- Люди никогда не верят истинной правде. С каким поездом вы завтра едете?
- В десять пятьдесят.
- Поехать с вами или лучше приехать одному позднее, прямо из Беблок-Хайта?
- Лучше позднее. Я пока успею им все рассказать.
- Они очень огорчатся?
- Да, им не понравится.
- А ваша сестра там?
- Да.
- Это уже лучше.
- У моих родителей не слишком старомодные взгляды, Тони, но и не современные. Люди редко способны смотреть на вещи с современной точки зрения, если дело касается лично их, а уж судьи и юристы тем более. Теперь, пожалуй, уезжайте и обещайте мне не мчаться, как сумасшедший.
- Можно мне вас поцеловать?
- Это значит - придется сказать еще одну правду, а их уже три. Можете поцеловать руку, это не считается.
Он поцеловал ей руку и пробормотал:
- Благослови вас бог! Затем схватил шляпу и исчез.
Клер пододвинула стул к бестрепетному пламени электрического камина и погрузилась в размышления. Сухой жар жег глаза, и ей наконец показалось, будто он сжег ей веки и высушил последнюю каплю влаги; медленно и неуклонно рос в ней гнев. Все чувства, которые она пережила в то утро на Цейлоне, когда решила уйти от мужа, вспыхнули с удвоенной силой. Как смел он обращаться с ней, словно она распутная женщина?! Даже хуже, потому что подобная женщина никогда бы не позволила так с собой обращаться. Как смел он прикоснуться к ней хлыстом?! И как смел он теперь выслеживать ее и подать на нее в суд?! Нет, этого она не потерпит.
Клер начала методически мыть посуду и убирать со стола. Она распахнула дверь навстречу ветру. Неуютная ночь; ветер вихрями носится по узкому переулку.
"И во мне творится то же самое", - подумала она. Захлопнув дверь, Клер вынула карманное зеркальце. Ее лицо показалось ей таким искренним и беззащитным, что она была потрясена. Она напудрилась и слегка подкрасила губы. Потом глубоко вздохнула, пожала плечами, закурила папиросу и поднялась наверх. Теперь она примет горячую ванну.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Когда Клер приехала в Кондафорд, она сразу почувствовала, что атмосфера в доме напряжена. Вероятно, ее слова или тон, каким она накануне говорила по телефону, пробудили в семье тревогу, и напускным весельем никого не обманешь. Да и погода ужасная, сырая и холодная. Клер приходилось все время держать себя в руках.
Она решила поговорить с родителями после обеда и выбрала для этого гостиную. Вынув из сумочки повестку, она протянула ее отцу со словами:
- Вот что я получила, папочка.
Она услышала его испуганное восклицание, Динни и мать подошли к нему: Наконец он сказал:
- Что ж... Расскажи нам правду.
Она сняла ногу с решетки камина и посмотрела ему прямо в лицо.
- Это неправда. Мы ни в чем не виноваты.
- Кто этот человек?
- Тони Крум? Я познакомилась с ним на пароходе, когда возвращалась в Англию. Ему двадцать шесть. Он там работал на чайной плантации, а теперь служит у Джека Маскема на его конном заводе в Беблок-Хайте. Денег у него нет. Я сказала ему, чтобы он сегодня тоже сюда приехал.
- Ты любишь его?
- Нет. Просто он мне нравится.
- А он тебя любит? - Да.
- И ты утверждаешь, что между вами ничего не было?
- Он поцеловал меня в щеку два раза. По-моему, это все.
-- А тогда что же они имеют в виду... говоря, что третьего числа ты провела с ним ночь?
- Мы поехали в его машине в Беблок-Хайт, а когда возвращались, погасли фары. Это случилось в лесу, в пяти милях от Хенли, темнота хоть глаз выколи. Я предложила остаться там и подождать до утра. Мы заснули. И поехали дальше, когда рассвело.
Она услышала, как мать слабо ахнула, а отец словно поперхнулся.
- Ну, а на пароходе? А у тебя дома? Ты же говоришь, что между вами ничего не было, хотя он тебя любит?
- Ничего.
- И это чистая правда?
- Да.
- Конечно, это правда, - вмешалась Динни.
- Конечно! - повторил генерал. - А кто этому поверит?
- Мы не знали, что за нами следят.
- В котором часу он будет здесь?
- С минуты на минуту.
- Ты с ним виделась после того, как получила это?
- Вчера вечером.
- Что он говорит? - Он сделает все, что я захочу.
- Ну, конечно. И он надеется, что вам поверят?
- Нет.
Генерал снова взял повестку и подошел к окну, как бы желая лучше ее рассмотреть. Леди Черрел села. Она была очень бледна. Динни подошла к Клер и взяла ее под руку.
- Когда он приедет, - внезапно заявил генерал, оборачиваясь к ним от окна, - я поговорю с ним наедине, и, пожалуйста, пусть никто до меня с ним не говорит.
