а поздравить забыл!
– Да ну тебя… – рассмеялась мама и тут же спохватилась виновато: – Я тебя отвлекаю, наверное? Все, не буду больше с расспросами приставать… Работай, сынок, работай! Пока, сынок!
– Пока, мам…
Да, надо работать. Работать, работать! Столько всего на сегодняшний день запланировано, а настроения рабочего нет. И этот клиент, Павел Петрович, никак не идет из головы… А может, просто страшно самому себе признаться, что он и сам… Как этот Павел Петрович? Любит и надеется на взаимность, которой в принципе нет и никогда не будет… Сказки себе рассказывает, что все придет, все образуется. Надеется, ждет. Терпит. А потом… Потом бац – и все терпение кончится. И он так же взорвется изнутри досадой и новым чувством – ненавистью. И так же будет руками дрожать и пот утирать со лба нервно.
Да, все может быть. Хоть и не близкая, но все же перспектива. Даже думать об этом страшно. И нельзя себе даже на секунду представить… Как это? Как это – не любить Алису? Нет, быть такого не может…
Не отдавая себе отчета, схватил мобильник, быстро кликнул номер Алисы.
Не отвечает… Почему она не отвечает? А вдруг что-то случилось? И тут же успокоил себя – ну что может случиться, что? Просто у нее первый рабочий день… Может, не слышит, потому что телефон в сумке оставила.
Нет, и чего ей в голову взбрело пойти работать? Пять лет после института ни дня не работала, и вдруг… Заскучала собой заниматься? Фитнес, йога, бассейн, массаж? Походы по магазинам, посиделки с подружками? Надоело жить бездельницей? Захотелось развлечь себя как-то? И не надо тут приплетать вот это – в себя хочу поверить, мол… Мама права – как раз в этом плане Алису страдалицей не назовешь. Она искренне верит, что весь мир уже находится у ее ног.
А может, она ему доказать что-то хочет? Мол, не нуждаюсь в твоем содержании, самостоятельной хочу быть? Но не такое уж его содержание щедрое, если честно. Понятно же, что золотой запас папы-генерала еще не иссяк, можно жить, не отказываясь от прежних привычек.
Дождался, когда механический голос пробубнил ему в ухо, что «абонент не может сейчас вам ответить, перезвоните позже», нажал на кнопку отбоя. И через три минуты снова кликнул ее номер, уже основательно тревожась. И оправдывая свою тревожность благими намерениями – может, ей профессиональная помощь нужна? Может, успела в делах заплюхаться? Тоже ведь по специальности устроилась – юрисконсультом в какую-то фирму. И как ее только взяли – без опыта? Наворотит ошибок, нарвется на скандал… Будет плакать, расстраиваться… Какое тут будет «хочу поверить в себя»? Как бы наоборот все не вышло…
– Да, Фил! Чего ты звонишь? – вдруг ожил телефон недовольным голосом Алисы. – Я сейчас очень занята, не могу говорить…
– Да просто так звоню, узнать, как ты. Все в порядке?
– Да, все хорошо. Работаю.
– А чем занимаешься?
– Пока папки с договорами разбираю…
– И много договоров?
– Много.
– Какие?
– Аренда, купля-продажа… Поставка еще… Так чего ты хотел, зачем звонишь?
– Да просто так, волнуюсь… Вдруг тебе помощь нужна.
– Неужели ты звонишь для того, чтобы узнать, что я делаю? Мне что, докладывать тебе все надо? Хватит меня контролировать, Фил!
– Да я и не собираюсь вовсе…
– А я говорю – хватит! Я тоже юрист, между прочим, ты не забыл?
– Да, но у тебя опыта нет… И что в том плохого, если я помогу тебе на первых порах?
– Не надо мне помогать, сама справлюсь. Надоела мне гиперопека. Все, пока! Ты меня отвлекаешь!
Отключилась. Вот так вам! Отвлекает он ее! Надо же! А то, что муж переживает, волнуется, заботится, ей наплевать! Еще и до боли знакомые нотки скрытого раздражения в голосе… Всегда проскакивающие невольно, когда он с ней говорит. А может, и неприязни даже. Неприязнь всегда пытается спрятаться под раздражение. А может, она и на работу пошла только для того, чтобы его меньше видеть и слышать?
