Двери закрываются. Следующая станция «Московская».
Редко я бываю в Москве. Прошлым летом, правда, съездил на «Сапсане» с больших денег. Прокатился туда и обратно. Туда, как все, а обратно бизнес-классом. А все потому, что вовремя нормальный билет не купил.
Я вам скажу, бизнес-класс – это отдельная история. Люди в пиджаках, с айпадами, со всеми делами. Только есть нюанс: бухло бесплатно всю дорогу дают. Мы там с соседом сперва по стаканчику взяли. Косились такие друг на друга. А сосед попался пожилой, лет пятидесяти, с виду тоже деловой. С портфелем, правда, без компьютера. Музыку не слушает, книжку не читает. Вот я и думаю: что он все четыре часа будет делать?
А он-то, похоже, с этим заранее определился.
Выпили мы по стаканчику. А он помялся так для виду, да и говорит:
«Повторим?»
«Не вопрос», – говорю.
Повторили. Поговорили. Он, оказывается, преподаватель в какой-то военной академии. Вот уж по виду не скажешь. Даже рубашка приличная. Правда, он ее красным вином залил, но это уже потом было. А сначала он все с расспросами лез.
«Вот вы, Денис, – это он спрашивает, – интересуетесь российской историей?»
«А чего ей интересоваться, – говорю. – Она-то нами не интересовалась».
«Ну как же, – говорит. – Чтобы смотреть в будущее, надо знать прошлое».
«В прошлом, – отвечаю, – наши танки до Берлина дошли. А теперь президент на немецком лимузине катается».
Он сердится. У вас, говорит, однобокое представление о чем-то там. Надо, говорит, еще накатить.
Ладно, что дальше было, я потом расскажу. Потому что поезд уже к «Московской» приближается, и накатить опять-таки самое время.
И не забыть о главном.
Двери открываются, я выхожу. Хр-русть! – это третья пошла.
* * *
Третье пиво – оно на второе уже не похоже. Оно разговорчивое. Тут самое главное – выбрать объект для разговора. Потому что разговаривать самому с собой еще рано.
Так, смотрю, а вот и объект.
Девушка мимо идет, такая скромная, в очках, будто и не с «Московской». Бледненькая. На курорты денег нет. Зато, наверно, отзывчивая. Одно как-то всегда с другим коррелирует.
Сейчас проверим.
– Девушка, – говорю. – У меня проблема. Я сам из Москвы, только что с аэропорта. Не посоветуете, где бы мне в Питере лучше побывать? Что посмотреть?
Она на меня смотрит недоверчиво. На пиво в моей руке. Хотя не так чтобы злобно. А что? На самом деле надо помочь. Подумаешь, с пивом. Человек же на самолете летел, такого страху натерпелся, как тут пива не выпить.
– Даже не знаю, что посоветовать, – это она смелости набралась, улыбнулась. – А что вас интересует?
– История, – говорю. – В смысле Петр Первый, ну и всякое такое.
Говорю, а сам думаю: не переборщить бы. Совсем-то москвичом не стоит прикидываться.
– Ну, если Петр и всякое такое, – это она говорит, – то лучше начать с Петропавловской крепости. Доедете до «Горьковской», это без пересадок…
– Без пересадок, – говорю, – это хорошо. Мне пересаживаться нельзя…
– А что так?
Тут я молчу. Блин, думаю, вот болтливое пиво какое.
– Да вот так, – говорю. – Боюсь в метро заблудиться.
– Это после Москвы-то? Боитесь? – тут она смеется. Ну да, нелогично. Я тоже улыбаюсь.
– А если все-таки заблужусь, – говорю, – можно я вам позвоню? У меня в Питере больше нет никого.
Смотрю и вижу: все-таки попал. Наив сработал. Вот-вот она расчувствуется. У нее, судя по улыбке, и молодого человека-то нет. И в Турцию слетать не с кем.
– Правда? – это она спрашивает. – Ну, если очень нужно…
Я только свой телефон достаю, чтобы ее номер записать, и тут, сука, Крепыш звонит. А у меня на него еще рингтон такой особенный записан:
И вот этот рингтон звонит такой, знаете, хриплый, разухабистый, и портрет Крепыша на экранчике виден, еле-еле туда уместился, у него морда широкая. И девушка как-то скучнеет на глазах.
– Вы знаете, – говорит, – я думаю, вы как-нибудь сами справитесь.
Я Крепыша поскорей сбрасываю, но уже поздно. Да и поезд подходит.
– Мне пора, – это она говорит. – В общем, до «Горьковской», а там разберетесь.
Это означает конец разговора. Вот черт, думаю.
Тут и Крепыш звонит снова.
– Ты чего, – говорит, – отключаешься? Снял кого-нибудь?
– Т-твою-то мать, – отвечаю. – Иди в жопу. Минус два. И все из-за тебя.
Он, слышу, ржет.
– Всегда рад помочь, – говорит. – Ладно. Заплыв продолжается.
– Все идет по плану, – отвечаю. И отключаю его на хрен.
