рано.
– Женя, – сказала Елена, кажется, она пыталась не заплакать. – Женя, спасибо вам, это такой труд…
Женька забрала у нее второй том для озвучки и подготовилась: расставила ударения в первых главах. Как обычно, к семи утра приехала на студию, но Батыра все не было и не было.
– Они вспомнили, – надсадно усмехнулся он в трубку, когда она позвонила узнать, все ли в порядке. – Вспомнили, где оставили книгу. Я? В хирургии, в Буяновской. Я тебе не особо нужен. Ты можешь дочитать сама.
– Нужен, – сказала Женька. – Это моя вина. Я виновата.
– Не парься. Давай, до связи.
Она механически обшарила карманы и нашла брелок с уткой.
– Каримова не ждем? – раздался в наушниках голос звукача, когда Женька села перед микрофоном.
– Он в больнице, – отмерла она. – Его избили.
– Ни фига себе… – Звукач помолчал, потом заговорил снова: – У него кот в съемной один. Я б забрал, но у меня аллергия дикая.
– Я заберу!
* * *
Батыра выписали через месяц. Женька встречала его сразу после консультации по курсовой. Правда, еще раньше она побеседовала с бабушкой. Про ее собственную проверку городской легенды на достоверность в работе не было ни слова.
Они сели в автобус – нужно было заехать к Женьке, чтобы вернуть кота хозяину. Сестра накануне осталась с ночевкой, и Женька всерьез опасалась, что кот может быть похищен.
– Ты записала их все?
Она кивнула.
– Да, и отдала Елене. Нет, чуда не произошло, хотя… Фонд взял их на попечительство, есть хорошие шансы на операцию. Не хочу приписывать это магии. Разве что магии упертости Елены. Книги сейчас у меня, если хочешь, возьми почитать.
– Я лучше послушаю.
Женька прижалась плечом к его плечу и смотрела на деревья за окном.
– И как тебе самой? «Перевод колдуна» сработал? Чувствуешь что-нибудь необычное?
– Да.
Он так на нее уставился, что она не выдержала и рассмеялась.
– Стр-рашную тревогу перед защитой. Наша остановка!
До Женькиного дома шли, взявшись за руки, начинался дождь – сначала мелкий, потом все сильнее и сильнее, и под козырек подъезда они
