это наконец должно было измениться. Попечительскому совету предстояло выбрать следующего президента из списка трех кандидатов-финалистов: двух глухих и одного слышащего.
В преддверии заседания Совета студенты и преподаватели проводили агитацию и митинги в поддержку глухого президента.
Кандидаты
Доктор Элизабет Зинсер, слышащая, вице-канцлер Университета Северной Каролины по академическим вопросам
Доктор Харви Корсон, глухой, директор Луизианской школы для глухих
Доктор И. Кинг Джордан, глухой, декан Колледжа искусств и наук в Галлодете
6 марта Совет выбрал Зинсер. Никакого объявления не было. Студенты узнали об этом только после обращения в отдел по связям с общественностью.
Они прошли маршем к отелю “Мэйфлауэр”, чтобы выразить свое возмущение. Председатель Совета Джейн Спилман выступила в защиту принятого решения и, по некоторым данным, заявила, что “глухие люди не могут функционировать в мире слышащих”.
Что было дальше?
7 марта: студенты угоняют автобусы, замыкая провода на замке зажигания, и перегораживают ворота кампуса, пропуская внутрь только определенных людей. Они встречаются с Советом, но тот отказывается идти на уступки. Протестующие маршируют к Капитолию.
8 марта: студенты жгут чучела и формируют орган самоуправления в составе 16 человек, состоящий из учащихся, преподавателей и сотрудников.
Четыре требования:
1. Отставка Зинсер и избрание глухого президента
2. Отставка Джейн Спилман
3. Среди членов Попечительского совета 51 % должны быть глухими
4. Никаких санкций для протестующих
Что было дальше?
9 марта: движение растет, получает широкую огласку. Протест показан в ночном эфире “Эй-би-си”.
10 марта: Джордан, который сначала согласился с назначением Зинсер, присоединяется к протестам, заявляя, что “четыре требования справедливы”. Протесты находят поддержку у национальных профсоюзов и политиков.
Глухого в президенты!
10 марта: Зинсер уходит в отставку.
11 марта: 2500 человек проходят маршем по Капитолийскому холму с плакатом “У нас все еще есть мечта”.
13 марта: Спилман уходит в отставку, Джордан объявлен президентом. Протестующие никак не наказаны, движение “Глухого в президенты” завершается успешно и становится важным шагом на пути к принятию Закона о защите прав граждан с ограниченными возможностями.
Чарли провела несколько дней дома, приходя в себя после больницы, и учителя присылали ей по электронной почте наилучшие пожелания и задания, чтобы она не отставала. Директриса даже создала специальный видеочат, чтобы провести с ней индивидуальный урок, посвященный протестам в Галлодете. Чарли поразилась способности студентов так быстро организовываться, и ей даже удалось вытянуть из директора Уотерс пространный рассказ о том, как именно угоняли автобусы. Она могла бы поспорить, что Слэш знает, как это делается, но раньше ей и в голову не приходило, что среди глухих могут быть свои Слэши.
Она скучала по школе, но радовалась, что пока остается дома; у нее была лысая проплешина на голове и достойные чудовища Франкенштейна швы, которыми она не спешила хвастаться. И она все время очень уставала. Даже такие простые дела, как загрузить посудомойку или сделать задание по математике, утомляли ее, и она ложилась обратно на диван, натянув одеяло до подбородка. Врач предупредил, что действие наркоза полностью пройдет только через несколько дней. И к тому же нужно было дать организму самому восстановиться.
Через неделю она почувствовала себя лучше, и ей даже хватило сил попытаться быть с матерью вежливой по дороге в больницу. Врач осмотрел рану, сказал, что та заживает хорошо, и отпустил глупую шутку о том, что в последнее время очень модно выбривать часть головы. Казалось, что уж на этот раз обойдется без скандалов. Но когда врач давал рекомендации по уходу за раной – советовал чаще обрабатывать ее до тех пор, пока не будут сняты швы, – Чарли краем глаза заметила, что ее мать напряглась, как будто затаила дыхание.
Мама? У тебя все о-к? – спросила Чарли, перебивая врача.
Просто у меня вопрос, – сказала мама через переводчика.
Врач кивнул, чтобы она продолжала, но у Чарли свело живот; она уже знала, что это за вопрос. Она закрыла глаза на несколько секунд, надеясь, что либо ошиблась, либо переводчик продолжит разговор и ей не придется это видеть, но когда она опять включилась в беседу, врач как раз говорил:
…слишком сильное повреждение тканей для повторной имплантации. Но мы, безусловно, можем рассмотреть такую возможность с правой стороны.
Да ты издеваешься надо мной, что ли? – сказала Чарли и вышла.
Она добралась до дома Слэша, не совсем понимая, как нашла его – она никогда не искала его днем (не говоря уже о том, чтобы делать это в трезвом состоянии), но дом каким‐то образом запечатлелся в ее памяти, и она просунула руку под фанеру и постучала в дверь.
Кто‐то приоткрыл ее так, что был виден только один бегающий глаз, но вскоре человек завозился с цепочкой, и Лем – это была она – со вздохом распахнула дверь.
Привет, малолетка. Ну ты меня и напугала.
Она втащила Чарли внутрь за локоть и щелкнула замком. В доме слегка пахло горелым пластиком. Чарли почувствовала, как Лем пробежалась взглядом по лысому участку ее головы и уже открыла было рот, но потом заметила швы и не стала поднимать тему.
Все внизу, – сказала она.
Чарли последовала за ней к двери в подвал, и Лем что‐то крикнула вниз, в полосу неясного света. Чарли следила за ней, ловя любые признаки того, что Слэш ответил, но лицо Лем ничего не выдавало.
Можешь спуститься, если хочешь, – сказала она.
Лем вернулась в гостиную, выглянула наружу через маленькое отверстие, просверленное в одной из досок, закрывающих окно, и уселась на диван, по‐прежнему не сводя глаз с двери. Чарли стало не по себе. Она понимала, что происходит что‐то странное. К тому же она знала, что даже ее мать к этому времени сумела найти дорогу обратно к машине и наверняка страшно паникует, как истинная южная леди, не обнаружив там Чарли. Однако в конце концов любопытство взяло верх, и она спустилась по лестнице.
В подвале с низкими потолками было полутемно, пахло плесенью и наполнителем для кошачьего лотка. Чарли чувствовала, как бетонный пол дрожит от громкой музыки. В дальнем углу она заметила движение и направилась туда, но из темноты материализовался Слэш и перехватил ее.
Привет, Че! Что ты здесь делаешь?
Чарли заметила, что он пытается засунуть в задний карман потрепанную книгу, но она была слишком большая, и в конце концов он
