Борис думал, как бы ответить, чтоб не очень скомпрометировать себя, но и не обидеть бы, упаси Бог, Павла Павловича, фрукт он ещё тот, и, не придумав ничего более оригинального, повторился:
– Я сделаю, Пал Палыч.
* * *
С этого момента всё существо Бориса сосредоточилось на двух словах «Я сделаю». Борис твёрдо знал, что дни Пукальчика сочтены, и он начал воспринимать его уже не как раньше, а совсем по-другому. Из начальника, человека, перед которым Борис заискивал, Денис Семёнович превратился для него в объект исполнения обещанного «Я сделаю». И не потому Борис сосредоточился на этих словах, что эти слова были обещанием, обещания как свои, так и чужие для Бориса ничего не значили, а потому, что от выполнения того, что крылось за этими двумя маленькими словами, зависела его дальнейшая жизнь. Да что ему какой-то там Пукальчик, потребуется убрать пять Пукальчиков, он уберёт и пять, лишь бы выйти в люди.
Сразу, вернувшись от Павла Павловича в свой кабинет, Борис стал продумывать свои действия. Для начала он решил последить за объектом, узнать его привычки, распорядок дня, а уж потом по обстоятельствам решить, как исполнить это «Я сделаю». Поручить слежку за объектом Борис решил всё той же Лене, порадовавшись, что не успел её кончить. Сразу же Борис позвонил Лене. Позвонил на домашний номер, он любил так звонить. Это давало ему возможность определить, дома ли она. Если не дозванивался, звонил на мобильный номер. Сейчас дозвонился, но трубку снял Сергей. Борис попросил пригласить к телефону Лену и вслед за обращённым к нему словом «минутку» услышал: «Зайка, это тебя!»
«У этой дуры очередной роман», – зло подумал Борис и, услышав голос Лены, игриво спросил:
– Ты всё кружишь головы мужчинам?
– Да, Боренька, кружу. Ты что звонишь?
Борис тут же принял заданный Леной деловой тон:
– У меня к тебе дело. Сегодня вечером заеду.
– Борь, сегодня я не могу…, – начала сочинять Лена, хотя определённых планов на сегодняшний вечер они с Сергеем не строили.
– Тебе же нужны деньги…
– Нужны.
– Тогда чего ты? Дело не терпит отлагательства.
– Во сколько ты будешь?
– Пятнадцать минут седьмого. И, пожалуйста, будь одна.
Борису не нравилось, что он и в это дело впутывает Лену, но время его поджимало, вон, как Пал Палыч в горло вцепился.
Приехав к Лене, Борис обошёл квартиру, убедился, что она одна и лишь тогда разделся и устроился в кресле.
– Ленусь, у меня для тебя есть работёнка, – без обиняков начал Борис.
– Ещё кого-нибудь уложить?
Борис сморщился, ему были противны слова Лены, хотелось сказать ей что-то обидное, но он сдержался и приступил к делу:
– Нет, почище, не пыльная. Я покажу тебе человека, за ним надо будет осторожно понаблюдать, как он, да что. Куда едет после работы, где обедает, с кем обедает, с кем спит, в конце концов.
– Мне что же, заделаться его телохранителем? Даже телохранители, наверное, не имеют столько информации.
– Ну, узнай то, что сумеешь. Понаблюдай за ним, но не светись. Оденься как Каменская.
– Как кто?
– Ну, Каменская. Не читала что ли Маринину?
– А, читала. Знаешь, трудно мне представить её с хвостом.
– Кого, Маринину?
– Нет, Каменскую.
– С каким хвостом? – не понял Борис.
– На голове. У неё, якобы, волосы на голове собраны в длинный хвост до плеч.
– Ну и что?
– Ну, ты сам-то это представляешь? А она, якобы, неприметна. Да один только хвост на сорокалетней бабе – это нонсенс. Хвост до плеч могут себе позволить только школьницы младших классов.
– Ну, Каменской-то не сорок по книге.
– Ну, тридцать, не один ли чёрт, ведь не одиннадцать же. А Яковлева в кино, заметил, с короткой стрижкой. Я ещё всё думала, как режиссёр будет выпутываться…
– Господи, – прервал Борис, – нашла, о чём думать. Ты хоть понимаешь, о чём я тебе говорю. Вот и ты, собери свои волосы в хвостик, чтоб не светиться, и оденься попроще.
– А что, твой человек из рабочей среды? Толкается по дешёвым пивнушкам?
– Нет, он банкир.
– Тогда, если я буду толкаться около него, одетая в старомодную джинсу и кроссовки, я уж точно засвечусь.
«А она не дура» – подумал Борис и чмокнул Лену в ушко.
– Ну, решай сама, ты же у меня умница.
– А что я получу?
– Я заплачу.
– Сколько?
– Триста.
– Мало.
– Ну, ты даёшь! Ладно, сочтёмся.
– Сколько?
