– Чего же Вы там не остались?
– Я-то? Скучно мне там. Сам не пойму, почему. Все сейчас стремятся на модные европейские курорты, а мне там скучно. Все эти курорты, как близнецы, на одно лицо, словно на одном месте остаёшься. Повсюду одни и те же пальмы, песок, молодящиеся бабы, озабоченные мужики. Я помню, когда ещё бригадиром на заводе работал, выдали мне в профкоме за выполнение плана путёвку на Ладогу. И как мне там понравилось, как я счастлив был тогда! Сам не знаю, отчего… Мне в последнее время часто снится странный сон, будто я до сих пор бригадиром на заводе работаю. До сих пор помню, как кого звали, у кого когда день рождения. Хороший сон… К чему бы это, а?
– Не знаю.
– Как не знаешь? Женщины любят верить во всякие сны и гадания на кофейной гуще… Или ещё в школе всем классом ездили в Парголово на электричке на лыжах кататься. Никаких альпийских горнолыжных курортов даром не надо было. Хотя всё там до мелочей продумано для людей, а мне скучно.
– Почему?
– Да как сказать, – Авторитет пожимает плечами. – После России вообще всё разочаровывает. Мы же с детства к борьбе приучены, к войне даже, а там никто ни с кем не воюет, все счастливы каким-то спокойным и очень простым счастьем, все равны. Не как у нас равны по нищете и льготам, а по доступности нормальной жизни. Понятно?
– Угу. А в городе говорили, что вы в Финляндии жили.
– И в Финляндии был. Там то же самое: всё красивое, холёное, леса такие ухоженные, каких у нас и парков нет. Деревьям прививки делают, как людям. Уничтожение дерева расценивается как убийство живого существа, – Авторитет остановился и посмотрел куда-то вверх на кроны деревьев в парке. – Свой лес называют «зелёным золотом» и берегут, в России покупают. Моей жене там очень понравилось. У неё же прабабка финкой была, сказался зов крови. А мой прапрадед был татарином, поэтому меня никуда кроме России не тянет. Совсем не унаследовал я страсти к кочевой жизни… Моя-то там финский язык настолько хорошо выучила, что никто не догадывался, откуда мы приехали.
– А Вы?
– Не-а! Я как узнал, что в их ужасном языке пятнадцать падежей, так сразу приуныл. Хотя, вот послушай, – и он очень складно произнёс на манер рассказчиков древних эпосов:
En ole opissa ollut,
kdynyt mailla mahtimiesten,
saanut ulkoa sanoja,
loitompata lausehia.[16]
– Красиво звучит.
– Ещё бы! Это мне жена курс молодого бойца каждый день проводила, чтобы я окончательно не свихнулся от скуки. Говорила: «Пока не выучишь десять слов и предложений, жрать не получишь». Женщины всё-таки лучше мужиков умеют адаптироваться к жизни. Мужики подобны дубам негнущимся, а женщины или гибкие, как рябины и ивы, или хрупкие, как сирень с черёмухой. «Как бы мне, рябине, к дубу перебраться», – пропел он и поддал ногой валяющуюся на обочине пустую консервную банку: – У вас тут кругом такой же срач, как и прежде. Такое ощущение, что на обустройство города выделили сто рублей, и девяносто девять сразу украли.
– Субботники ещё в начале лета закончились.
– А что, до сих пор проводятся субботники?
– Угу.
– Какая беззастенчивая эксплуатация женского труда! – насмешливо сказал он.
– А в Европе есть субботники?
– Чего не видел, того не видел. Врать не буду. Хотя, зачем им субботники? Туда мигранты из стран Третьего мира едут, чтобы их улицы каждый день мести. Я видел среди них даже бывших преподавателей наших ВУЗов. Кстати, очень хорошо оплачиваемая по российским меркам работа… Вот ещё одно знакомое лицо! – Авторитет увидел, как с другого конца улицы идёт запыхавшаяся Маринка. – Барышни, и чего вам не отдыхается в день покоя?
– А вам? – переводит она дух.
– А нам надо по делам, – объясняет Авторитет.
– Натаха, где ты ходишь? Подписался хоть кто-нибудь?
– Нет.
– И у меня нет! Константин Николаевич, поставьте подпись в защиту нашего парка, – вдруг говорит Авторитету Марина.
Она всегда держится с ним по-свойски, потому что её старший брат работает на Авторитета. У Маринки кроме брата никого нет. Их отец давно спился, а мать умерла от кровоизлияния в мозг пару лет назад, когда Маринкиного брата арестовали по подозрению в убийстве какого-то бизнесмена из Выборга. Но он «получил свой кайф заблаговременно» и через неделю вышел на свободу. То ли достаточных улик против него не нашлось, то ли «отмазал» кто.