- Свидетелей просят удалиться, - пробормотала Клер.
Генерал вернул ей повестку. Лицо у него было расстроенное и усталое.
- Я очень сожалею, папочка. Мы вели себя ужасно глупо. Видимо, добродетель не служит сама себе наградой.
- Ну, мудрость служит, - заметил генерал. Он похлопал ее по плечу и направился к двери, Динни пошла за ним.
- Он верит мне, мама?
- Да, но только потому, что ты его дочь. И он чувствует, что верить не следовало бы.
- Ты тоже это чувствуешь?
- Я верю тебе, потому что знаю тебя.
Клер наклонилась к матери и поцеловала ее в щеку.
- Спасибо, мамочка, милая! Но это слабое утешение.
- Ты говоришь, тебе нравится этот молодой человек? Ты с ним встречалась на Цейлоне?
- Я в первый раз увидела его на пароходе. И потом, знаешь, мама, право, страсть меня сейчас мало привлекает, и я не знаю, когда мое настроение изменится. Может быть, никогда!
- Почему?
Клер покачала головой.
- Я не хочу вдаваться в подробности моей жизни с Джерри даже теперь, когда он оказался таким негодяем и потребовал возмещения убытков. И уверяю тебя, это огорчает меня гораздо больше, чем мое собственное положение.
- Полагаю, этот молодой человек готов последовать за тобой по твоему первому слову и в любую минуту?
- Да. Но я этого не хотела. И потом, я дала тете Эм обещание, вроде клятвы, что буду вести себя хорошо в течение года. И до сих пор я свое обещание выполняю. Конечно, очень соблазнительно не защищаться и получить свободу.
Леди Черрел молчала.
- Ну что же, мама?
- Твой отец вынужден считаться с тем, как это отзовется на твоем добром имени и на имени всей семьи.
- В обоих случаях получится одинаково плохо. Если мы не будем защищаться, вся история пройдет незамеченной. А если будем, то вызовем сенсацию. "Ночь в автомобиле" и все прочее, даже если нам поверят. Ты представляешь себе газеты, мамочка? Они будут полны этим процессом.
- Знаешь, - медленно начала леди Черрел, - то, что ты рассказала отцу о хлысте, произвело на него очень сильное впечатление, и это будет для него решающим. Я никогда не видела, чтобы он так возмущался. Он, вероятно, захочет, чтобы вы защищались.
- На суде я ни за что не упомяну о хлысте. Во-первых, этого нельзя доказать, и потом у меня все же есть гордость, мама.
Динни последовала за отцом в кабинет, который иногда называли "казармой".
- Ты знаешь этого молодого человека, Динни? - Волнение генерала наконец прорвалось.
- Да, и он мне нравится. Он по-настоящему любит Клер.
- А зачем ему понадобилось ее любить?
- Папа, милый, будь человечным!
- Ты веришь ей насчет автомобиля?
- Да. Я слышала, как она давала тете Эм торжественное обещание.
- Странное обещание.
- По-моему, она зря его дала.
- Что?!
- Во всем этом важно только одно: чтобы Клер получила свободу.
Генерал стоял, опустив голову, как будто эти слова заставили его задуматься. Его скулы побагровели.
- Она сказала тебе, - произнес он, - то, что она говорила мне, насчет этого господина и хлыста?
Динни кивнула.
- В былые времена я мог бы вызвать его на дуэль и, конечно, так бы и сделал. Я согласен, что она должна получить свободу, но не таким путем.
- Значит, ты ей веришь?
- Она не стала бы лгать нам так бессовестно.
- Хорошо, папа! Но кто же еще им поверит? Ты бы поверил, если бы оказался присяжным?
- Не знаю, - мрачно отозвался генерал.
Динни покачала головой.
- Нет, не поверил бы.
- Юристы дьявольски хитрый народ. Как ты думаешь, Дорнфорд взялся бы защищать такое дело?
- Он бракоразводных процессов не ведет. К тому же Клер - его секретарь.
- Надо поговорить с Кингсонами. Лоренс очень им доверяет. Отец Флер был их компаньоном.
- Тогда... - начала Динни, но в эту минуту дверь открылась.
- Мистер Крум, сэр.
- Можешь остаться, Динни.
Тони Крум вошел. Бросив взгляд в сторону Динни, он направился к генералу.
- Клер сказала, чтобы я приехал, сэр.
Генерал кивнул. Прищурившись, он пристально разглядывал предполагаемого любовника дочери. Молодой человек твердо, но без вызова встретил этот испытующий взгляд и не опустил глаз.
- Буду говорить прямо, - отрывисто произнес генерал. - Вы, кажется, впутали мою дочь в прескверную историю?
- Да, сэр.
- Потрудитесь рассказать мне все, как было. Крум положил шляпу на стол, выпрямился и сказал:
- Что бы она вам ни сказала, сэр, - правда. Динни с облегчением увидела, как по губам генерала скользнуло подобие улыбки.
