и в итоге он просто полощет водкой рот. Что в целом даже полезно.
Одна радость — банкет проходит в их же гостинице. Похоже, что организаторы фестиваля забронировали её целиком на дни праздника. Хорошая новость в том, что далеко ходить не пришлось, только по лестнице спуститься, ибо лифт никто не починил. Плохая новость — качество закуски примерно то же, что и качество обслуживания в номерах.
— Инсулин будем заливать литрами, — пробормотала Сашка, когда они только усаживались за стол.
— Я не собираюсь есть всё подряд, — заверил её Туманов.
Он действительно ведёт себя крайне осторожно: всем улыбается, поддерживает все тосты, шутит, но на тарелке у него три куска огурца и кусок мяса, с которого он тщательно счистил майонезную «шубу». А стакан с водой не пустеет, только пополняется с каждым новым тостом.
Сашка мрачно жуёт то же мясо, и тоже без «шубы». Не из соображений диеты, просто боится, что от передозировки майонеза стошнит. Майонезом заправлены все салаты, включая овощной. Хорошо хоть догадались и просто овощную нарезку поставить.
А ведь она его три раза спросила, точно ли он хочет идти на банкет. Ну серьёзно, и колено, и астма, и просто усталость от перелёта. Это же не сам фестиваль, а просто пьянка с организаторами, все поймут, если ветеран сцены не явится. Но ветеран сцены её заверил, что и хочет, и может. «Стоять или ходить не придётся, так что с коленом как-нибудь потерплю, а дышать уже легче». Конечно, легче, после горсти таблеток. Но ему бы выспаться перед завтрашним днём, да просто отлежаться с дороги.
Сашка внимательно наблюдает за сокровищем. Бледнее, чем обычно, но в целом весёлый и хотя бы внешне довольный жизнью.
Усатый дядька, закончив с тостом и хряпнув рюмочку, подходит к ним и плюхается на свободное место рядом с Сашкой.
— Ещё раз спасибо, Всеволод Алексеевич, что согласился приехать! Выручил так выручил!
Интересно, они уже на «ты»? Ещё пять минут назад «выкал». И кто это вообще? Сашка знает человек пять из присутствующих. Вон та потрёпанная жизнью тётенька в чёрной водолазке и обтягивающих кожаных штанах — рок-певица Ольга, песни Цоя поёт и на колонках скачет. Как скакала в Сашкином детстве, так и продолжает. Беседовать с ней не очень интересно, Всеволод Алексеевич сказал ей походя пару дежурных комплиментов, но она на любую фразу отвечает что-то в стиле «на всё воля Божья», «с Божьей помощью» и «надо больше молиться». Так что Сашка предпочитает держаться от неё подальше, они с тётей явно из разных эгрегоров.
Мужик лет семидесяти с седой бородой, в костюме-тройке — белорусская версия Всеволода Алексеевича. Тоже на фестиваль пригласили, тоже вип-гость. Он Сашке нравится, соответствует её представлениям о прекрасном. И поёт неплохо, хоть и тенор.
Ещё трое из молодой попсы. Ну как молодой, лет под пятьдесят им уже, надо полагать, если они рвали школьные дискотеки в Сашкином детстве.
Остаётся вопрос, кто такой усатый дядька с испачканным в майонезе галстуке?
— Вам спасибо за приглашение, Иван Николаевич, — расшаркивается в ответ Туманов. — Как я мог не приехать в ваш благодатный край.
«Ваш край»? Ёлки, это губернатор, что ли? Сашка тянется за телефоном. Окей, гугл, как зовут губернатора сего чудесного края? А фотография есть? Ёлки, правда губернатор.
— Ну, смотри, какой на завтра план, Всеволод Алексеевич, — продолжает глава края, ближе придвигаясь к Туманову, а значит, и к Сашке.
От него пахнет водкой и потом. Очень знакомое по детству сочетание. Сашка сдвигается ещё ближе к Туманову. Зря она с ним пошла, отсиделась бы в номере. Ну да, а если понадобится её помощь?
— Утром мы едем сажать деревья, — продолжает губернатор.
— Что? — невольно вырывается у Сашки.
У Всеволода Алексеевича тоже вопросительно изгибается бровь. Губернатор машет рукой.
— Ну, условно. Прикопаете саженцы в уже готовых ямах, повесим таблички. Потом едем во Дворец культуры на генеральную репетицию участников.
— А что мне с ними репетировать? — удивляется Туманов. — Как я вручаю им дипломы?
— Нет, репетируют они сами по себе. А вы с Алексеем Анатольевичем проводите для них мастер-класс по вокалу.
Алексей Анатольевич — это тот красивый мужик, белорусский Туманов. Сашка всё больше мрачнеет. То есть Всеволода Алексеевича завтра планируют таскать по всему городу с самого утра. В компании губернатора. Который будет пиариться, позировать перед камерой вместе с известными артистами, прикапывать саженцы и зарабатывать очки на будущих выборах. Ему-то что, молодой здоровый мужик. А Всеволод Алексеевич уработается ещё до начала концерта. В котором он, надо полагать, выходит под финал.
— Потом вручение дипломов, выступление и салют, — бодро завершает он. — Ну, моя пресс-служба ещё завтра всё объяснит и покажет. Но план примерно такой.
Всеволод Алексеевич тяжело вздыхает, но не спорит. Сашка молчит. Ну а что она должна сделать? Влезть в разговор с губернатором и сказать, что они на такое не согласны? Да Туманов её потом саму прикопает, вместе с саженцем.
— Потрясающий план, — улыбается господин артист. — Насыщенный событиями. Как только у вас на всё времени хватает, Иван Николаевич? Как же краю повезло с таким энергичным молодым губернатором!
Угу. И с финансированием всяких фестивалей. Сашка косится в сторону тумановского стакана с коктейлем из воды и водки. Хряпнуть, что ли, чтоб не так тошно было.
В номер они возвращаются за полночь. Всеволод Алексеевич из банкетного зала выходил абсолютно ровно и плавно, улыбаясь и расшаркиваясь, даже сфотографировался с официанткой на выходе. Вполне нормально шёл по коридору, потому что за ними шла рок-певица, живущая в номере через стенку, а впереди шагал белорус, в подпитии и прекрасном настроении, насвистывая собственный шлягер. Но только закрылась дверь номера, Туманов разом снял туфли, пиджак и маску жизнерадостного артиста.
— Чёрт бы их всех побрал. Нельзя же так любить деньги, — шипит он и сползает по стене прямо на банкетку для переобувания. — Сашенька, найди что-нибудь обезболивающее, ради бога.
Сашка столбенеет. Нет, она видела, конечно, что он играет благополучие. Но не настолько же! Если даже она не поняла, как всё плохо, то Туманову надо давать Оскара за лучшую актёрскую роль.
— Колено? — только спрашивает она.
— Всё. И колено, и голова, и задница.
— Что?
— Отсидел, — усмехается Всеволод Алексеевич. — В самолёте, в машине, за столом. Организм явно хочет в горизонтальное положение.
— А вам ещё саженцы прикапывать, — не удерживается Сашка, а сама уже спешит к нему с таблетками и бутылкой воды. — Пейте. И пошли в кровать. Вот оно вам надо было?
— Терзаюсь тем же вопросом.
Матрас под ним, тяжёлым, прогибается. Телевизор показывает
