вас.
– Я в точности последовал его указаниям и подождал, пока остальные клерки уйдут. У одного из моих соседей по комнате, Чарльза Горо, оставались какие-то доделки, поэтому я покинул его и пошел пообедать. Когда я вернулся, его не было. Я очень спешил с работой, потому что Джозеф – мистер Харрисон, которого вы только что видели, – находился в городе, собирался вернуться в Уокинг одиннадцатичасовым поездом, и я хотел к нему присоединиться.
Заглянув в договор, я тут же убедился, что дядя ни на йоту не преувеличивал его значение. Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что в нем определялась позиция Великобритании по отношению к Тройственному союзу и намечалась ее дальнейшая политика в том случае, если французский флот в Средиземном море достигнет полного преобладания над итальянским. Документ касался исключительно военно-морских проблем. Заключали его подписи высоких сановников. Мельком просмотрев бумагу, я уселся ее копировать.
Документ, очень пространный, был написан на французском и состоял из двадцати шести статей. Я торопился изо всех сил, но к девяти было готово только девять из них. Стало ясно, что на поезд я не успею. Из-за набитого желудка, а также от усталости после длинного рабочего дня, веки у меня слипались, мысли путались. Чашка кофе помогла бы мне сосредоточиться. На первом этаже, в каморке у лестницы, всю ночь дежурит швейцар; он обычно готовит кофе на спиртовке для чиновников, оставшихся поработать сверхурочно. Я позвонил в колокольчик.
К моему удивлению, на вызов откликнулась женщина в переднике – немолодая, крупная, с грубым лицом. Женщина объяснила, что она жена швейцара и занимается уборкой. Я попросил у нее кофе.
Я переписал еще две статьи, и тут меня окончательно разморило. Я встал и, чтобы размять ноги, принялся мерить шагами комнату. Кофе все еще не было, и я не понимал, отчего случилась задержка. Решив это выяснить, я вышел за дверь. Передо мной лежал ровный коридор, тускло освещенный. В комнату, где я работал, другого пути нет. Коридор ведет к изогнутой лестнице, каморка швейцара находится в самом низу. На середине спуска имеется небольшая площадка, оттуда под прямым углом отходит другой коридор. Через него и еще одну лесенку можно добраться до боковой двери, которой пользуются слуги и клерки как кратчайшим путем на Чарльз-стрит. Вот набросок плана.
– Спасибо. Пока что мне все понятно, – кивнул Шерлок Холмс.
– Это чрезвычайно важно – пожалуйста, обратите особое внимание. Спустившись в холл, я обнаружил, что швейцар у себя в каморке крепко спит, а в чайнике над спиртовкой отчаянно булькает вода. Я снял чайник с огня и задул спиртовку, потому что кипяток брызгал на пол. Я уже собирался потрясти мирно спавшего швейцара за плечо, но тут у него над головой громко звякнул колокольчик, и он встрепенулся.
«Мистер Фелпс, сэр!» Швейцар изумленно воззрился на меня.
«Я сошел вниз, чтобы посмотреть, готов ли кофе».
«Я поставил чайник, сэр, но меня сморил сон».
Швейцар перевел глаза с меня на все еще дрожавший колокольчик. Во взгляде его росло недоумение.
«Если вы здесь, сэр, то кто тогда звонил?»
«Который это колокольчик?» – воскликнул я.
«От той самой комнаты, где вы работали».
Душа у меня ушла в пятки. Выходит, кто-то проник в комнату, где лежит на столе мой драгоценный договор? Я стрелой взбежал по лестнице, миновал коридор. Нигде, мистер Холмс, не было ни души. В комнате тоже было пусто. Все оставалось на своих местах, за исключением доверенных мне бумаг. Копия оставалась на столе, оригинал исчез.
Холмс приподнялся в кресле и потер руки. Я понял, что задача оказалась из тех, какие он любит.
– Что вы сделали дальше? – промурчал он.
– Я мгновенно сообразил, что вор поднялся по лестнице, ведущей к боковой двери. Иначе я бы непременно столкнулся с ним по дороге.
– А если он прятался все время в комнате или в коридоре, который, как вы сказали, был тускло освещен?
– Это совершенно исключено. Ни там, ни там не затаится даже крыса. Ни одного укромного уголка.
– Спасибо. Продолжайте, прошу вас.
– Швейцар, видя, как я побледнел, заподозрил неладное и последовал за мной наверх. Развернувшись, мы бросились к лестнице, ведущей к Чарльз-стрит, сбежали по крутым ступеням. Уличная дверь была прикрыта, но не заперта. Мы выскочили за порог. Помню отчетливо, что в это время часы на ближней церкви пробили три раза. Было без четверти десять.
– Это очень важно. – Холмс сделал пометку у себя на манжете.
– Стояла темень, моросил теплый дождичек. На Чарльз-стрит было безлюдно, но вдали, на Уайтхолле, как обычно, кишел народ. Как были, без головных уборов, мы припустили по тротуару и на дальнем углу наткнулись на полицейского.
«Ограбление! – выдохнул я. – Из Министерства иностранных дел похищен очень важный документ. Здесь кто-нибудь проходил?»
«Я стою здесь четверть часа, сэр, – отозвался полисмен, – и из прохожих видел только высокую пожилую женщину в шали „пейсли“».
«А, да это моя жена! – крикнул швейцар. – Другие не проходили?»
«Ни души».
«Значит, вор побежал в другую сторону». Швейцар потянул меня за рукав.
Но я на этом не успокоился. Попытка сбить меня со следа подкрепила мои подозрения.
«В какую сторону она направилась?»
«Не знаю, сэр. Я ее заметил, но следить за ней не было причины. Мне показалось, она спешила».
«Как давно это было?»
«Несколько минут назад».
«Меньше пяти или больше?»
«Нет, пять – самое большее».
«Вы только теряете время, сэр, а дорога каждая минута! – крикнул швейцар. – Поверьте, моя старуха тут ни при чем, побежим лучше в другую сторону. Коли вы не хотите, я один побегу».
И он припустил в обратную сторону.
Но я тут же догнал его и схватил за рукав.
«Где вы живете?» – спросил я.
«Айви-лейн, шестнадцать, в Брикстоне. Но, мистер Фелпс, вы взяли не тот след. Пойдемте лучше в другой конец улицы – не слышно ли чего там».
Терять мне было нечего, и я последовал совету. Мы с полисменом поспешили туда, но нашли только снующие туда-сюда кареты и толпу пешеходов, озабоченных тем, чтобы поскорее спрятаться от непогоды. Праздных зевак было не видать, и спрашивать было некого.
Мы вернулись в контору, осмотрели лестницы и коридор – все безрезультатно. В коридоре, ведущем к комнате, линолеумный пол кремового цвета, на котором хорошо видны отпечатки. Мы оглядели его весь в поисках следов, но ничего не нашли.
– Дождило весь день?
– Примерно с семи.
– Но как случилось, что женщина, заходившая в комнату около девяти, не принесла грязи на мокрых башмаках?
– Я рад, что вы задали этот вопрос. Мне он тогда тоже пришел в голову. Уборщицы обычно оставляют уличную обувь в швейцарской и надевают комнатные туфли.
– Ну да, понятно. Выходит, следов не оказалось, меж тем как вечер был дождливый? На редкость интересная цепь событий. Что вы стали делать дальше?
– Мы обыскали и комнату. На потайные дверцы