Пш-ш! Двери открываются. Девушка уже на меня не смотрит, заходит и идет прочь по вагону. Ну что ж, думаю, ладно. Бывало и хуже.
Следующая – «Парк Победы». Я пока допью третью, а заодно доскажу историю про «Сапсан». Как раз в тему будет.
Так вот. Накатили это мы с профессором еще по стаканчику красного. И не по одному. Посидели, в окно посмотрели. За окном – лес да лес, и вдоль леса бесконечные заборы.
А профессор, чтоб не скучать, экзамен свой продолжает:
– Вот вы, Денис, говорите: наши танки до Берлина дошли. Но ведь они не сами дошли. Кто-то ими командовал. Кто же это был, по-вашему?
– Кто-кто, – говорю. – Ну, допустим, Сталин.
– Вот видите! – тут он вроде как даже радуется. – Вот мы и подошли к проблеме роли личности в истории! Давайте еще по одной. За родину, за Сталина.
– Легко, – говорю. – Какие проблемы.
Мимо парень с тележкой катается. Наливает. И на нас так загадочно поглядывает.
– Демократия – это бардак, – это профессор говорит. – Бардак и разврат. Твердая рука нужна.
А у самого, смотрю, рука дрожит. И стаканчик в этой руке так и пляшет.
– Вот вы, молодое поколение, – тут он на меня косится. – Белые ленточки. Кто из вас способен за родину жизнь отдать? Вот вы способны? Ну-ка, скажите честно.
– Я так-то не спешил бы жизнь отдавать, – говорю. – Вдруг самому пригодится. Да и родине дохляки зачем?
– Вот! – он пальцем мне грозит. – Именно этого я и ждал. Вот он, распад общества! Атомизация!
– Чего?
– Атомизация. Разобщенность! Отсутствие общей цели!
Вот, думаю, штырит человека. Тогда извини.
– Это, – говорю, – процесс амбивалентный. По ходу общую цель всегда кто-то один придумывает. А сам на лимузине ездит.
– Так и должно быть, – говорит профессор с уверенностью. – Нация сама выдвигает лидера. История это подтверждает.
– Еще бы, – говорю, – она не подтверждала! Ее же люди пишут. Типа вас.
– Незачет! – профессор вопит. – Незачет!
Смотрю, а его совсем повело. Вскакивает он, стакан на себя проливает. И на меня немножко. Выбирается в проход – и в туалет.
Парень, который с тележкой, на меня смотрит и тихо так спрашивает:
– У вас все в порядке?
– Частично, – говорю.
– Хотите пересесть? Есть свободные места.
– Хочу, – говорю. – Что-то мне тревожно. И джинсы жалко. Вон пятно какое.
– Можно солью присыпать, – это он мне советует.
Ну, на соль я забил, а в другое кресло пересел. Профессор вернулся, про меня и не вспомнил. Так и задрых в своем кресле.
Так, – это я сейчас думаю. Теперь самому бы не уснуть. Да еще, как профессора вспомнил, сразу отлить захотелось.
Ладно.
Двери открываются, и я выхожу. Вскрываю четвертую.
* * *
«Парк Победы» потому так и называется, что там наверху парк. Там можно на газонах поваляться, позагорать. Вот где пикапом-то заниматься. Но не сегодня. Эксперимент превыше всего.
Ага. А вот и два объекта. Сразу две телки. Постарше меня. Румяные, явно не из офиса, больше похожи на продавщиц. Выпили, наверно, пару коктейлей, пока в парке отдыхали. Надо брать горячими.
– Здравствуйте, – говорю. – Жарко там, наверху?
Они ржут, друг на друга смотрят.
– У тебя, – одна другой говорит, – наверху жарко? Или внизу?
Вторая ее локтем толкает, большие глаза делает:
– Ты чего, – говорит, – дура, Светка? Что о нас молодой человек подумает. Молодой человек, вы ее не слушайте. Она сегодня с утра такая.
– Точняк, – это Светка говорит. – Именно такая. Практически никакая. А ведь еще целый день впереди.
– Мы просто сегодня отдыхаем, – это снова вторая говорит. – Кафе у нас закрыли, санэпидстанция наехала. Так что мы со Светкой весь день свободны. Да и завтра тоже.
Нихрена себе, думаю. Ну, Крепыш, сегодня ты отглотнешь.
А он будто слышит. Звонит в телефон. Нет уж, думаю. Не возьму.
– Какое, – говорю, – совпадение. Я тоже полностью свободен.
– Тогда, может, угостите девушек шампанским? – это Светка отгружает. Даже не краснеет. Правда, язык у нее слегка заплетается.
Ваще афигеть, думаю. А вслух говорю:
– Да не вопрос. Куда поедем? В ресторан?
– А то, – Светка говорит. – Правда, Кристина? Мальчик нас угощает. Он же нас и гуляет. Кто угощает, тот и гуляет. Это однозначно.
– Вот вы какая меркантильная, Светлана Борисовна, – говорит эта Кристина и вроде как даже головой качает укоризненно. Хотя притворяется, сто процентов. – Вы, молодой человек, не думайте. Мы ничего такого. Я же говорю, отдыхаем.