– А ты сколько хочешь?
– Пятьсот.
– Лена, – Борис погрозил указательным пальцем, – ты шалишь. Хорошо, по рукам. Вот, возьми пока двести пятьдесят.
Сейчас, когда на карту, можно сказать, была поставлена жизнь Бориса, он не торговался.
– Машину водить не разучилась? Завтра дам адресок, возьмёшь напрокат машину. Будь завтра после обеда дома. И человека завтра покажу.
Назавтра у Лены было назначено свидание с Сергеем, но видно, придётся его отложить, и не только потому, что Лене были нужны деньги, но ещё и потому, что Лена была по натуре авантюристкой и любила всякого рода острые ощущения. Слежка – это что-то новое в жизни Лены, ей никогда этим заниматься не приходилось, а почитателей всякого рода у неё было предостаточно.
* * *
Понимая, что изготовить начинённые ядом таблетки, да ещё упаковать их надлежащим образом можно только в определённых условиях, обладая определёнными знаниями и имея доступ к ядохимикатам, Сергей начал поиск такого человека среди химиков. Здесь ему повезло. Кропотливый поиск привёл Сергея к Роману – Ромику, Ромашке, Химику – так по-разному называли знакомые молодого химика-самоучку, который был изгнан с третьего курса института за кражу химикатов из лаборатории института.
* * *
Роман жил один в пятикомнатной квартире в престижном районе города. Родители его уехали по контракту в Данию, бабушка с дедушкой его жили в этом же подъезде этажом ниже, а других близких родственников у него не было.
– Слышь, я от Бориса, – косясь исподлобья, заявил о себе Сергей.
– От которого? Борисов много, – насмешливо рассматривая сыщика, спросил Роман.
– От Бориса Аркадьевича.
– Не знаю я такого.
– Ну, он сказал мне, скажешь, от Бориса…
– Сказал, ну и что? – продолжал издеваться Роман, точно зная, что перед ним сыщик. Вчера его предупредил Толян, что среди фармацевтов и химиков поднят шмон. Какой-то сыщик всё что-то вынюхивает. Третьего дня он был у Реукова – заведующего кафедрой фармацевтики, Толян сам видел его. Высокий, спортивного телосложения, стриженый, светлый, молодой.
Всё совпадает, высокий, спортивного телосложения, стриженый, светлый, молодой Сергей стоит в прихожей Романа, изображая клиента.
– Я хотел бы купить у Вас таблетки.
– А бабки у тебя есть?
– Да.
– Покажи!
– У меня нет с собой.
– Ну, тогда чего губами зря шлёпать, будут бабки, будет разговор, а пока топай отсюда.
Сергей понял, что Роман раскусил в нём «не клиента», а потому так не церемонится. Продолжать игру дальше не было смысла, и Сергей буквально сбросил с себя маску грязного покупателя. Он перестал переминаться с ноги на ногу, выпрямил осанку и посуровел с лица.
– Я потопаю, – с лёгкой угрозой в голосе ответил он, – но сначала ты ответишь мне на несколько вопросов. Роман, точно зная, что перед ним ни бандит, ни мент, а так, какой-то сыскарь с кучей вопросов и без единого доказательства, не очень-то струсил. Он улыбнулся, повернулся к Сергею спиной и, бросив через плечо «пошли», двинулся в комнату. Сергей последовал за ним.
Комната, куда Роман провёл Сергея, имела будничную обстановку и ничем не напоминала химическую лабораторию. Её пол был застлан дорогим ковром, на стенах висели большие картины, одна стена от пола до потолка была уставлена книжными стеллажами. В центре комнаты стоял добротный мебельный гарнитур. Сергей пробежался взглядом по книгам – стандартное чтиво: классическая литература, детективы, научная фантастика. Но это только одна комната, а их по сведению Сергея, было пять, да ещё чуланчик, ванная комната, кухня, лоджия. Если б здесь устроить обыск, наверняка, нашлось бы много интересного.
– Я не гостеприимен, кофе предлагать не буду. Давай вопросы, – сказал Роман, указывая Сергею на одно из кресел. Сам он плюхнулся на диван спиной к свету.
– А ты, почему не спросишь, кто я?
– Хм, – ухмыльнулся Роман, – а ты мне не интересен. Ты же не спрашиваешь, кто я.
– Я знаю.
– И я знаю.
– Откуда?
– Проехали. Давай следующий вопрос.
– Ты начиняешь таблетки ядом?
– Кто из нас дурак, ты или я? Ты что, ждёшь от меня чистосердечного признания?
– Этими таблетками убито три человека.
Для убедительности Сергей увеличил известную ему цифру до трёх.
– Три? А известно ли тебе, что сейчас, в эту самую минуту свалилось ещё три, а может даже тридцать человек под расстрельным огнём. Люди во все времена во всём мире ведут войны, истребляя друг друга.
– В случае с таблетками умерли безоружные люди.
