и другие деревенские мастера вложили столько старания и труда, и громко произнес соответствующую данному торжественному событию молитву. И многие из присутствующих молились с ним вместе.
Но Гаффера Тэттона среди молящихся не было. Сгорбившись, побуждаемый, видимо, причинами чисто физиологического характера — старческой слабостью в виде переполненного мочевого пузыря, — старик спешил к дому. Но не успел священник завершить благословляющее действо, как Гаффер снова выскочил на крыльцо и что было сил заорал:
— Клянусь, она сладкая!
Все головы разом повернулись к нему.
— Вода сладкая! — продолжал орать Гаффер Тэттон. — И ничем дурным даже не отдает! Я пил эту воду всю жизнь, и, несмотря на вчерашнее, Она снова сделала ее чистой и сладкой!
— Он хочет сказать… — прошептала Элис Эрнесту в самое ухо, но он остановил ее.
— Я все понял. По словам Гаффера, для этой воды не имеет значения, какой ужасной была при жизни моя тетка и сколько времени ее тело пролежало в колодце: вода не испортилась! Когда мы поженимся, любовь моя… кстати, ты не будешь возражать, если мы сделаем это дважды?
— Но разве это возможно? — Элис отстранилась от него, внимательно глядя ему в лицо широко раскрытыми серыми глазами.
— Один раз мы это сделаем для меня, мужчины, во имя Отца и Сына. А во второй раз — для тебя. Во имя… в Ее честь, Элис! Как ты к этому отнесешься?
— Но Ее имени не знает никто!
— Это не так уж и важно, не правда ли? Мы ведь знаем, что Она существует, верно?
Элис, немного подумав, уверенно кивнула:
— Да, я давно это знала. Как и Гаффер Тэттон. Вот только удивительно, как это ты так быстро все узнал и понял… Но, честно говоря, я ужасно этому рада, мой дорогой! Мы будем жить в замке?
— В основном да. Во всяком случае, мне бы этого хотелось. К тому же я ведь единственный наследник. Но на медовый месяц я хочу непременно увезти тебя в Индию. Хотя и не могу обещать, что тебе удастся присутствовать на церемонии поклонения богине Кали.
Улыбаясь, она сжала его руку.
— По — моему, я видела более чем достаточно злобных воплощений женской сущности… — Она спохватилась и умолкла. А потом воскликнула: — Боже мой, Эрнест, это же просто ужасно! Она еще и остыть не успела, а мы с тобой уже обсуждаем, как проведем медовый месяц… Тогда как нам бы следовало обсуждать ее похороны!
— Извините, мистер Эрнест!
Они обернулись и увидели рядом с собой братьев Стоддард.
— Мы вас не задержим и сейчас уходим, да только сперва все ж хотелось поздравить вас обоих и вот что сказать: мы очень надеемся, что вы будете счастливы!
«Господи, и как только они узнали?» — мелькнула у Эрнеста в голове мысль.
Но тут он вспомнил, что ему говорила Элис насчет разговоров в людской и по всей деревне, и с огромным облегчением во весь рот улыбнулся.
— Огромное вам спасибо! Сегодня ведь у нас вечером пир? Вот там и встретимся!
А позднее, уже после того, как пожертвованная мистером Эймсом свинья была разделана, зажарена и съедена гостями, когда свою долю жаркого получили и все те, кому пришлось остаться дома, в том числе и миссис Гибсон с детьми, — уже после всего этого в темноте спальни Эрнест сказал Элис:
— А знаешь, по — моему, во второй свадьбе особой необходимости и нет.
— Вот как? — прошептала она, щекоча его шею теплыми губами.
— Ведь Ей — то известно, что мы уже женаты, верно?
— Угу — м–м-м… Именно поэтому я и удивилась, когда ты заговорил о второй свадьбе… А может, мы еще разок, а?..
— О да! Да!
И уже поздней ночью, перед тем как они впервые уснули в объятиях друг друга, предварительно решив не беспокоиться насчет возможных сплетен и обиды со стороны мистера Поллока или Тинклера, Эрнест вдруг задумчиво произнес:
— А все — таки это забавно!
— Что именно?
— До чего же тесна связь между тем, что видишь в далекой Индии, и тем, что вдруг обнаруживаешь у себя дома!
— Но что же здесь странного? — Элис приподнялась на локте, и простыня соскользнула с ее прелестной груди; лицо Элис смутно белело в неясном свете, лившемся из окна. — Разве с наукой не то же самое?
— В каком смысле?
— Нельзя ожидать, чтобы наука в целом остановила свое развитие только потому, что очередное открытие сделано в той стране, а не в этой, верно ведь?
— Да, разумеется.
— Ну вот, — Элис снова улеглась поудобнее, — и с религией так же… В конце концов, все мы люди.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, — твердо сказала Элис, — что кто бы Она ни была — та, которая стережет колодцы и родники Уэлстока и таким чудесным образом соединила нас с тобой, — это всего лишь еще одно воплощение того, кем являемся мы все: ты, я и остальные люди. И то же самое в Индии. Да и во всех тех бесчисленных странах и мирах, которые мы видим лишь в наших снах и мечтах. И вот в этих — то последних я, с разрешения Всевышнего, и предлагаю сейчас побывать. Спокойной ночи, милый!
Эрнест еще некоторое время лежал без сна, обдумывая ее слова, и наконец спросил:
— А как ты думаешь, примут ли нас местные жители — с такими — то воззрениями?
— Конечно. Пока мы вместе с ними будем почитать Хозяйку вод, — послышался сонный голос Элис, — им совершенно не о чем беспокоиться. Да и с какой стати!..
«А действительно, с какой стати им беспокоиться?» — решил Эрнест, и сомнения его тут же улеглись.
Новый хозяин Уэлстока, удовлетворенно вздохнув, уснул рядом со своей молодой женой.
Инфлуэнца (итал.) — грипп. (Прим. ред.)
Мариолатрия — культ Девы Марии. (Прим. ред.)
Евангелие от Иоанна, 8, 4–11; здесь Иисус говорит знаменитые слова: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». (Прим. перев.)
В Англии — поверенный по делам, стряпчий или же прокурор. (Прим. ред.)
