сама все это устроила, вы же видите; все всё устраивают себе сами. Захари Зант, если вам нужен другой пример. Он был таким же куском говна из мажористой семейки и до одури обожал гольф. Играть с ним было невозможно, особенно на последних лунках. Устраивал дешевые трюки, чтобы отвлечь от броска, – например, ни с того ни с сего давал советы, как улучшить спортивную форму. Разве Ник виноват, что этот Захари подставил свою толстую пасть под железный девятый номер? Еще пример: Сол Мэнли, мистер Боевик. Обувной фетишист и энтузиаст парашютных прыжков. Вечно заставлял меня и Ника возить его в аэропорт и прыгать с ним вместе. Когда открывались люки и мы втроем вываливались наружу, он трясся от мужской страсти, и это явно было связано с Ником. Потирание ножек в свободном падении. Это не Ник придумал. Ник не расшнуровывал в воздухе свой ботинок. Ник не стаскивал с ноги носок. И никто никогда не докажет, что Ник раньше времени дернул за кольцо. Парень всего лишь сосал божественно вкусный палец у Ника на ноге и не мог оторваться. Позвоночник не приспособлен к таким рывкам.
А потому запомните слова Кларка Б. о том, как нужно ценить Николаса Левертова и что происходит с теми говнюками, кто его не ценит. Они сами все это себе устраивают, как вы скоро увидите.
Кончили сниматься. Все на высоте. Город за оградой, улитка на шипе.
Кларк Б. Кларк за рулем длинного прокатного лимузина блаженно улыбается. Он везет по темнеющим улицам своего босса и Айка Салласа. Когда пресс-конференция наконец сдулась, Левертов настоял на том, чтобы доставить Салласа домой.
– Это самое малое, Айзек, что мы можем сделать для славной ищейки, которая выследила нашего сбежавшего реликта. Кроме того, у меня до сих пор не было возможности вспомнить былое с главным корешем.
Если Левертова и вправду интересовал разговор, то за время поездки он добился немногого. Говорил по большей части он сам. Саллас довольствовался тем, что тихо сидел у дверей в изолированных внутренностях лимузина, и мурлыканье Левертова обтекало его стороной. Кларк Б. повернул зеркало, чтобы рассмотреть этого знаменитого кореша. Лицо интересное, но закрытое, обращенное внутрь и немного опасное. Понятно, почему Ник запал на такое лицо, – в этой подразумеваемой неподкупности таился вызов.
– Помнишь Ликера, Айзек? – подсказал Левертов. – Ликер из охраны? Здоровый мормон с дыркой между передними зубами, он еще вечно мордовал черных.
– Я помню Ликера.
Левертов подался вперед, вовлекая в разговор водителя:
– Понимаете, мистер Кларк, охранник Ликер был худшей свиньей на ферме. Примитивный узколобый изувер. Постоянно при кобуре, хотя в спецлагерях охране не разрешают носить оружие. Ходили слухи, что то ли в Техасе, то ли в Арканзасе, откуда его к нам перевели, он подстрелил нескольких черных пацанов, только чтобы посмотреть, как они корчатся. Он называл их неее-громами…
– Да уж, ликерчик, – сказал Кларк Б. в зеркало.
– Он еще обожал устраивать неожиданные мочепроверки. Всегда только для черных, но это никого не удивляло, девяносто девять процентов из них дули если не то, так это. Удивляло другое: ни разу ни к кому после этих проверок не прицепились из-за положительного результата. Ни разу! Весь лагерь знал, что большинство, если не все черномазые или колются, или пьют скут с первого дня, когда их туда доставляли! Эти окружные лагеря были обычными химическими базарами. Так почему ни одного положительного результата из лабы?
– Да уж, загадка, – с довольным видом подтвердил Кларк.
– Вот и мы тоже так думали. Загадка… пока ее не разгадал наш знаменитый Бандит Отдачи. Расскажи мистеру Кларку, что ты сделал, Айзек.
Айзек пожал плечами:
– Меня поставили грузить фургон, который раз в неделю ездил в Сакраменто. Я заметил, что жидкость в банках с образцами какая-то не очень желтая, и решил понюхать. Это была закрашенная вода.
– Точно. И что вы думаете, охранник Ликер делал с этой мочой нее-громов, мистер Кларк?
– Я боюсь предположить, – отвечал Кларк Б.
– Айзек Саллас не боялся, – провозгласил Левертов. – Айзек Саллас предположил так громко, что прознала пресса, и шерифу пришлось устроить следствие. Записи в лабораторном журнале показали, что мочи у них не было с тех пор, как воспитателем в лагере назначили охранника Ликера. Дорогой охранник устроил следствию прекрасный саботаж. Окружной химик, как он показал на допросе, не внушал Ликеру доверия, и он устроил в лагерном сарае собственное титрование. Показал следователям свой наборчик реактивов и всего, что положено. Заморочил голову всем, кроме нашего кореша. Расскажи ему, Айзек.
– Тут нечем гордиться.
– Однажды ночью Айзек пробрался к Ликерову сараю, поджег мусорный бак и заорал: «Пожар!» Когда охранник удрал тушить горящий мусор, Айзек забрался внутрь и устроил там небольшой обыск. На следующее утро у Ликера было дежурство в столовой. И вот заходит такой Айзек Саллас, садится к нему за стол и говорит, что извиняется за доставленные неприятности. А Ликер ему: «Иди на свое место». Айзек уходит, но в пустой кобуре у Ликера остается сюрпризик, про который никто не знает, пока Айзек не доходит до середины столовой, разворачивается и кричит: «Залезь-ка в сумку, Ликер». Ну а из кобуры Ликер достает такую детскую бутылочку, и там до половины желтой жидкости. Свинячьи глазки хлоп-хлоп-хлоп, совсем бедняжка охреневает. Увезли его в смирительной рубашке. Весь лагерь стоит у окон своих бараков и победно машет на прощанье, особенно Кровники.
– Победно? – скривился Айк. – На замену прислали охранника, который в первую же неделю выявил три дюжины нарков, и их отправили обратно на строгач. Хороша победа…
Кларк Б. Кларк счел своим долгом возразить против столь суровой оценки:
– Им больше не нужно было терпеть издевательства расистской сволочи – вот что Ник хочет сказать. Я бы тоже назвал это победой…
– А я бы назвал это лабудой, – сказал Айк. – Притормозите. Сразу за этой мусорной кучей сегодня утром свинья кормила поросят прямо на дороге.
Свиньи уже не было, но несколько поросят еще валялись в колеях. От гудка лимузина они бросились врассыпную. Два крупных борова на небольшом отростке свалки вяло боролись за право на олений скелет, который они вытащили из тлеющих куч.
– О, смотри, К. Б.! Это здесь произошла наша душераздирающая встреча с Айзеком, я тебе рассказывал. В присутствии жены Луизы, тестя Омара и других свиней. Забавно, правда, Айзек? Никуда нам со свинофермы не деться.
Не успел никто ответить на примирительное мурлыканье Левертова, как из зарослей придорожной гаультерии выскочила дикая тень, гладкая и внезапная, как черная торпеда. Она вцепилась мертвой хваткой в правое переднее колесо лимузина. Резко вывернув руль влево, Кларк Б. Кларк выскочил из колеи и покатился по разбросанному мусору. Топливный бак с визгом проехался по рифу битого стекла с гравием, и Кларку Б. пришлось газовать, переползая через него,
