коротко на Сарьяна, увидела его спокойное лицо, и понемногу стала успокаиваться. «Бог не выдаст — свинья не съест! — сказала она себе. — Не хотела я никому зла!»
Встретить гостей вышел Сергей. Юля с опаской подошла к нему, но тот, как ничего не бывало, как самого дорогого гостя, обнял её, крепко прижал к груди, поцеловал в щеку.
— Ну что, беглянка, вернулась? И не одна, — посмотрел на Сарьяна, — с пленником! Похвально! — Пожал руку Сарьяну. Смотрели мужики в глаза друг другу мгновение, но и этого им было достаточно, чтобы сказать себе: «Настоящий мужик!»
За столом сидели Пётр, печник и дед Матвей, пришедший к обеду. Нина, как и предполагала Юля, встретила гостей более чем прохладно. Обнявшую её в порыве нежности Юлю, она отстранила, едва обозначив свои объятия. Сарьяну, кивнув головой, сказала: «Здрасте!» Пётр, не выпустив из рук ложки, тоже что-то невнятное промычал. Дед Матвей, ткнув Петра в бок, спросил: «Хто эти? Из району?» — А когда Юля стала открывать сумки с угощением и подарками, нахмурил брови: «Праздник какой, чо ли»
Нина пригласила гостей к столу, причём говорила только Сарьяну.
— Может, рюмочку за знакомство? — показал Сергей на коньяк, привезённый гостя м и.
— Можно, — кивнул Сарьян.
Юля посмотрела на него. Улыбнувшись, он и ей кивнул:
— Можно!
Автоматически выпили по второй и третьей… Глаза у мужиков повеселели, языки развязались. Юля с опаской поглядывала на мужа, но он только широко улыбался и показывал ей жестами, что ему хорошо, и ей не следует беспокоиться. Она с упрёком качала головой.
— Мне Юля много рассказывала о вашей идее возродить деревню, — говорил Сарьян, положив тяжёлую руку на плечо Сергея. — Только…
— Никаких «только»! — мотал головой Сергей. — Мы добьёмся своего! Тысячи лет жили деревни, а почему сейчас не могут жить? Кому они мешают? Кому они бельмо в глазу?
— Может, просто люди захотели жить иначе? Не ковыряться в земле, в навозе… Отработал смену — и не болит у тебя голова. Тут же всё на твоих плечах: дети, телята, поросята, куры, гуси, грядки… Всех надо накормить, напоить, спать уложить… И так изо дня в день!
— Да, — согласно кивал Сергей, — трудно, но нужно! Человек без труда, без работы перестаёт быть человеком. Он превращается в тунеядца, в ненужного трутня! Человек же, хорошо поработав, получает и удовольствие от сделанного, и материальное вознаграждение. У него дети, глядя на родителей, с пелёнок привыкают к труду, и для них нет проблем выжить в любых условиях. А эти условия выживания всегда стерегут человечество. К тому же для души какой простор! — воскликнул, зардевшись, Сергей. — Леса, реки, озёра! Воздух медовый! Отношения между людьми самые что ни на есть добрые! Сосед с соседом живут душа в душу!
О помощи просить не надо, люди сами к тебе придут с помощью! Кому как, не знаю, но мне краше деревни ничего нет! И не только мне.
— Сергей, — Сарьян положил вторую руку па плечо хозяину, — я с тобой на все сто согласен, но сейчас о другом. На возрождение даже маленького клочка деревни нужны большие средства, а их у вас нет, и заработать, не имея первичного капитала, очень сложно!
— Заработаем! Что мы без рук, что ли!
— Нужны машины, трактора, комбайны, а это больших денег стоит.
— Будут и машины. Возьмём в кредит.
— Я могу вам помочь, у меня есть такая возможность.
Пётр навострил уши.
— Чем помочь? — не понимал Сергей.
— Дам, сколько вам нужно, денег. Без всяких процентов и на неопределённое время.
— Как это? — непонимающе уставился Сергей на Сарьяна.
— Дам вам денег, сколько надо! — повторил спокойно Сарьян.
— Сергей, спроси про условия, — подсказал Пётр. — А то…
— На каких условиях? — спросил Сергей.
— Условие одно — деньги можно расходовать только в интересах развития деревни. Строить жилые дома для членов коллектива, склады, дома культуры, быта, покупать машины и трактора, наводить мосты и дороги, приобретать скот и землю… Примерно так.
— Нас затягивают в кабалу! — выпрямился Пётр. — Мы построим, а потом у нас всё это «прихватизируют» те, кто давал деньги.
— Так, да? — повернулся к гостю Сергей.
— Кого ты спрашиваешь? Он увёл у нас, не моргнув, художника и чужую жену! — выпалил Пётр.
Сарьян дёрнулся, побледнел, сжал крепко губы. Юля в страхе ждала вспышки гнева. Она знала, что Сарьян в ответ на её предложение не предлагать в дар деньги самобытному коллективу, решил пойти на маленькую хитрость — якобы занять им деньги, чтобы потом перевести их на счёт коллектива. Его же заподозрили в мошенничестве, скрытом под предлогом добрых дел. Это оскорбление задело его, но он сдержался, хотя стоило это больших сил.
— Это мой калым за вашу красавицу, — улыбнулся он. — Больше того, если не откажете, я запишусь в ваш прекрасный коллектив, потому что разделяю ваши идеи.
— Ну, это совсем другое дело! — воскликнул Сергей, не переставая рассматривать с удивлением и непониманием Сарьяна. — Это же…
— Это упрощает дело, — сказал Пётр. — Тут и приватизировать не надо будет — всё наработанное нами плавно перейдёт в руки «нашего» члена коллектива, который «подарил» нам деньги.
Сергей смотрел на Сарьяна, ожидая объяснений.
— Честное слово, — хлопнул по столу Сарьян, — не могу вас, русских, понять! То умоляют занять под проценты копейку, то не хотят брать миллион без отдачи! Кто мне объяснит этот ваш феномен? Юля, может, ты попробуешь?
— Излишняя щедрость всегда вызывает подозрение, — отозвалась Юля, с жалостью глядя на мужа. — Часто под предлогом доброты и щедрости мошенники прокручивают свои делишки. Людям это известно, и они теперь на всех, в том числе и на истинных доброжелателей, смотрят сквозь призму недоверия. От себя скажу: моему мужу, Григорию Самвеловичу, — положила руку на плечо Сарьяна, — надо верить! Он из тех, что отдают и радуются! Ваша вера в него не должна быть сомнительной.
Сарьян с трудом проглотил жёсткий ком, часто заморгал, отвернувшись к окну.
— Воля ваша, — сказал он, прокашлявшись.
В тишине было слышно, как бьётся муха о стекло.
— Тут не то, чтобы не доверять, — заговорил Пётр. — Тут другое. Мы хотели своими силами, силами голытьбы, построить общество, которому бы завидовали другие. И не только завидовали, а чтобы захотели сами сотворить то же самое. Тут же чёрт знает что получается! Пришёл богатенький, кхе-кхе, — прокашлялся, косо глянув на Сарьяна, — человек со стороны, бросил к нашим ногам мешок с деньгами и говорит: «Стройте ваш коммунизм!» Казалось бы, надо радоваться, а радоваться нечему.
Печник с непониманием смотрел то на Петра, то на «богатенького человека».
— Нечему потому, что вымарана статья из нашей ненаписанной пока
