- Ну, вотъ новости! Послѣзавтра же и пріѣзжайте! Жену привозите, дѣтокъ, свояченицу и братца Николая Мироныча.
- Осторожнѣе, тутъ темно… Я вамъ посвѣчу…
— О, не безпокойтесь!
2. Теперь — собачьи времена.
Приглашеніе:
— Петръ Иванычъ, a я завтра думаю пожаловать къ вамъ на блины…
— Ахъ, это намъ будетъ такое безпокойство.
— Ну, какое тамъ безпокойство — накормите блинами и конецъ. Блинковъ поѣдимъ y васъ съ икоркой, выпьемъ.
— Съ чѣмъ, съ чѣмъ?..
- А? Съ икоркой, говорю.
— Вамъ еще каменный домъ въ придачу не потребуется ли? Хм! съ икоркой! A вы знаете, что икорка теперь 12 рублей фунтъ?
— Что вы говорите! Какъ дешево. A я думалъ 14.
— Мало, что вы думали… Для кого дешево, a для кого и не дешево…
— Такъ мы все-таки придемъ.
- Собственно, зачѣмъ?
— Да вотъ… блинковъ y васъ поѣдимъ, выпьемъ.
- Это чего жъ такого вы выпить собираетесь?!
- Да что y васъ найдется. Не побрезгуемъ вашимъ хлѣбомъ-солью.
- Вода изъ водопровода y насъ найдется — вотъ, что y насъ найдется. Лучше ужъ не приходите.
- Нѣтъ, что вы! Обязательно придемъ.
* * *
За столомъ:
- Дорогой хозяинъ… еще блинковъ… Можно попросить?
- Увольте! Вѣдь, ей-Богу, вы уже сыты.
- Ну еще парочку… съ зернистой.
- Что вы дѣлаете?! Довольно! Чуть не полтарелки себѣ икры навалили.
— Ничего, буду кушать на здоровье. Коньячку мнѣ выпить или рябиновой?
- Ни того, ни другого. Ей-Богу, вамъ уже не лѣзетъ, a вы все пьете. Не дамъ больше.
— Ни-ни. И думать не могите отказывать! A то голову сметаной вымажу. Позвольте… A семга?! Я про семгу забылъ. Ни кусочка не попробовалъ.
— Ей-Богу, вы уже ели.
- Нѣтъ, нѣтъ, лукавите. Позвольте, я себѣ положу два кусочка…
— Два?! A вы знаете, что каждый кусочекъ стоитъ копеекъ семьдесятъ…
— Ну, и чортъ съ нимъ, — большая бѣда, подумаешь…
— Да для васъ бѣда не большая… потому что не вы платили. Ѣдятъ, ѣдятъ люди, ей Богу, не понимаю, какъ не лопнуть!
- Да-а, съ вашего угощенія дѣйствительно лопнешь… Пригласили на блины, смотрѣть не на что.
- Кто васъ приглашалъ? Сами навязались.
— Еще бы! Если бы мы вашего приглашенія ждали — ноги бы съ голоду протянули.
- И протягивайте, потеря небольшая… Что еще будетъ, кромѣ этихъ блинишекъ?
— Ничего не будетъ.
— Какъ такъ ничего? Бульонъ же долженъ быть какой-нибудь, или уха тамъ… Дичь тоже всякая полагается…
- Достаточно и такъ дичь несли за столомъ. Ну-съ — можно вставать изъ-за стола, дорогіе гости. Дорогіе — сами понимаете почему. Въ 36 рублей обошлось ваше совершенно неумѣстное посѣщеніе.
- Господи! 35 рублей истратилъ, a ноетъ на двѣсти.
* * *
Уходъ:
- Прощайте, дорогой хозяинъ.
- То есть, какъ это прощайте? До свиданья, a не прощайте!
- Развѣ вы думаете еще разъ насъ пригласить?
— Нѣтъ-съ, не пригласить, a я думаю самъ къ вамъ на блины пріѣхать.
- Не стоитъ.
- То есть, какъ же это такъ — не стоить?!.. Вотъ еще новости! Небось, сами ко мнѣ пришли, пили, ѣли — a мнѣ нельзя?! Завтра же и пріѣду: жену привезу, дѣтей, свояченицу и брата Николая Мироныча…
— Вы бы всю улицу еще притащили! Дворника ужъ забирайте, кухарку тоже — все равно!! Э, ч… чортъ, какая тутъ темнота на лѣстницѣ… Хозяинъ! Ты бы хоть посвѣтилъ.
- И такъ хорошо. Керосинъ-то нонѣ кусается, сами знаете.
— Да тутъ ногу еще сломаешь въ этой тьмѣ.
— И прекрасно! Туда вамъ и дорога.
— Ну, безпокойной вамъ ночи въ такомъ случаѣ…
- Всего нехорошаго!..
* * *
Собачьи времена наступаютъ, истинно говорю вамъ.
* * *
ЧЕЛОВѢКЪ, КАКИХЪ ТЕПЕРЬ МНОГО
Смѣшно сказать: въ течете двухъ дней я встрѣтилъ этого человѣка три раза; и онъ мнѣ былъ совершенно чуждъ и не нуженъ! A существуютъ люди, которыхъ любишь и съ которыми хотѣлъ бы встрѣтиться — и не видишь ихъ годами…
Первая встрѣча съ этимъ человѣкомъ произошла y крупнаго ювелира, гдѣ я выбиралъ булавку для подарка, a «этотъ человѣкъ» (до сихъ поръ не знаю, какъ его зовутъ) безсмысленно переминался съ ноги на ногу y прилавка, тоскливо вздыхая, и то распахивая, то запахивая роскошную шубу съ бобровымъ воротникомъ.
