Но не все в том кругу реагировали одинаково. И хотя девушка была одета довольно ординарно – юбка по колено и цветастая шелковая блузка отнюдь не были похожи на карнавальные костюмы бразильянок, – но высокие каблуки и сама фигура, осанка, умение двигаться не могли не покорить. Казалось, не было мужчины, равнодушного к такому неожиданному взрыву сексуальности. И бдительные жены, аплодируя по завершении танца, поглядывали искоса на своих мужей – уж не слишком ли они воспламенились от таких вольностей?
А когда разгоряченный кавалер благодарно поцеловал руку партнерши и сделал шаг, чтобы провести ее к столу, произошло неожиданное. Причем Олька потом так и не могла вспомнить, откуда вынырнул тот изрядно выпивший Мишка.
– Ах ты, курва! Так это он тебя учил жопой крутить? – воскликнул тот, швырнул девушку в сторону и зарядил кулаком в голову заезжему танцору.
Конечно, их потом растащили – опомнились и гости именинницы, и приятели любителя латиноамериканских танцев. Но когда он отлетел к батарее и загрохотал о стулья, Олька вся сжалась от ужаса, вспомнив пьяные концерты отца.
Так и бывает – банальное, будничное и, к сожалению, привычное зло накрывает короткий праздник, будто грозовая туча снова пожирает яркое солнышко, посмевшее пробиться в ее прорехи.
Обошлось без милиции, четверо гостей городка вскоре ушли из кафе, а именины еще догуливали свое, доедали, допивали и танцевали обычные гоп-ца-ца под мелодии «Семь-сорок», «Ах, Одесса» и под понятные заводные хиты Верки Сердючки. Девушка после инцидента внезапно исчезла, Мишка продолжал пить, но уже сосредоточенно-тихо, не вставая из-за стола, только что-то бубнил себе под нос, а потом вообще уснул, опустив голову на стол и подложив под нее побитую руку.
Но это был еще не конец истории. Назавтра вчерашние гости городка зашли пообедать. Синяк под глазом танцора был заметен, но, как ни странно, не портил его. То ли в глазах девушек мужчина со следами геройских поступков на лице набирает баллы, то ли зажигательный танец так поднял его рейтинг, но Оксанка подавала то борщ, то плов, то водочку, а когда мужчины насытились, не удержалась и все же спросила гостя, где он научился так танцевать. Ведь он был примерно такого же возраста, как и ее отец, но того даже смешно было представить героем зажигательной самбы.
– Ты правду хочешь знать или историю, похожую на правду? – улыбнулся тот, но улыбка почему-то коснулась лишь губ.
– Конечно, правду, – хмыкнула Оксанка.
– А лет тебе сколько? – теперь засмеялись и глаза.
– Да уж не маленькая, если работаю здесь. Как еду заказывали, не спрашивали, взрослая ли, чтобы вам подавать борщ и выпивку!
– Огонь-девка! – примирительно сказал гость и коснулся ее руки. – Ох, бедный будет твой суженый…
– Так о танцах расскажете или о суженом поговорим? – гонористо скривила губы Оксанка, сама сгорая от нетерпения.
– А шеф не заругает, что мешаю работать? Ты тоже, дочка, иди сюда, – махнул он рукой Ольке, – чтобы дважды не повторяться, если и ты захочешь узнать. Чем-то поучительная история…
На удивление, из дальней комнаты подошел и сам хозяин кафе, Климский, а потом к ним осторожно присоединился и бармен. Других клиентов пока не было – возникла пауза.
– Неудивительно, что девушкам не терпится знать, я и сам после вашей вчерашней самбы все вспоминал и удивлялся. Вижу, непростая вы птица, в наших краях такие не водятся, – улыбнулся гостю шеф. – Как хоть зовут вас?
– Имя у меня простое – Петр. А вот фамилия – Гарсия.
– Странно. А на иностранца не похожи, – удивилась Оксанка.
– Иностранцем был второй муж моей матери. Фамилия в итоге нам от него и осталась. Он был кубинцем, учился в Киеве, но это долгая история. И хотя по крови я не был его сыном, но первым моим учителем танцев был он. Так случилось, что, уехав однажды на родину, он больше не вернулся. Погиб в автокатастрофе. Мне тогда было четырнадцать лет. С танцами как-то не сложилось, я учился, работал, снова учился. Была у меня любимая девушка, а с ней – большие планы, начали совместный бизнес, собирались пожениться, как вдруг… – Петр Гарсия пожал плечами, словно все еще не понимал, как такое могло произойти. – Она бросила меня – одномоментно и однозначно.
Он провел ладонью по лицу и поморщился, нечаянно коснувшись вчерашнего синяка.
– А танцы-то тут при чем? – не выдержала Оксанка.
– Танцы? А! Я не сказал? Так она же бросила меня ради какого-то чемпиона по бальным танцам! Меня, инженера, кандидата технических наук, который только основал свою фирму, мы планировали вместе неслабо ее раскрутить…
– Ничего себе! – даже присвистнул бармен.
