Пил кофе за крайним столиком, вглядываясь через широкое окно в движение на площадке между стеклянными дверями станции метро и конечной маршруток (потому что именно здесь, как он представлял, и началась двое суток назад вся эта чертовщина), но юной провидицы или кого-то, на нее похожего, он так и не увидел.
А что он, собственно, хотел у нее спросить? Да уж, наверное, не о своих собственных перспективах. Хотел «наехать» и рассказать, куда завел его товарища тот чертов ключик, который она ему дала… Хотя даже и не дала, а только указала пальцем на один из двух ключей Игоря. Идиотская ситуация – предъявлять претензии малолетке, которая подшучивает над людьми на улице, зарабатывая таким образом свои десять гривень… Или не подшучивает? Ключи-то открывали разные двери… Конечно, если бы она опять сидела тут со своей рекламой, он бы подошел. А если бы без? Просто сидела бы на парапете девчонка, похожая на описанную Игорем провидицу, решился бы он приставать с разговорами?
Вдруг Левушку осенило. Он ухватил со своего подноса салфетку, вытащил из кармана шариковую ручку и, припоминая все, что рассказывал Игорь, и, глядя в окно на мизансцену, быстро нарисовал ситуацию, как он ее себе представлял. Закончил, посмотрел, вздохнул и вышел на улицу.
Смеркалось. По-прежнему доносился запах сирени. Он показал рисунок трем женщинам, которые продавали у метро цветы – ни одна из них подобной особы здесь не видела. Показал подростку, который раздавал рекламки тем, кто проходил мимо него у дверей метро, – тот пожал плечами:
– Нет, не видел такой, я здесь уже четыре дня стою. Нет, точно не было! А что – пропала или чего-то натворила?
Левушка махнул рукой, развернулся и ушел ни с чем.
Существует 4 уровня остроты зрения:
1) нормальное зрение;
2) умеренное нарушение зрения;
3) тяжелое нарушение зрения;
4) слепота.
Глобальные тенденции
Во всем мире значительной проблемой остается детская слепота. От нее страдает около 1,4 миллиона детей в возрасте до 15 лет. Кроме этого, более 12 миллионов детей в возрасте до 15 лет имеют нарушения зрения из-за отсутствия коррекции рефракционных аномалий (близорукости, дальнозоркости или астигматизма). Эти нарушения легко выявить и назначить соответствующую коррекцию – очки, контактные линзы или рефракционную хирургию.
Во всем мире около 314 миллионов людей страдают нарушением зрения, 45 миллионов из них поражены слепотой.[5]
«В последнее десятилетие качество помощи недоношенным детям изменилось, появились новые методики, расширилась возможность проводить интенсивную терапию младенцев, появившихся задолго до наступления срока, – пишут ученые в статье, опубликованной в журнале Archives of Ophthalmology. – Эти изменения привели к увеличению числа новорожденных, оказывающихся в отделениях интенсивной терапии».
Современное качество медицинской помощи позволяет спасать все больше таких младенцев, однако те дети, которые выжили, не всегда вырастают здоровыми. В странах с высоким качеством медицинского обслуживания медики все чаще сталкиваются с необычными заболеваниями. Например, с проблемой качества зрения у таких новорожденных.
Среди прочих осложнений – нарушение развития сетчатки глаза из-за проблем с сосудами, и это повышает риск полной утраты зрения. Спасая недоношенных младенцев в отделении интенсивной терапии, им создают особенные условия, благоприятный температурный режим и режим влажности. Но режим освещения в больнице может негативно повлиять на развитие зрительного аппарата. В норме сосуды сетчатки глаза продолжают свое формирование в последние недели беременности при отсутствии света, тогда как недоношенный ребенок попадает в условия гиперосвещенности.
Слово «слепота» имеет разные значения – от полного отсутствия восприятия света обоими глазами и до очень ограниченного зрения. Как термин его, как правило, применяют к людям, нарушение зрения которых является настолько серьезным, что влияет на качество их жизни и способность выполнять обычную работу.