Ну все, хватит самого себя страхами подхлестывать! О, Павел Петрович Подрыгаев, несостоявшийся мой клиент, как же ты меня напугал… Скоро и сам превращусь в неврастеника, не дай бог… Начну руками дрожать и нервно отирать платочком пот со лба. И ненавидеть…
Хотя – о чем это он? Как это можно вообще – ненавидеть Алису? Смешно даже, ей-богу…
Поднялся из-за стола, подошел к окну, сунув руки в карманы брюк. Перекатился с пяток на носки, стиснул зубы.
А за окном – опять дождь… Смывает все золотые-багряные краски, прибивает к земле. И настроение из плохого скатывается в совсем отвратительное. И тоска холодная маетная поднимается к сердцу, вот-вот охватит его железными тисками.
Развернулся резко от окна, шагнул к столу, кликнул номер Кати. Так захотелось тепла и любви, хоть убей! Сбежать от этой тоски…
Она тут же ответила с радостью:
– Да, любимый… Я так рада, что ты позвонил… Я вчера целый день ждала твоего звонка. Сегодня уже не вытерпела, позвонила к тебе в контору, нарвалась опять на твою секретаршу. Она сказала, что ты еще не приехал. Я так соскучилась, Филипп! Очень видеть тебя хочу. Сил моих больше нет…
– Я приеду, Кать. Приеду.
– Когда? Сегодня? Завтра?
– Прямо сейчас уйду с работы. Через два часа у тебя буду. Можешь с работы уйти?
– Да, конечно! Я отпрошусь! Мама как раз во вторую смену пойдет, вернется только поздно вечером. А ты успеешь за два часа? Далеко ведь до Синегорска…
– Успею, Кать. На выезде из города уже нет пробок.
– Только не гони, Филипп, умоляю тебя… Будь острожен…
– Хорошо. Пока, до встречи.
Нажал на кнопку отбоя и почувствовал, что стало легче. Его любят, да. Его ждут. О нем тревожатся. Беспокоятся. Его хотят…
Быстро собрался, вышел в приемную, сурово глянул на Аглаю.
– Я уезжаю по делам. Меня сегодня больше не будет. Если что-то срочное – обращайся к Сереже или к Леве.
– А вы куда, Филипп Аркадьевич?
– Что за вопрос, Аглая? Я же сказал – по делам…
– Опять к клиенту в область поехали? Ну-ну… Понятно…
Выходя на крыльцо, подумал уже в который раз – вот стерва эта Аглая… Уволить бы ее к чертовой матери, чтобы подобных вопросов не задавала и насмешливую улыбочку не строила. Что она себе позволяет вообще?
* * *
Он давно выучил эту дорогу наизусть. Два часа пути, если ехать быстро. Маленький областной городок Синегорск, прехорошенький. С чистыми улочками, с речкой, с хорошим градообразующим предприятием, позволяющим жителям городка возможность заработать себе на жизнь. Только почему – Синегорск? Никакие там не горы, а лесистые холмы, и сам городок взбирается по этим холмам довольно причудливо.
Там он познакомился с Катей. Она его клиенткой была. Заведовала секцией в супермаркете, была обвинена в краже денег из кассы. Ему удалось доказать в суде, что Катя невиновна, и дело вернули на доследование. А потом и настоящего вора нашли, и директору супермаркета пришлось Катю восстановить на работе, а еще извиниться в присутствии всего коллектива.
Катя тогда ему очень благодарна была… И не только. Он это чувствовал, но виду не подавал. А когда прощались, Катя вдруг расплакалась, закрыла лицо руками и проговорила сквозь слезы тихо:
– Я… Я вас люблю, Филипп… Простите меня, пожалуйста, но я вас люблю… Я ничего с этим не могу сделать, простите… Конечно, нельзя мне этого говорить, я понимаю! Но я не могла не сказать… Нет, я ничего от вас не хочу, правда! Вы просто знайте, что я вас люблю…
Он, не зная, что ответить, погладил ее по голове, как маленькую. А она изогнулась под его ладонью, как кошка, подняла голову, глянула ему в глаза…
Глаза были светлые, прозрачные от слез. И такая в них горечь была, такая просьба, что он поверил. Да, любит. И страдает. Может, ему легко было поверить, потому что и сам так же любил свою жену Алису. С горечью и страданием.
С тех пор они начали встречаться. Нечасто, раз в два-три месяца. Катя большего и не требовала, и всегда ждала его звонка терпеливо. Очень редко звонила сама. Добрая, милая синеглазая Катя,