– И что же вы сделали? – вдруг недоверчиво спросила Олька. – Неужели…
– Именно так! – улыбнулся ей Петр Гарсия. – Я увидел по телевидению объявление, что через месяц должны состояться соревнования любителей латиноамериканских танцев. Это был какой-то конкурс, мне было все равно, какие призы дадут тройке победителей, но небезразлично было то, что ту тройку будут показывать по телевидению. И ОНА непременно должна это увидеть!
– И вы пошли на конкурс?! – спросила Оксанка.
– Что, правда?! – удивился шеф.
– Нет. Сначала я разыскал знакомых студентов-иностранцев и расспросил, есть ли среди них настоящие танцоры. Я должен был научиться – быстро и по-настоящему. Нашим преподавателям бальных танцев я не доверял. Как и они бы не стали тратить время на парня, который начинает занятия танцами в двадцать шесть и хочет за месяц достичь уровня финалистов.
– Нашли? – заинтересованно спросила Олька.
– Ее звали Роза, – улыбнулся Петр Гарсия. – Она согласилась и научить меня, и выступать со мной. Видимо, несмотря на женскую солидарность, ей понравилась моя решимость доказать любимой, что танцует не только тот ее кент. В общих чертах Роза была довольна и удивлена, что для новичка я двигаюсь достаточно умело. Перестала удивляться, когда узнала о кубинском отчиме. Тренировки были изнурительными, но во мне пылал адский коктейль – и любовь, и ревность, и злость, и отчаяние. Роза хвалила меня, поддерживая «дух в войсках», мы трудились, как бешеные, она также загорелась желанием доказать и мои, и свои собственные способности, ведь на родине сама долго училась, но в дальнейшем избрала путь науки, о чем, собственно, не жалела. А может, я был ее единственным шансом что-то доказать себе и миру. День конкурса приближался. Прогресс мой был невероятным, но она все равно вздыхала: «Нет, чего-то не хватает в тебе, хоть и все правильно делаешь. Нет страсти. Жажды нет…»
Заинтригованные слушатели замолчали, но вопросов не прозвучало. Петр продолжил сам:
– В последний день перед выступлением после тренировки у выхода из зала нас ждала шикарная мулатка, как оказалось, подружка Розы. Они переглянулись, как две заговорщицы, и вдруг прозвучало даже не предложение, а приказ: «Сегодня мы с Оливией ночуем у тебя!» Я остолбенел. Конечно, танцы сближают. Но за весь этот месяц тренировок я, горя собственными чувствами, даже назло любимой не порывался сблизиться с Розой вне тренировок. А тут такое… Но ту ночь я не забуду никогда.
– Кхе… – кашлянул шеф. – Может, все же при девочках не надо?
– Да они ж говорят, что уже взрослые, раз работают у вас? – засмеялся Петр. – Да нет, уж слушайте, как закаливают героев! Только когда мы подошли к двери моей однокомнатной квартиры, я вспомнил, что холостяцкий мой порядок, конечно, был не идеальным. Но усталость и волнение перед завтрашним днем, а еще больше перед неизвестной перспективой сегодняшней ночи накрыли все мои угрызения совести. Мы чем-то поужинали, даже выпили на троих одну бутылку вина, кто-то из девушек велел мне стелить уже разложенный диван – все это я помню, как во сне. Но когда я уже лежал, а они, вернувшись из душа, влажные, смуглые и невероятно красивые, легли по обе стороны от меня, тогда я вдруг подумал, что уже умер и два загорелых ангела сейчас потащат меня куда-то, но не знал еще, вверх или вниз.
Слушатели замерли, в глазах у Оксанки блеснуло любопытство, Олька уставилась в край стола и, кажется, перестала дышать.
– Я не буду пересказывать вам, как я проспал ночь голым между двумя роскошными молодыми обнаженными женскими телами, к которым мне не позволено было прикасаться, но Роза все же знала, что и зачем она делает! Утром, когда Оливия выпила с нами кофе и убежала на пары, Роза сказала: «Через два часа наш дебют. Твой дебют. А может – первое и последнее в жизни выступление. И ты должен взорваться в танце всей страстью, которую тебе пришлось сдерживать этой ночью!»
– Ничего-о-о себе! – простонал бармен, а другие мужчины с пониманием закивали.
– Вы выиграли эти соревнования?! – наконец не выдержала Олька.
– Нет, – грустно улыбнулся Петр Гарсия.
– Как же так? Им не понравилось? – взмахнула руками Оксанка.
– Мы заняли третье место. Но это пустяки. Главное, что мой друг записал тот прямой эфир на кассету, которую я потом послал своей бывшей девушке. Чтобы она поняла, что я тоже могу танцевать. И даже страстно. А вот может ли тот ее… все то, что умел я, кроме этого?