За годы работы на Авторитета он стал состоятельным по местным меркам человеком и живёт теперь в Райцентре. Но регулярно, когда приезжает в родные пенаты для отчёта о проделанной работе своему «начальнику», навещает сестру. Помогает ей деньгами, так как её библиотечной зарплаты не хватает даже на самое необходимое для выживания, и зовёт к себе. Но она отшучивается, что здесь библиотекарь – личность весомая, а в большом городе она будет никем и ничем. Он даже хотел её замуж выдать за кого-то из своих подчинённых, но она заявила, что хватит на их семью одного бандита. Вместо жениха выпросила денег на компьютер с подключением к Интернету для библиотеки. Говорит, двадцать первый век на носу, а в её Храме мудрости нет того, что во всём цивилизованном мире давно стало обычным явлением. Брат согласился с условием, что она будет каждый вечер забирать компьютер домой, а то вмиг сопрут. Теперь Маринка на работу и с работы ходит с большими коробками. Зато читателей у неё вмиг прибавилось, особенно среди школьников.
– И это всё, что вам нужно для счастья? – удивлённо посмотрел на нас Авторитет.
– Нет, не всё, – Маринка сразу мёртвой хваткой вцепилась в этот вопрос. – Нужен ремонт крыши в библиотеке…
– Ой, отстань ты со своей крышей! – возмутился такой наглости Волков и было видно, что он уже жалеет о своём неосмотрительном вопросе насчёт чужих потребностей.
– Ну что «отстань»? Опять отстань! Просьба-то пустяковая.
– Я пустяковыми просьбами не занимаюсь.
– Да знаю я! У нас в стране мужчины умеют только глобальными проблемами заниматься, а забор там починить или крышу залатать в родной деревне – это не царское дело. Мужская работа – это мир спасать от космических пришельцев или ликвидировать последствия аварии в чужой стране, а в своём доме порядок навести – увольте на такую глупость своё драгоценное время тратить. Вот с марсианами сражаться или за суверенитет русофобов каких-нибудь воевать – это всегда, пожалуйста, и просить не надо. А что в моей библиотеке пятый год крыша протекает, до этого ни одному Илье Муромцу дела нет…
– Ох, и острый же у тебя язык, Марина Викторовна, – ласково улыбнулся Авторитет, положил ей руку на плечо и продолжил самым любезным тоном. – Когда-нибудь я его тебе точно отрежу.
– Смотрите не порежьтесь.
– Уж постараюсь. Чего вы ко мне со всякой фигнёй пристаёте? Полно всяких депутатов и комитетов, которые занимаются и заборами, и канавами, и крышами. Вот и ходите к ним, а мне своих проблем с возведением «крыш» хватает.
– Я уже год проездила по этим конторам, а толку ноль! – Маринка обиженно насупилась.
– Так тебе и надо, – ехидно заметил он. – Не дёргай государственных людей по пустякам. Я у государства ничего не прошу, чего и вам желаю. Учитесь жить собственным умом и своими силами.
– Откуда взяться силам у слабого пола, если их у сильного уже не осталось? Я всю зарплату истратила на билеты для поездок по всяким депутатам и кандидатам, а там сказали, что у нас все ремонты крыш на десять лет вперёд расписаны. Потому что здания или недавно наспех построены, или совсем уже старые, поэтому всюду полы проваливаются, трубы лопаются, двери провисают, крыши протекают…
– Угу, всё протекает, всё изменяется. И люди стареют, и дома дряхлеют. Короче говоря, куды не плюнь – всюду нужда.
– Вот именно! А я хочу, чтобы у меня СЕЙЧАС крыша в библиотеке была отремонтирована, а не к следующему тысячелетию…
– Следующее тысячелетие через пару лет начинается, так что повезло тебе – недолго ждать осталось.
– Через пару лет у меня все книги сгниют. Может, и меня через год не будет. Получается, что я так и не дождусь ничего.
– Чего это тебя через год не будет? Помирать, что ли, собралась? И без моего ведома! Совсем обнаглела.
– Так ведь продолжительность жизни в стране сокращается ударными темпами. К тому же, если вспомнить про высокий уровень преступности, уносящий ежегодно десятки тысяч жизней…
– Вот будешь мне грубить, тебя точно не будет, – благодушно заверил Авторитет.
– Я и говорю, что мне сейчас ремонт крыши нужен.
– В ножки поклонись чиновникам, – предложил Авторитет. – Они это любят. Как раньше, ещё до революции, господам в ноги бросались да шапку перед ними заламывали. Прямо так в грязь и валились, когда чья-нибудь карета мимо ехала. Милиция им до сих пор честь отдаёт, хотя по уставу и не положено.
– Да ну Вас! Пётр Великий уж на что был великим, а уже триста лет тому назад не любил, чтобы люди перед ним в грязь валились.
