Взрывное устройство ЛД («Лошадиное дерьмо») Лоренцо подложил у входа в коттедж начальника училища полковника Бриггза. Куча дерьма ни у кого не вызвала подозрений: по территории учебного заведения день и ночь разгуливал тучный полковничий мерин по кличке Сив, у которого от обжорства вечно бывало расстройство желудка.
Примерно в пять утра в дверях коттеджа полковника появилась широкоплечая высокая женщина, сильно припадавшая на правую ногу.
Лоренцо ухмыльнулся и надавил кнопку…
…Когда Сара Беровиц, ни от кого не скрываясь, ранним утром вышла от полковника Бриггза, на ее лице играла победительная улыбка.
Еще бы! Наконец-то чертов солдафон уступил ее домогательствам. Вчера, поздним вечером, оказавшись со старым полковником один на один в спальне, Сара принялась гоняться за ним до тех пор, пока тот, совершенно обессиливший, не повалился вместе с ней на кровать.
Она так отделала несчастного полковника, что тот к утру уже не мог не только двигаться, но и говорить. Вместо слов из его рта вырывалось какое-то жалобное блеяние.
Сара была довольна. Ночью она показала Бриггзу практически все, чему научилась в молодости, во Вьетнаме, во время передышек между боями, когда ей ненадолго удавалось вырваться в Сайгон, где в роскошной гостинице «Мажестик» очень весело развлекались находившиеся в краткосрочных отпусках офицеры шестой армии США.
Вот где были настоящие мастера по части ебли! Например, майор Фишер, царствие ему небесное, он умер в военном госпитале незадолго до вывода американских войск весной 1975 года. У майора обнаружили рак яиц. Яйца не выдержали нечеловеческого напряжения. Фишер трахался почти безостановочно. Это была какая-то адская сексуальная машина.
Причем ему было совершенно безразлично, кого трахать, где трахать и как трахать. Подвернется узкоглазая сучка из гостиничной обслуги, он тут же расчехлял орудие. Подвернется уличная проститутка, он взгромождался на проститутку.
Он дошел до того, что стал нападать на девок прямо на улице, средь бела дня. Затащит приглянувшуюся бабешку в подворотню и там отдерет… И возраст для него не был помехой. Не брезговал старухами. И даже солдатами-новобранцами. Для разнообразия. А то всё бабы да бабы, жаловался майор. Устаешь от этого бабья…
Когда он увидел Сару Беровиц, он даже позеленел от вожделения. Таких капитальных женщин у него еще не было. Тогда, до ранения и ампутации ноги, Сара была хоть куда, и выглядела как легкий танк «Уокер Бульдог», поставленный на попа.
Время было военное – не до разговоров. Предаваться блуду они начали сразу, как только увидели друг друга. Сначала в ресторанном туалете, причем в отделении для мужчин, потом в лифте, когда поднимались к нему в номер, потом, не дойдя до номера, в каморке коридорной служащей.
Потом надолго застряли в самом номере, решив для начала приспособить под занятий любовью могучее кресло на колесном ходу. Кресло, не выдержав, рассыпалось. Оно рассыпалось не потому, что было ненадежно сработано, а потому, что такой силы был напор майора Фишера, который вложил в процесс ебли всю свою мощь и выстраданную за время войны ненависть к врагу.
«Напалмом его, ублюдка, напалмом!», – истошно вопил полусумасшедший майор, принимая Сару за «чарли», вьетнамского повстанца, и норовя дотянуться до пистолета.
Продолжили они в ванной комнате. Бравый фронтовик подолгу держал голову сержанта Беровиц под водой, уверяя ее, что такая разновидность любовным отношений вполне в духе военного времени.
Когда Саре удавалось вынырнуть, она слышала спокойный, размеренный голос майора, который, попыхивая зажатой в зубах сигарой, любезно объяснял ей, что это новый тип аквасекса, который он изобрел, когда долгими фронтовыми ночами мечтал о чистой, светлой любви.
Этот способ на практике он применяет впервые, тем самым выказывая Саре особое расположение. И полагает, что Сара как настоящий профессионал оценит по достоинству его доверительную обходительность. Он также серьезно рассчитывает на то, что этот способ любви позволит ему не кончать нескольку часов кряду… А это чрезвычайно важно!
При этом Фишер, осведомившись у Сары, как ей все это нравится, погружал ее голову опять под воду…
При воспоминании о сексуальных зверствах майора Сара заулыбалась еще шире.
Эта улыбка какое-то время круглила ее губы.
