Рядом с Красновым в кузове, украшенном флагами и плакатами, стоял краснощёкий парень и что-то надсадно выкрикивал. Слов было не разобрать.
Юрий пробрался к самой машине.
— Комитет комсомола автотранспортников поручил передать вам и наши подарки, — кричал парень.
Горшков? Он. Как возмужал, да и говорит, будто настоящий оратор. Молодчик.
Юре вспомнилась красная майка Горшкова над палатками. И вот теперь новая встреча под настоящим флагом. У кабины он увидел Татьяну. Поднявшись на подножку, она разговаривала с Красновым.
— Наш подарок — пять лучших автомобилей с водителями-комсомольцами, — продолжал Горшков. — Ещё мы предлагаем наше комсомольское шефство над одним из приисков управления… — Конец Его речи заглушили аплодисменты.
Юра почувствовал на своём плече руку и обернулся. Рядом стояла Женя.
— Ты не был вчера на собрании, тебя тоже выбрали в комитет, — шепнула она.
Краснов предоставил слово секретарю комитета ВЛКСМ Южного горного управления Маландиной.
— Значит, Её выбрали? Правильно.
Татьяна подняла руку.
— Комсомольское собрание решило обратиться к руководству управления с просьбой организовать комсомольско-молодёжный прииск. Мы постараемся сделать Его образцовым и достойным высокого звания. В комитет уже поступили заявления от ребят, желающих поехать на горные работы. — Татьяна называла фамилии.
— Женечка, и ты? — сжал Её руку Юра и заглянул в глаза.
Она кивнула.
— Женечка! Женя! — Он подхватил Её на руки. — Едем, Женечка!
— Юра, отпусти. Что подумают люди?!
— Я ведь от чистого сердца. В общем, Едем, и всё…
— Нет, Юра. Тебя не пустят. Ты больше нужен здесь. Татьяна Ещё вчера разговаривала с Красновым.
— А я буду проситься. Напишу заявление и сделаю это сейчас же. А ты передашь Тане.
Он схватил Её за руку и увлёк за собой к управлению.
…После прибытия автоколонны в Оротукан открылся участок трассы Стрелка — Левый Берег Колымы. По дороге непрерывно пошли грузы, скопившиеся на перевалах. На глазах менялся Оротукан. С тех пор как управление поручило механической базе самостоятельно вести строительство, дело значительно сдвинулось. Колосов стал изобретателен.
На берегу вырос целый посёлок, Сегодня с улицы не доносился стук топоров, скрип саней. Был воскресный день, и управление объявило обязательный отдых для всех. Колосов впервые позволил себе отоспаться.
Как видно, давно поднялись жильцы дома. Через стенку слышалось, как хлопотливая хозяйка гремела посудой и постоянно покрикивала на мужа.
— Митька, открой паштет. Митька, вынь из духовки кекс. Да заварил бы ты, сатана, чаёк. — Соблазнительно пахло кексом и Яичницей [шн].
Из комнаты Тани слышались голоса и приглушённый смех.
Только Колосов собрался вставать, как услышал неуверенный стук в дверь и недовольный голос соседки.
— Не тревожила бы ты Его, милая. Они пришли, кажись, утром.
— Ну хорошо, я Ещё подожду, — отозвался робко знакомый голос.
Валя. Она. Это Её голос. Как нарочно, у рубашки подвернулся рукав.
Послышался голос Татьяны.
— Стучите сильней, Валя. Юра, вставай! К тебе гости.
— Минутку! — собрался он с духом.
Валя вошла с Таней.
— Здравствуй, Юра. Не ждал? Я на минутку. Была в больнице, так что попутно.
— Здравствуй, Валя. Садись. — И, вспомнив, что она никогда не называла Его Юра, а только Юрка, тут же поправился — Садитесь, пожалуйста.
Валя прикусила губу: обидел своим «вы».
— Ребята, вы разговаривайте, а я пойду чай поставлю. Валюша ведь с дороги. — Таня вышла.
ВОТ они и вдвоём. Как мечтал Юра о встрече, а сейчас смотрит на Валю и не узнаёт. Чужая, совсем чужая, Еще красивее, но не та Валька: огоньки в глазах пропали, усталая. Но почему Ему так горько?
— Вот и встретились. Наверное, и не снилось, что вот так и заявлюсь? Ты не в обиде за вторжение?
— Спасибо, Валя. Я всё собирался подъехать на Левый Берег, так хотелось увидеться, да не хватало духу.
— А я всё время ждала.
— Неужели?
— Так всё нескладно получилось. И всё — я. Теперь ничего не вернёшь, мой старый дружище.
Юра задумчиво смотрел в окно.
— Да, прежнего никогда не вернуть. А помнишь, как Ехали, помнишь суд над Толькой Белоглазовым? Кандидатом наук вернётся.
И пошли воспоминания.