- Вамъ, собственно, что хотѣлось бы? — спрашивалъ терпѣливый приказчикъ.
— Да вотъ этихъ купить… ну, какихъ-нибудь драгоцѣнныхъ камней.
— Какихъ именно?
— Эти бѣленькіе — брилліанты?
— Да.
- Значить, брилліантовъ. Потомъ еще голубыхъ я взялъ бы… красныхъ… A желтенькихъ нѣтъ?
- Есть. Топазы.
- Это дорогіе?
- Нѣтъ, они дешевые.
- Тогда не стоитъ. Брилліанты — самые дорогіе. Они какъ — поштучно?
- Нѣтъ, по вѣсу.
- Вотъ вы мнѣ полфунтика заверните.
— Видите ли, такъ, собственно, нельзя. Брилліанты продаются на караты…
- На что?
- На караты.
— Это скучно. Я этого не понимаю. Тогда лучше поштучно.
— Вамъ въ издѣліи показать?
— A что шикарнѣе?
— Да въ издѣліи можно носить, a такъ, отдѣльные камни — они y васъ просто лежать будутъ.
— Тогда лучше издѣліе.
— Желаете, колье покажу?
- Хорошо… Оно дорогое? 12 тысячъ.
- Это ничего себѣ, это хорошо. Вотъ это оно? A почему же на немъ одни бѣлые камни? Хотѣлось бы чего-нибудь и зелененькаго…
— Вотъ вамъ другое, съ изумрудомъ.
— Оно симпатичное, только куда я его надѣну?
— Виноватъ, это не мужская вещь, a дамская. Если женѣ подарить…
Незнакомецъ хитро прищурилъ одинъ глазъ.
— Экой вы чудакъ! A если я не женатъ?
- Гм! — промычалъ приказчикъ, усиліемъ воли сгоняя съ лица выраженіе отчаянія. — Вы, значитъ, хотѣли бы что-нибудь выбрать для себя лично?
— Ну да же! A вы что думали?
— Тогда возьмите кольцо.
- A оно сколько стоить?
- Смотря какое. Вотъ поглядите здѣсь: какое понравится.
- Вотъ это — почемъ? Голубенькое.
- Двѣсти пятьдесятъ.
— Гадость. Мнѣ тысячъ на пятнадцать, на двадцать.
- Тогда брилліантовыя возьмите. Вотъ это — рѣдкая вода: семь съ половиной тысячъ.
— A дороже нѣтъ?
- Нѣтъ. Да вѣдь вы можете три взять!
- И вѣрно вѣдь. Заверните. Вы думаете, что они достаточно шикарны?
— О, помилуйте, м-сье!
- Вы меня извините, но я въ этомъ ничего не понимаю. Вотъ насчетъ бумагъ я хорошо намастачился.
- Но вѣдь теперь, м-сье, биржа, кажется, не работаетъ?
- Какая биржа? Я говорю о газетной бумагѣ, писчей, оберточной — все что угодно! Получите за кольца. Вы ихъ пришлете ко мнѣ съ мальчишкой — не хочется таскаться съ этой ерундой. Или лучше я ихъ на пальцы надѣну. Экіе здоровые каменищи. Не выпадутъ?
— О, помилуйте…
— A то выпадутъ — и пропало кольцо. Куда оно тогда? Намѣсто камня — дырка. Будто окно съ выбитымъ стекломъ. Прощайте.
* * *
Въ тотъ же день вечеромъ я увидѣлъ его въ мебельномъ магазинѣ…
- Послушайте, — горячился онъ. Поймите: если бы вы сказали мнѣ: хочу имѣть самую лучшую бумагу — я отвѣтилъ бы: вотъ эта лучшая. A вы мнѣ не говорите прямо, что хорошо, что нѣтъ. Вы говорите, что эта гостиная розоваго дерева, a эта — Людовика, ну? Какая же лучшая?
- Какая вамъ понравится…
- A которая дороже?
- Розоваго дерева. Три тысячи двѣсти.
— Ну вотъ эту и заверните. Затѣемъ — какія еще комнаты есть y васъ?
- Кабинетъ, спальня, столовая, передняя…
— A еще!
- Будуары еще есть.
— Ну, это всего шесть. A y меня десять. Чѣмъ же ихъ заставлять прикажете?
— A кто y васъ еще будетъ помѣщаться въ квартирѣ?
- Я одинъ!
— Гм!.. Можно тогда библіотеку.
— Семь! A еще?
— Можно тогда какую-нибудь комнату въ русскомъ стилѣ. Потомъ, ну… сдѣлайте второй кабинетъ. Одинъ для работы, другой… такъ себѣ.
Оба глядѣли другъ на друга безсмысленными отъ натуги глазами и мучительно думали.
- Это девять. A въ десятую что я поставлю?
— A десятую… сдайте кому-нибудь. Ну, на что вамъ одному десять? Довольно и девяти. Сдадите — вамъ же веселѣе будетъ.
- Это идея. Мнѣ бы хотѣлось, чтобы эта комната была стильная.
- Въ какомъ стилѣ, м-сье?
- Въ хорошемъ. Ну, вы тамъ сами подберите. Охо-хо… Теперь подсчитайте — сколько выйдетъ?
* * *
A на другой день я къ своему и его удивленію (онъ уже началъ привыкать къ моему лицу) встрѣтилъ его на картинной выставкѣ.
Онъ помѣстился сзади меня, поглядѣлъ изъ-за моего плеча на картину, передъ которой я стоялъ, и спросилъ:
- Это хорошая?
- Картина? Ничего себѣ. Воздуху маловато.
