Шастин с Милой, после сладкого поцелуя, стояли во дворе и встретили приехавших. Расцеловались с Верой, все прошли в дом. Турчин пьяным не выглядел, а Ирина все время пыталась удержать его за рукав, приговаривая: «ну куда ты от меня»? Вера с Милой уже болтали о чем-то, Шастин задержался на улице покурить.
Небо уже было черно-серым от октябрьских туч, моросил мелкий дождик, порывы ветра срывали остатки больших буро-желтых листьев, беспорядочно засыпавших двор. «Опять завтра дед с ворчанием на погоду, листья, будет с похмелья все это собирать, ругаться, как все это ему надоело; а попробуй сдвинуть его из этого древнего дома – ничего не получится». Шастины собирались переехать к Косте весной, Мила уговорила его, весной опять будет много работы, надо помочь родителям. В который раз он согласился подождать до апреля, но в мыслях у него беспокойно ворочалось чувство, что Мила отсюда никуда и никогда не уедет, что сильно Шастина огорчало. Он полюбил ее всей душой, как говорят, не мог наглядеться на нее. Она была мила ему в любом виде: в рабочей одежде на огороде, в красивых французских платьях, когда они ездили в гости, на кухне, обсыпанная мукой, на пляже, на курорте, когда вечерами они бродили по набережной или сидели в кафе. Шастин не мог оторвать от нее взгляда ежеминутно, как будто видел эту стройную фигурку впервые. Все возможные ее желания выполнялись незамедлительно, касалось ли это ее самой или сына. Он любил ее так, что даже в мыслях не имел возможности предположить измену; все прочие женщины стали для него какими-то удаленными, выпавшими из реальной жизни. Хотя не отметить на улице идущую красивую даму, и он, конечно, не мог, видимо, порода мужчины так устроена, что в любую секунду стремится к продолжению рода.
Докурив сигарету, Шастин вернулся в дом. Старики уже сидели разрозненными группами, вяло ведя свои непонятные беседы, перескакивая с одного на другое, и только Иван Николаевич, Ирина Юрьевна, Вера и Мила оживленно о чем-то болтали. Шастин подсел к ним. Они выпивали, кущали всякую вкуснятину, приготовленную хозяйкой, смеялись, и все в этот вечер проходило хорошо.
Часам к одиннадцати вернулись дети, мокрые, но немного разгоряченные изнутри. Гости начали расходиться. Вера подарила Вовке какой-то крутой парфюм. Представить, как расходятся старики, подвыпившие, после праздника, на селе – это целая глава в книге. Обнимаются, целуются. Вроде уходят, возвращаются, дают друг-другу наставления, а порой некоторые вновь возвращаются за стол выпить «на посошок». Чудно!
За столом остались только Турчин, Верунчик, Шастин, которому Мила разрешила посидеть с друзьями, и Ирина Юрьевна, которая, несмотря на количество выпитого, вела себя хорошо и к Турчину не цеплялась. Мила с тещей Валей и Вовой собирали со стола посуду. Вера рассказывала байки о своем родном психоневрологическом диспансере, где работала после окончания института. Иван Николаевич и Шастин хохотали, а Ирина вдруг приуныла, что заметили все.
– Ты, чё, мать? Взгрустнулось? – спросил подругу Турчин.
– Вот ты сейчас отвезешь меня домой, спать бросишь, а завтра с Юлией Ивановной на дежурстве трахаться будешь… – в никуда произнесла монотонным голосом Ирина. – А ведь мы все живем один раз, один, понимаете? – Ирина повысила голос чуть не до истерического визга. – Мне уже 33 года, ребенок растет без отца, а еще хочу детей, детей, детей и чтоб муж был хороший, по бабам не гулял, не пьянствовал каждый день, любил меня и детей, играл с ними! Чтоб отдыхать ездили вместе!.. На море…
Голос Ирины Юрьевны после крика пошел на спад, и последние слова она произнесла уже чуть слышно. Несколько секунд все молчали, даже Турчин был ошарашен. Первой пришла в себя Вера.
– Ну что ты так? Кто всего этого, из нас, баб, не хочет? И я хочу – мужа, детей, любви. И живем один раз, все понимаю. Ну, может и улыбнется нам счастье. А может и нет… Тогда из мужиков надо сделать хобби, да, вот так, пускай они будут для нас хобби. Будет что на старости лет вспомнить.
– Что-то я вас, девочки, не понимаю, – очухался Иван Николаевич. – Причем, во-первых, Ира, я? Я вообще хочу на Юлии жениться…
– Ага, видела я вчера, как ты хочешь еще одну девочку счастливой сделать! – пьяненькая Ирина Юрьевна пошла в атаку, раскрывая карты.
Появилась в комнате Мила.
– Вы че, девчонки, тут слезы льете?
– Вот тебе с Шастиным повезло! – с ноткой вызова снова повысила голос Ирина. – А почему мы с Веркой должны мужиков искать да перебирать? Почему они нас в жены то не берут? Чем ты нас-то лучше? Умнее? Красивее? Чего в тебе Шастин нашел?