— Чай готов. Давайте ко мне, угощу домашним печеньем, — заглянула в дверь Таня. Она взяла Валю за руку и повела Её в свою комнату. Юра следом.
Татьяна занялась чаем. Валя рассказывала о себе.
Живут они на метеостанции, это рядом с посёлком Левый Берег. Через Колыму строится большой мост. Место красивое, людей много. Работает она маркшейдером [дэ]. Есть интересные люди, особенно среди строителей. Один из руководителей стройки, Борис Николаевич Ленков, чем-то похож на Юру. Павлик привыкает и изменяется к лучшему…
Чего это я мелю? Ну не дура? — спохватилась она и спросила о Нине Матвеевой и ребятах.
— Нина Ивановна теперь главный врач лагеря. Живет на Ларюковой. Игорёк и Валерка там же в лаборатории. Но, видимо, скоро уедут на комсомольский прииск.
— А Женя?
— Женя? — повторил он и не ответил.
— Ты не хочешь Её касаться?
— Да, да-а… — Он не знал, что сказать.
Разговор расстроился. Оба Явно избегали смотреть друг на друга.
Юра ждал чего-то совсем другого. А перед ним сидела просто чужая, красивая жена и рассеянно рассказывала о муже и о своих житейских делах.
Когда Татьяна снова вышла со стаканами на кухню, Валя наклонилась и молча заглянула в глаза. Юра вспыхнул.
Прощаясь, он задержал руки Вали в своих.
— Пожалуй, напрасно мы встретились, Валя.
— Нет! Нет!
………………………
…Мороз неожиданно спал. Туман сполз в пойму реки и скоро рассеялся. Стало непривычно светло.
Краснов шёл по центральной улице Оротукана. За эти месяцы было сделано многое. Внимание Его привлекла прибитая к углу нового здания управления табличка с наименованием первой улицы. Он остановился и прочитал: «Комсомольская».
Кто же дал Ей это имя? Управление о таких вещах Ещё и не задумывалось. Значит, сами ребята заботятся о посёлке. Ведь большинство решающих участков предприятий и управления возглавляет молодёжь. И Еще какая молодёжь — горячая, неутомимая, решительная.
— Хорошо же, чёрт возьми. Всё хорошо, — повторил он вслух и поднял глаза. В окне парткома он увидел смеющееся лицо секретаря парткома Дымнова, недавно прибывшего в управление.
— Ты что это, Михайло, размечтался? — встретил Его у дверей Дымнов, — Смотрю на тебя — то ты хмуришься, то смеёшься. Шапке своей не даёшь покоя. То на ухо сдвинешь, то на затылок. Точно подросток.
— Ты верно приметил, Алексей. Думал о комсомольцах и чувствовал себя мальчишкой. Ты, наверное, уже обратил внимание на возрастной состав персонала приисков и управления.
— Да, преимущественно молодёжь, и это хорошо. Вместе с опытными старыми горняками поработают, будут отличными специалистами. — Дымнов сел рядом с Красновым. — Формирование молодых кадров — дело почётное и нелёгкое. Мы порой не оберегаем их от модных заболеваний, ну, скажем, от партизанщины. Стараемся Её не замечать.
— Вы подразумеваете Шулина?
— Хотя бы. Перехватил транспорт другого прииска. Не выполнил распоряжения начальника управления. И наконец, приказал вывезти из посёлка и выбросить на трассу направленного управлением бухгалтера Рузова. Куда это может завести?
Краснов улыбнулся глазами.
— Этого я просто не знал. Но, скажу тебе честно, в душе уважаю решительных людей. Это, брат, сила. Шулин лучший начальник прииска, заботливый и добрый хозяин. Но я разберусь!
— Разберись да присмотри и за Колосовым. Парень он на месте. Но решительность и инициатива хороши, когда в границах законности.
— Что такое? — насторожился Краснов.
— Поинтересуйся постройкой последних бараков, склада и магазина. Тут попахивает шулинской школой.
— Строят они здорово, а как и что, разбираться не было времени. — Краснов подумал. — Ты, пожалуй, прав. Что-то слишком быстро он всё развернул. Ты что-нибудь знаешь?
— Поговори с ним. Может быть, всё разъяснится.
Краснов поднял трубку.
— Слушай-ка, начальник! Строить ты, говорят, здорово наловчился. Прямо по щучьему велению. Может быть, поделишься опытом…
Дымнов поднял вторую трубку и услышал, как Колосов торопливо выпроваживал кого-то из кабинета.
— Вы о магазине? Пожаловались дорожники?
— Не только о магазине. Но и о складах и последних бараках.
— Магазин — это бывшее общежитие бригады Вагина. Она работает у меня. Бараки я привёз с Молтана, а склады я нашёл…
— С каких это пор стали валяться на дорогах склады и бараки? Если незаконно взял — разбери и отвези на место, а мне на стол акт. Ты понял меня?