Только около 5 % из тех, кого называют слепыми, действительно ничего не видят. Остальные способны видеть в большей или меньшей степени. Например, некоторые могут различить номер машины с расстояния около метра и прочесть отдельные буквы в таблице для проверки зрения; другие способны различать только свет и тень или движение.[6]
Олька, работая в кафе, уже знала по имени многих постоянных клиентов. Некоторые даже намекали на более близкие отношения. Бывало, приглашали в кино или на дискотеку, конечно, после работы или в выходной. Она отказывалась, сначала смущенно, потом даже сердито, но шеф учил не конфликтовать с клиентами, отказывать, но вроде бы оставляя шанс. Непростая это была наука полутонов для прямолинейной и бесхитростной Ольки. Она уже начала было задумываться о кино, но на дискотеку пока что ходить не решалась, потому что и опыта такого не имела, да и танцевать-то не умела – не то что ее напарница Оксанка. Та была местной жительницей, старше Ольки на три года, у нее уже был парень, который служил в армии, писал письма, звонил, но не запрещал девушке иногда и развлечься.
– Да он же мой характер знает – только начнет вокруг меня забор городить – назло сделаю! Потому и не очень прессует. А я это ценю. Жду его. Но это не означает, что обязана сидеть дома, как засватанная!
Оксанка в придачу к ладной фигуре имела еще бойкий характер и острый язычок. Могла и пошутить с клиентами, и отшить их одним словом, чтобы не слишком расслаблялись и примерялись к ней.
– Мы с подружками и на дискотеку ходим, и в кино, и танцую там с кем захочу, а не с тем, кто мне на днях чаевые оставил! Я за чаевые не продаюсь – не на ту напали! – учила она Ольку жизни.
Оксанка умела танцевать. Когда никого не было в кафе, она включала музыкальный канал телевизора (шеф поставил спутниковую антенну!) и очень ловко вихляла перед экраном. На Олькин вопрос, где научилась, ответила:
– Да немного перед теликом тренировалась, повторяла разные движения, еще на дискотеке приглядывалась, как люди танцуют; в прошлом году на консервный завод приезжали на практику студенты, то уж давали жару на танцах – я и к ним приглядывалась. Школу жизни, можно сказать, прошла! Было бы желание и настроение, а научиться можно всему.
Она и ходила, словно пританцовывая. Вообще, новая Олькина подружка имела легкий и веселый характер, как-то беззаботно относилась к жизни и не напрягалась по пустякам, будто и не было на ее пути трудностей. Хотя таких, какие уже выпали за короткую жизнь Ольке, и правда не было.
Однажды занесло к ним в кафе компанию мужчин, которые приехали в городок по делам. Трое из них были помоложе, а четвертому было лет около сорока. Сидели, выпивали, разговаривали, а неподалеку довольно большая компания праздновала день рождения. Олька с Оксанкой крутились в тот день не сами, были вызваны на подмогу еще две девушки, но работы хватало всем. Поэтому Олька очень удивилась, почему это подруга стала как вкопанная и раскрыла рот. А когда проследила за ее взглядом, то и сама застыла.
Играла зажигательная латиноамериканская музыка, веселая компания вытанцовывала, как могла, – мужчины притопывали, а женщины вихляли бедрами и крутили руками. Но одна из девушек, видимо, имела представление о самбе[7] (а это была действительно бразильская самба!). И вот к ней, увидев потенциальную партнершу, двинулся тот, самый старший из компании приезжих мужчин. Девушка тоже заметила его встречное движение, словно распознала язык, которым владели в этом помещении только они. Она мгновенно стала какой-то более выразительной, ноги ее начали производить невероятные па, глаза заблестели, голова гордо поднялась, и через секунду эти двое образовали пару, которая слаженно и ритмично двигалась, вдохновленная бразильским ритмом.
Такое Олька видела только по телевизору, и то, пожалуй, лишь раз. Она так и застыла с подносом в руках. Вскоре вся компания расступилась, освободив место для дуэта, удивленно наблюдая за зажигательным танцем, который, благодаря мастерству кавалера и игривости и податливости партнерши, совсем не выглядел экспромтом.
Руки девушки взлетали вверх и выразительно замирали, ноги двигались то широкими эффектными шагами, то семенили с каким-то нервным перестуком, а что уж вытворяла она бедрами! Это было что-то невероятное! Глаза у Ольки округлились, сердце застучало быстрее, словно в ритм с той бешеной музыкой, щеки вспыхнули – нечто вызывающее, сладкое и неприкрыто-неприличное открылось ей вдруг в том омуте, где мужчина словно пытался завоевать эту строптивую соблазнительницу, и иногда ему это почти удавалось, она вдруг, подразнив его глазами, руками и бедрами, вновь выпархивала из его рук, озаряя своим взглядом круг изумленных гостей.
