не какого-то рядового охранника, что несолидно и даже подозрительно, а нанимателя Донцова, и это действительно меняет дело.
– В таком изложении твоя просьба становится цивилизованной, хотя я всё-таки не усекаю замысла. Ответь на вопрос: здесь действительно отсутствует личный интерес?
На этот прямой вопрос Аркадий мог ответить предельно искренне, поскольку в его глазах Донцов давно превратился из ухажёра Веры даже не в главного виновника квартирной неудачи, а в некую символическую фигуру, олицетворяющую «не наших». И, глядя в глаза Ильи Стефановича, он ответил:
– Абсолютно отсутствует. Вы в этом убедитесь.
Оставшуюся часть обеда они обсуждали всякую чепуху, вроде предположительных сроков возобновления встреч в «Доме свиданий». Но на прощанье Илья Стефанович буркнул:
– Попробую…
«Попробую» заняло примерно неделю. Он позвонил Аркадию и, не здороваясь, сказал:
– Записывай. Фирма «Армстронг». Будешь говорить с директором, сошлись на Игоря Игоревича.
И повесил трубку.
«Сделал больше, чем его просили, – подумал Подлевский. – Значит, понял, что я неспроста колочусь».
Он без труда нашёл координаты «Армстронга», узнал телефон директора и набрал комбинацию цифр.
– Валерий Игнатьевич, здравствуйте. С вами говорит Аркадий Подлевский, я от Игоря Игоревича.
– А-а, – понимающе прозвучало в трубке. – По какому вопросу?
– Валерий Игнатьевич, я ваш потенциальный клиент. И у меня вопросик. Как-то довелось случайно увидеть в деле человека, который обслуживает господина Донцова. Ни того ни другого лично не знаю, но имел возможность наблюдать со стороны. Этот охранник, уже в возрасте, произвёл на меня очень хорошее впечатление. Скажите, есть ли возможность, если я стану вашим клиентом, работать именно с ним? Готов доплачивать.
– О-о, мил человек, – заверещало в трубке, – если откровенно, вероятность нулевая. Клиент его очень ценит. Через пару недель он даже даёт ему внеплановый десятидневный отпуск, купил путёвку в санаторий «Сочи». Да вы не сокрушайтесь, у нас толковых людей много. Подберём такого, что будете довольны. Даю слово.
– Жаль, всё-таки жаль, – закручинился Подлевский. – Ну, я скоро появлюсь, тогда поговорим конкретнее.
Немедленно вызвал Ивана.
– Слушай, садись на хвост этому мерсу, и чтобы за несколько дней сделал фото донцовского охранника. На мобильник и без вспышки, понял? Не то засечёт. Аккуратно, очень аккуратно работай.
Сперва у Аркадия мелькнула мысль самому смотаться в Сочи. Однако, поразмыслив, позвонил старому знакомому, которого держал на подхвате для массовки на аукционах.
– Хочешь деньков на десять в Сочи прошвырнуться? Горящая путёвка в полулюкс пропадает. Не возражаешь? Тогда завтра в два часа я тебя обедаю в «Эларджи». Всё объясню. Интересный вариант подворачивается, к тому же прикуп светит.
Да, на такие комбинации Подлевский был мастак. Вспомнилась женевская авантюра с Богодуховой. Теперешний случай был отчасти похож, хотя и отдалённо.
Телохранителя Вову, к которому санаторные врачи обращались не иначе, как к Владимиру Васильевичу, разместили в номере на седьмом этаже корпуса «Приморский», с видом на море. Когда-то давным-давно – этого корпуса не было и в помине, – ему доводилось бывать здесь по службе: подопечных, прилетавших в Сочи по делам на два-три дня, селили в трёхэтажном здании сталинской архитектуры с частоколом колонн и наборными мраморными полами или в дачных особняках. В первый же санаторный день телохранитель Вова обследовал памятные места, желая убедиться, что всё осталось прежним. А потом долго гулял из конца в конец длинной плиточной набережной вдоль «Приморского».
Прогулка ему понравилась, и он совершал моционы на набережной по нескольку раз в день. Впервые за много лет – отпуска брать не любил, – он оказался беззаботным. А под ленивый шум морского наката хорошо думалось, вернее, вспоминалось, и он подводил промежуточный итог своей жизни.
Если по-крупному, она сложилась удачно. Выросли два сына: один офицерит, другой инженерит. Правда, семейная жизнь дала трещину: ну какая женщина может выдержать мужа, не принадлежащего самому себе. Частые отлучки по работе, командировки, ночные вызовы, постоянная «боеготовность», когда остаётся лишь прыгнуть в ботинки и мчаться к дежурной машине. Конечно, бывали и выходные, но в свободные дни он предпочитал домосидничать, для него это был отдых. А на жену времени не хватало – ну совсем.
Пока подрастали сыновья, Галя утопала в домашних хлопотах. А годам к пятидесяти, когда всё устаканилось, начала тосковать, как она говорила, по настоящей жизни. Хорошая женщина, трогательная. Но, видимо, очень устала от бесконечной мужней круговерти, стала жаловаться на недостаток внимания. А что он мог сделать? Работа!
Кончилась их семейная жизнь тем, что кого-то она нашла – видимо, под стать возрасту, похоже, раннего вдовца. Объявила просто:
– Володь, Хосподя! Не могу я больше так жить. Ухожу. Не поминай лихом, ребят мы с тобой достойных вырастили. В общем, пойми меня.
Он понял. Дележа имущества или жилья не затевали. Да и зачем? Ей было к кому уйти, а квартира и рухлядь всё равно детям останутся.
И зажил телохранитель Вова бобылём. Мирно, даже как-то незаметно это вышло, без обидок. Только стал работать больше.
Да-а, хорошая была женщина, Галина. Когда в начале девяностых жизнь сломалась и муж висел в неизвестности, она семейные тяготы взяла на себя. На блинах с приедками сидели. Ему оставалось лишь пахать рысью по зыбучим пескам того дурного, скотского времени в поисках работы. В душевном упадке хотел податься на стройку разнорабочим – ничего мирного не умел. Но их былое боевое братство держалось кучно, слишком сильно́ было взаимодоверие. Да и спецы отменные, высший класс. И постепенно их начали приглашать в новые частные структуры. А куда один попал, сразу тащил к себе бывших «прикреплённых», на кого мог положиться и за кого мог поручиться.
Так и ему удалось прорваться сквозь баррикады жизни – снова стал телохранителем. И хотя задачи службы и её наполнение изменились, однако, положа руку на сердце, лишь слегка, формально. Раньше они были частью системы, а стали в каком-то смысле собственностью «хозяина», заключившего договор с охранным агентством.
Но телохранителя Вову такая перемена почти не задела – ему попадались сносные подопечные. Хотя и скоробогатый люд, но без гонора, без склонности к унижениям, без похабели. Не пургамёты. И он быстро встроился в новую систему «мерседесных» людей. А уж нынешний «хозяин» – Донцов, и вовсе устраивал телохранителя Вову по всем статьям. Что ни говори, а приятнее работать с честным человеком, любящим Россию.
Телохранитель Вова неспешно мерил шагами набережную, иногда присаживаясь на лавочки, в избытке расставленные по прогулочному маршруту, и наблюдал за спокойным, ещё прохладным, без купальщиков морем, за пёстрым санаторным людом, дышащим целебными воздусями. От безделья невольно обращал внимание на папиков, фланирующих под руку с силиконовыми безбюстгальтерными макияжницами, на гламурных, виляющих копчиком возрастных индюшек с