Сара продолжала улыбаться даже тогда, когда, оглушенная ужасным грохотом, запрокинула голову и увидела стремительно удаляющийся в поднебесье и вертящийся в полете крепкий солдатский башмак, из которого торчал острый осколок берцовой кости.
В то утро герою вьетнамской войны сержанту Саре Беровиц, с победой возвращавшейся от полковника Бриггза, взрывом оторвало вторую ногу.
Лоренцо удалось беспрепятственно покинуть училище, хотя расследование началось спустя считанные минуты после взрыва. В этой Америке такой бардак, усмехаясь, вспоминает он…
Удачное испытание утвердило Лоренцо в мысли, что его друг, коммунист Эдолфи Маркус, в своих революционных устремлениях стоит на правильном пути.
…Когда девчонки вдосталь насладились сексуальными забавами и уснули, Лоренцо осторожно встал с кровати, достал из внутренних карманов пиджака две ЛД и, проскользнув мимо посапывающей служанки, вышел в коридор… Вернулся он через пять минут. С этого момента план Маркуса и Лоренцо даль Пра начал претворяться в жизнь…
Ах, если бы в этот момент Лоренцо сам себе задал вопрос, зачем он все это делает…
Логики в его действиях было немного. Кстати, как читатель узнает позже, этим он мало отличался от принцессы.
…Лоренцо нежился в мягкой постели и предавался размышлениям. Да, все действительно складывалось прекрасно. Кто бы мог представить себе такое?.. Он в опочивальне принцессы… Незабываемая ночь с королевской дочерью… «потеряла в эту ночь честь девичью ваша дочь», – пропел Лоренцо еле слышно.
«Ну, с честью у нее, положим, отношения сложные. Но на это мне плевать, – Лоренцо разглядывал спящих девушек, особенно долго разглядывал он отливавшую золотом головку принцессы, – и я еще подумаю, стоит ли мне вообще возвращаться в Америку…»
Лоренцо вдруг представил себе, как он, в полном королевском облачении, при звездах и лентах, в форме полковника полка королевских гвардейцев, восседает на троне, а перед ним стоит на коленях весь народ Асперонии…
А где-то, далеко-далеко от торжеств, около мусорной свалки, в грязном углу, небрежно закопаны останки бывшего короля Асперонии Самсона Второго, этого слабого, жалкого и безвольного правителя, которого давно было пора отправить к праотцам.
Видение было настолько ярким и соблазнительным, что Лоренцо даже тихонько захихикал от удовольствия: он представил себе, какие огромные территории, отвоеванные у соседей, он засеет коноплей и маком.
И как будет счастлив его друг Эдолфи, когда приедет в гости к новому королю Асперонии Лоренцо Второму…
У короля Иеронима Неутомимого, отца Самсона Второго, была совсем не королевская привычка заниматься любовью на столе, на котором прежде разделывали бараньи туши. И который по его распоряжению отобрали у поваров королевской кухни, пообещав взамен предоставить мраморный стол из армбургского городского морга.
Когда королю удавалось отвоевать время у государственных дел, он спешил в спортивный зал, в самом центре которого в соответствии с его приказом был установлен и намертво привинчен к полу вышеупомянутый стол.
Разделочный стол служил королю своеобразным алтарем, где он Юпитеру, главному распутнику среди богов, приносил жертвы в виде нескончаемых потоков спермы.
Злодействовал он следующим образом. Закрепив жертву лицом к покрытому жестью столу, он по обычаю средневековых наемников, не канителясь, просто задирал женщине юбку на голову, железными пальцами вцеплялся ей в бока и, сопя, кряхтя и грязно ругаясь, принимался за дело.
У короля было много любовниц. Причем подбирал он их себе, сообразуясь со своими весьма и весьма нетривиальными наклонностями.
Все его любовницы должны были обладать теми или иными физическими недостатками. И чем больше было у женщины недостатков, тем большим расположением пользовалась она у короля.
И некоторые, самые приближенные, были счастливыми обладательницами сразу нескольких недостатков. Например, немолодая девушка по имени Регина отличалась гигантским ростом, тонкой шеей, фантастически кривыми ногами и вислой грудью. Но взгляд!.. Взгляд салонной львицы, убежденной в своей неотразимости. Весила двухметровая красавица чуть более ста фунтов, и поэтому при ходьбе ее слегка пошатывало. До того как угодить к королю на разделочный стол Регина была знаменитой топ-моделью, и ее параметры соответствовали жестким требованиям парижской моды.
Другая, Софья, имела необыкновенный, прямо-таки выдающийся зоб и ходила боком, как это имеет обыкновение делать снедаемый страстью карибский песчаный краб, когда он, весь трясясь от натуги, ковыляет к объекту вожделения.
