подлый человек.
Миша пожал плечами.
— У меня есть отличная идея, — вдруг спохватился я. — Уже пять тридцать и нам пора на ужин!
Миша поднял руки к верху и прихлопнул.
— Т-точно! Идем!
В тот вечер мы еще не раз вспоминали о наших общих знакомых, пока не настал понедельник.
А в понедельник случилась беда.
В восемь часов утра все роты собирались на центральном плацу академии для поднятия государственного флага. Академический оркестр исполнял гимн, курсанты пели, флаг взмывал в небо, и так начинался каждый рабочий день, насколько я себя помню. После поднятия флага роты шли торжественным маршем, отдавали честь начальнику строевого отдела, и расходились по учебным корпусам. Исключений не делали ни девочкам, ни юношам, ни командирам. Торжественным маршем шли все, и а то, как и кого это получалось, уже другой вопрос. Чем старше курс, тем расхлябаннее выглядела вся рота.
Отношение высших начальников к младшим курсам всегда отражалось на собранности. За двухнедельный период мы хорошо выучили, что на подъем флага лучше не опаздывать. Перед построением командир проверял людей выборочно, после считал всех по головам. Сегодня произошло одно изменение. Переклички не случилось. После поднятия флага командир отправил нас на занятия, а сам устроил плановую проверку кубриков. В конце сентября ребята еще не пропускали пары и ходили даже на те, где преподаватели не проверяли курсантов по списку. Лекции были скучными. Досиживать их без телефона в руках могли лишь немногие. Впоследствии те «немногие» выйдут на новый уровень. Кто-то станет учиться на четверки, кто-то пойдет на красный диплом, и тогда произойдет еще одно расслоение. Стипендия.
Но в тот понедельник речь об этом еще не велась. Все ждали послеобеденного построения, где командир роты озвучит большой наряд, созданный им из проживающих тех кубриков, где был оставлен беспорядок. Большой наряд делился на пять категорий. Камбуз, патруль, дежурное подразделение, наряд по корпусу и рассыльные дежурного по академии. Всего двадцать три человека, но провинившихся в чем-то и где-то всегда было больше. Как говорил наш командир: «Желающие всегда найдутся, даже если на наряд понадобиться вся рота».
— Мы убрались? — прошептал мне Миша, как только мой дед появился в дверях второго корпуса с книгой нарядов в руках.
Строй загудел. Все понимали, что через десять минут кто-то пойдет на уборку и после четырех часов отправится домой, а кто-то пойдет готовиться к наряду и всю ночь и завтрашний день будет впахивать без сна.
— Убрались, убрались, — успокоил я его, ощущая тревогу.
Миша тоже ее ощущал. Миша ощущал многое, что происходило вокруг, словно его сердце обладало каким-то даром предвидения. Сейчас он не просто волновался. Его колотило.
— Успокойся. Все будет норм!
Олег и Игорь стояли впереди нас. Игорь о чем-то беседовал со старшиной роты, а Олега привлекли голуби, собравшиеся в кучу на крыльце перед корпусом. Командир роты, грохнув дверью, распугал пол стаи, и Олега это привело в неописуемый восторг. Старшина Юра кивнул в его сторону, и они с Игорем тихонько засмеялись. Не с голубей. С Олега.
— Даже если залетели с кубриком, постоим в патруле или на камбузе. У меня уже четвертый наряд. Останется еще один.
— У меня тоже четвертый, — сказал Миша и почесал лоб.
— Пусть так, — я махнул рукой, и командир роты дал команду «Становись!»
После того, как курсанты встали по своим местам, выровнялись и со смирением повернули головы к командиру, кто-то чихнул. Рота засмеялась, но лишь к несчастью неудачника. Через секунду имя курсанта уже было в книге нарядов.
— Чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов, — начал командир, окидывая роту так, словно мы недостаточно внимали его приказания. — Я зачитываю список кубриков, нарушивших правила порядка проживания. Если кому-нибудь придет в голову оспорить мое мнение или рассказать мне о ваших проблемах, готовьтесь к еще одному наряду. В этом месяце свободных мест предостаточно!
С этими словами его взгляд, полный ненависти ко всем стоящим в строю, опустился на листок. Он уже приготовился читать, но тут его седые брови приподнялись, правый уголок рта скривился, и он вновь воззрился на нас.
— Утром я вас предупреждал, — договорил он, и по роте курсантов прокатилась волна. — Кто наплевал на мое распоряжение, просим на ночную вахту. А перед заступлением в наряд каждый из здесь стоящих продемонстрирует мне порядок в своем кубрике.
Курсанты зашумели.
— Рты закрыли! — рявкнул командир роты.
Над строем воцарилась тишина.
— Старшина!
Невысокий темноволосый парень по имени Юрий Данишевский выбежал с правого угла строя.
— Расписывай!
Это была обычная трапеза. Юра подходил к каждому курсанту, подсовывал книгу, где значилась его фамилия и наименование наряда. Курсант расписывался, и старшина шел к следующему. И так пока книга не заполнялась и каждый боец не получал свою личную задачу.
И конечно, Юра не прошел мимо нас.
— Я нисколько не удивился вашей бездарности и безответственности, — сказал командир роты после оглашения списка. — Я устрою еще одну проверку! И так будет до тех пор, пока каждый из вас не научится убирать за собой свое дерьмо!
Он сделал шаг вперед и пошел вдоль первой шеренги. Он говорил с нами на предельно высоких тонах, и даже дневальные с пятого этажа высунули головы изо окон, чтобы посмотреть на наше построение. Кому-то было смешно. Мы же большую часть сказанного в тот день, восприняли очень серьезно.
— В кубриках я нашел массу артифактов, таких как джинсы, гражданские рубашки, куртки и туфли. Все это неуставное барахло! Предупреждаю первый и последний раз! Одежда, не относящаяся к курсантской форме, должна храниться дома, в шкафу! В казарме разрешена только уставная форма, которая четко расписана на входе каждого из этажей нашего корпуса. И если кто-то из вас по каким-либо причинам не удосужится выучить эту часть устава, пеняйте на себя. Легкой жизни здесь вам не предвидится!
Командир роты дошел до последней колонны и развернулся.
— С завтрашнего дня ваше шмотье я начну выкидывать из окон. Можете сразу растягиваться в цепочку вокруг корпуса, занимать наиболее удобные места и ловить свои
