универмаге только к десяти, поэтому я решила постирать. Вдруг слышу с улицы чьи-то голоса. Отодвигаю жалюзи – во дворе стоят Филлип и Мириам. Открываю дверь, ежась от холода. На Мириам длинное бежевое пальто, черные кожаные перчатки и меховая шапка, а Филлип одет в пальто в черно-красную клетку.
– Доброе утро!
Филлип жестом зовет меня подойти ближе.
– Мелисса, рассуди нас!
Достаю из шкафа пальто, запираю дверь. Перед домом стоят несколько кустиков в черных пластиковых кадках.
– Вот, хотел посадить их сегодня с утра пораньше, но тут к нам заглянула Мириам – надо же мной покомандовать. В общем, она заявляет, я их неправильно расположил.
– Ничего подобного! Я сказала, если ты хочешь так их рассадить – пожалуйста, но я бы на твоем месте сделала по-другому.
– Извини, неправильно перевел, – усмехается Филлип. – Мелисса, как будет красивее? Вот это – три вересковых кустика, а вот эти два – азалия. Я подумал, что вереск будет хорошо смотреться на фоне азалий.
Мириам качает головой, и мех на ее шапке колышется, будто живое существо.
– Нельзя сажать большой зеленый куст перед маленьким цветущим, Филлип. Сначала сажают зеленый, а уж потом перед ним цветы.
– Но это азалии!
– Да что бы там ни было! Нельзя прятать красоту за зеленью.
Филлип смотрит на меня, взглядом моля о помощи.
– Она права, – сонно говорю я.
Мириам презрительно закатывает глаза.
– Как только ты сообщил, что намерен этим заняться, я сразу поняла: надо проконтролировать, а то налажаешь.
– А где Гретхен? – спрашиваю я.
– Повезла детей в школу, а потом заедет в пару стоматологических клиник, где требуются ассистенты зубного врача, – отвечает Филлип. – Одна из них – в тридцати минутах езды отсюда. Я ей сказал, чтобы на обратном пути пообедала в каком-нибудь кафе и развеялась немного. Надеюсь, успею закончить здесь к ее приезду.
Мириам направляется в дом.
– Пойду-ка переоденусь во что-нибудь попроще. У Гретхен наверняка для таких случаев припасены какие-нибудь старые вещи. Надеюсь, мне они подойдут.
Филлип выкапывает старый кустарник – такой мелкий и сухой, что проще руками вырвать. Я тем временем готовлю лунки для новых растений. Тут входная дверь открывается и выходит Мириам. Даже в поношенной одежде дочери она выглядит на миллион баксов.
– С дизайном у него не очень, но вообще Филлип прекрасный садовод. Однажды мы даже получили премию в номинации «Лучший двор года». Когда это было, Филлип?
– В семьдесят втором. Цветы и кустарники выбирала Мириам. У нее всегда был великолепный вкус. Прекрасное тянется к прекрасному, как известно.
Гретхен рассмеялась бы, увидев залившееся краской лицо Мириам. Помогая выдернуть очередной мертвый кустик, наклоняю голову пониже, чтобы они не заметили моей ухмылки.
– Прохожие останавливались полюбоваться нашим двором, – мечтательно продолжает Мириам, засыпая в лунку специальный грунт и удобрения.
– На самом деле они останавливались, чтобы полюбоваться на Мириам, – говорит Филлип серьезнейшим тоном, словно ведущий новостей.
Мириам смеется и тянется за сфагнумом.
– Не преувеличивай!
– В это легко поверить, Мириам, – говорю я, высвобождая вересковый кустик из пластикового контейнера.
Она снова заливается смехом, а Филлип налегает на лопату.
– Да люди и сейчас останавливаются на нее посмотреть! Вон там… взгляните-ка.
Мы с Мириам оборачиваемся и видим сидящего в служебной машине почтальона.
– Почтальон! – восклицает Мириам. – Потише, Филлип!
– Да ты погляди! Он от тебя глаз оторвать не может!
Мириам еще громче смеется и шлепает Филлипа по ноге садовым совком. Я ее такой никогда не видела. Посторонний решил бы, что они в отношениях. Поддразнивают друг друга, даже, можно сказать, флиртуют.
Когда приходит время ехать на работу в универмаг, Филлип и Мириам отправляются в квартиру Гретхен выпить кофе. Интуиция мне подсказывает, что сегодня они целый день будут высаживать кусты.
Впервые за много лет я с нетерпением жду возвращения на работу. Кажется, будто от улиц и магазинных витрин исходит особая энергия. Они пульсируют, жужжат, вызванивают какую-то незнакомую мне мелодию. В голове роятся мысли о Рамоне, Гретхен, Джоше, миссис Швайгер… «Мы все списываем на случайность», – сказала миссис Швайгер. Останавливаюсь на площади, смотрю на три украшенные елки возле беседки. С чего это кто-то так расстарался?
Не успела я расписаться по окончании смены, как мне позвонила Джоди из юридической конторы: компьютеры не работают, в офис идти незачем. С великой радостью мчусь домой. От увиденного не могу сдержать улыбку. Филлип и Мириам высаживают оставшиеся кустики возле моего дома. Впервые за все время, что я ее знаю, Мириам выглядит растрепанной и очень уставшей. Улыбаясь, выхожу из машины.
– Чем это вы тут занимаетесь?
– Нехорошо, чтобы одна сторона двора была красивой, а вторая выглядела так ужасно, – говорит Филлип. – Поэтому мы поехали и докупили еще таких же кустов.
– Но я…
Филлип приобнимает меня за плечо.
– Мой подарок нашему новому члену семьи.
– Даже не знаю, что сказать, – отвечаю я, злясь на саму себя. – Здорово!
Обнимаю их обоих и мнусь в нерешительности.
– Не могли бы вы оба мне кое с чем помочь?
Откровенно говоря, ни разу в жизни мне в голову не приходила блестящая идея. Серьезно. Никогда. А сейчас пришла, и я просто обязана ею поделиться.
«Чудеса рождаются в трудностях».
Жан де Лабрюйер
ГРЕТХЕН
Вот уж не думала, что наступит день, когда мои родители снова будут что-то делать сообща. Тем не менее Мелисса клятвенно уверяет, что во вторник они вместе сажали декоративные кусты. А в среду мама с папой заехали за мной и детьми, и мы все дружно после школы ездили покупать елку. Дети украшали ее до поздней ночи. Я не возражала: стояла в сторонке и наблюдала, как мама и папа возятся с Итаном и Эммой. Папа всегда дурачится с детьми, как маленький. Мама громко смеялась над его дурацкими шутками и пародиями.
Елку полностью украсили и стали перед ней фотографироваться. Дети, потом дети с мамой, дети с папой, дети с мамой и папой, дети со мной и мы с Мелиссой. Так странно с ней фотографироваться – словно мы всю жизнь только этим и занимались.
Кайл позвонил в четверг: врачи до сих пор не сообщили, когда его отправят в Техас. Операция прошла успешно, и я никак не могу понять, почему его еще не перевезли. Я хотела прилететь в Германию, но Кайл об этом и слушать не желал.
– Только ты прилетишь, как меня переведут. Дождись, когда они все решат, и приезжай в Техас.
Тяжело. Хотя со мной рядом родители, дети и Мелисса, с приближением Рождества разлука чувствуется острее.
В пятницу у детей начались каникулы, и они уже успели, словно дикое племя, разнести в пух и