Ирина Юрьевна разревелась и выскочила из комнаты, чуть не сбив на ходу шастинскую тещу, как раз входящую.
– Чё вы тут с девкой понаделали, как дикая выскочила?
– Да в жизни ей не везет, теть Валь, – за всех ответил Иван Николаевич. – Не любит ее никто. Из мужчин.
– Главное – самой любить, вот это добродетель.
– Неа, – не согласился Иван. – Любовь без взаимности сжигает в человеке веру в себя и он потихоньку становится неудачником и депрессиком. И только деньги вечны! Если они у тебя есть – они всегда тебя любят.
– Дурачки вы все, – вспылила Мила и бросилась вслед Ирине Юрьевне. – Чё, выпила девушка – и издеваться надо, насмехаться? – Мила, конечно, не поняла ситуации, но сразу бросилась на защиту равнополого существа.
Теща Валя только укоризненно покачала головой.
– Чего я сегодня становлюсь центром внимания? – спросил Турчин.
– Подумай немного, – попросила Вера. – Кто у нас неженатый?
– А что вы все к Шастину, Лыкину не лезете? Такие же мужики, только женатые… Мне кажется, что женатые от неженатых ничем не отличаются, разве что я, лично, Шастина Костю выделил бы. Это динозавр какой-то! Семейно-верный! Во! Закрытый на замок! Да он кроме своей Людмилы никого не видит! Долбанный Руслан!.. – Турчин уже был пьян.
Иван Николаевич встал и пошел на выход из комнаты доставая на ходу сигареты. Со двора все уже разошлись. Мила с Ириной сидели на летней кухне, пили чай с тортом. Иван не стал заходить на кухню, закурил и уставился в ночное небо. Он был в хорошем настроении, навеселе и постоянно ощущал в себе неведомые раньше силу и уверенность в будущем. Вообще Иван Николаевич редко задумывался о будущем, так, плыл по течению, не строил планов, тем более грандиозных, масштабных. Даже сейчас, имея неплохие деньги, он не собирался планировать свое будущее. Даже жениться на Юльке ему иногда было страшновато, его пугали дети. Он прекрасно понимал, что он эгоист до мозга костей, что живет для себя.
Из дома вышли Костя и Вера.
– Мы пошли чай пить, с тортом, – сказала Вера. – Идешь с нами?
Иван Николаевич думал: если пойду на кухню – придется везти Иришку к себе и трахать; иначе общество цивилизованных психопатов меня поймет неправильно. А куда я ее повезу – всё одно, к себе домой, к ней домой – вытекающее последствие – будущая жена Юлия Ивановна. Да, наплевать! Даже интересно Ирку пьяную трахнуть, никогда такого не было. Сделаем!
Иван Николаевич, загасил сигарету и пошел на летнюю кухню. Ирка уже успокоилась, пила чай, ела торт. Шастин и Верунчик сидели рядом и атмосфера в общем была дружеская и ненапряженная.
– Что, Ириша, нам уже пора? – весело спросил Иван Николаевич, быстро оценив благоприятную обстановку.
Ирина Юрьевна пришла в себя и несколько тягуче сказала:
– Ты думаешь, надо ехать уже? А, у тебя завтра ПСА? Это повод?..
– А чё такое ПСА? – тихо спросила Мила у Шастина.
– Да мы, мужчины, завтра все, групповухой, по приказу главнюка, сдаем кровь на простатспецифический антиген, ПСА называется. Вот женщины постоянно сдают СА-15-2, на предмет риска рака молочной железы. А мужчины ПСА – риск рака простаты.
– И ты сдаешь завтра?
– Да все мужчины сдают.
– Смотри мне! Я тебе покажу рак простаты! Живи давай!
По голосочку Милы понятно было Шастину, что жена тоже, как и Ирина Юрьевна, с Верчиком опоздавшей, выпила несколько больше, чем всегда; была в меру раскована, чем обычно, и разговорчива.
– Не в анализе дело, – произнес Иван Николаевич. – Время, время, уважаемая Ирина Юрьевна, завтра ведь опять работать, тем паче, я снова дежурю.
– Да уж, знаем, знаем, что дежуришь… И с кем…
– Ну, хватит тебе, Ириша! – взмолился Турчин. – Едем?
– Дайте девушке собраться, – уже игриво сказала Ирина Юрьевна и пошла в дом. Мила тоже встала и пошла за Ириной. – Помогу ничего не забыть.
На кухне остались Верунчик, Шастин, Турчин, зашла мама Валя.
– Чего заунывали? – спросила она. – Жизнь продолжается!
– Да нет, все в порядке, просто пора разбегаться. – сказал Иван. – Завтра опять на работу.
– Дак как не работать-то? – Теща Валя изумилась. – На печи что ли лежать вам все время?
– Скучно всю жизнь работать, тетя Валя. Вот чего Вы в своей жизни интересного видели? Пару крупных городов? А в других странах не были?
