Тут я раздариваю букетики цветов на кухне, не забывая и нашего нового политического деятеля – посудомойку Инту, которая меня раздражала своей тупостью изо дня в день.
Запыхавшись, прибегает Андрей, и тоже с маленькими букетиками, у него безнадёжный роман с нашей поварихой, но они оба в браке. И оба играют в эту дурацкую игру.
В какой-то момент после одной из наших посиделок они немного расслабились и сейчас расхлёбывают, никому из них этого по-настоящему и не надо, а на работе приходится встречаться. Рабочие романы ни к чему хорошему не приводят, и не только с работницами, но и с клиентками, знаю по собственному опыту.
Это было прошлой осенью. В нашем баре к незнакомой худенькой девушке приставал какой-то плюгавый подвыпивший тип, пытаясь пригласить её на танец. Она ему отказала уже несколько раз. Он не отступал и нагло потянул её за руку, когда зазвучала очередная мелодия. Мне пришлось вмешаться.
– Эй, парень! Эта девушка пришла ко мне!
Он недоверчиво на меня покосился и отпустил её, пробормотав какие-то угрозы, на которые я меньше всего обращал внимание, – чаще всего они не исполнялись. Она благодарно посмотрела на меня и села в кресло возле бара.
– Вы знаете, я пришла сюда одна и ждала подругу, мы хотели вместе провести вечер, а та не пришла. И мне страшно, вдруг он будет меня караулить на улице!
Я пообещал выйти из бара вместе с ней, чтобы она была спокойна, тем более что она была очень мила.
Занятый приготовлениями коктейлей, я уже забыл о своём обещании, которое давал не раз при подобных обстоятельствах. Эти дамы благополучно находили себе новых кавалеров и отправлялись с ними в ночь. И только около полуночи, когда народ постепенно начал рассасываться по домам, я увидел, что она всё ещё сидит за стойкой и ждет. Если бы я пообещал с ней провести остаток вечера, я бы без всяких колебаний спустился вниз на склад, переоделся, сел в машину и был таков. Но я пообещал ей защиту, и увиливать было неловко.
Мы вышли вместе под руку, и она как в воду глядела – недалеко от входа стоял тот плюгавенький и с ним основательный крепыш почти одного со мной роста. «Ну вот, сейчас начнется», – только и успел я подумать, как они разом направились к нам. Она же еще сильнее ко мне прижалась, сковывая мои движения.
– Руку отпусти! – жестко сказал я. Но мне в голову уже летел кулак, увернуться я не успел, и он меня зацепил, пройдясь недалеко от виска.
Их проблема была в одном: они были пьяны, а бить таких – одно удовольствие. Их удары были размашисты, но неточны, и челюсть так и говорила: «Вам сюда!» Крепыш рухнул первым прямо на клумбу возле входа. Плюгавенький, увидев потерю, пытался сбежать, но я догнал его и подсечкой сбил с ног. Он сжался на асфальте клубком, ожидая, что я буду бить его ногами. Мне было противно, этот был из гнилой породы, я представил, как бы он пинал меня, окажись я на его месте. Поэтому я не мог отказать себе в удовольствии, заставил его подняться и на прощание от всей души влепил ему пендель в район копчика.
– Ещё раз увижу – будет плохо!
Тот второй, крепыш, спокойно лежал на клумбе и мирно посапывал. Марк вместе с Игорем стояли рядом.
– Быстро управился! А кто такие?
– Залётные какие-то, просто искали причину подраться!
Девицы уже не было, видимо, когда началась драка, она быстро ретировалась. Игорь посмотрел на меня сочувственно:
– Причину мы видели, когда ты побежал за вторым, она рванула в другую сторону! И тебе это было надо?!
Он был прав, мне этого было не надо.
Та девушка пришла на следующий день сразу после открытия бара, и меня почему-то это совершенно не удивило. Она смотрела на меня глазами, полными восхищения:
– Спасибо вам! Я вчера так испугалась, что убежала! Извините!
Я стал её рассматривать уже более внимательно, и вправду, вчера я не ошибся, она была очень хороша собой.
– Кстати, как вас зовут?
Она почему-то покраснела, словно я увидел её в бане, а мне так нравится женское смущение, которое видишь крайне редко.
– Рита! – и протянула мне свою тонкую, изящную руку. Рукопожатие оказалось на удивление крепким.
– Кофе? – предложил я.
– Не откажусь. Я тут рядом учусь в университете.
И тут я её вспомнил: это мы с ней вчера так мило друг другу улыбались, радуясь весне.
– А я тебя узнал, мы вчера встретились на улице!
– А я вас узнала ещё вчера! – Она посмотрела на часы. – Ой, мне надо бежать, у меня начинается лекция. Но я ещё обязательно приду!
И, не дождавшись кофе, который медленно, с шипением вытекал из аппарата в чашку, поспешила к выходу. После её ухода наверх поднялся Игорь.
– Твой приз приходил? Очень даже хорошенькая!
Я поставил перед ним кофе, который готовил для неё.
– Это не приз! Это головная боль!
Вечером она пришла опять, но уже с подругой, та тоже уставилась на меня как на какое-то чудо, видно, так подействовала расписанная в ярких красках отвратительная полупьяная мужская драка за самку. Но для них я был героем.
После смены я предложил довезти их до дома, мне это было по пути. Её подружка вышла недалеко от центра сразу за мостом, а Риту я повёз дальше и задержался где-то часа на два…
Для меня это было небольшой интрижкой, но она стала приходить ко мне каждый день, садиться напротив и смотреть на меня влюблённым, умоляющим взором. И это продолжалось изо дня в день, а потом она пропала.
Я был счастлив, что затмение в её мозгу прошло, и моя жизнь будет продолжаться так же относительно спокойно. Но через две недели она появилась снова и опять буравила меня своим взглядом, от которого мне негде было спрятаться. Сидела, молчала, и по её щекам скатывались слёзы.
– Ты понимаешь, что у меня жена и трое детей? – еще одного ребёнка я прибавил для большего впечатления. Она кивала и продолжала плакать. Нервы сдавали, я обратился за помощью к Игорю. Он потрогал на носу свою небольшую родинку, словно она могла ему что-то подсказать.
– Скажи ей, что ты хочешь от неё ребёнка, посмотрим на реакцию!
Так я и сделал. Она сразу же исчезла из моей жизни, так же как и появилась. Тут я поставил крест на рабочих романах. А однажды я случайно встретил её на улице под руку с тем самым плюгавеньким, из-за которого это всё и началось. И хотя она сразу меня увидела, сделала вид, что мы никогда не были знакомы.
С наступлением новых времен я занялся другими делами, помимо смешивания коктейлей. Но я боялся сразу оторваться от барной стойки и лишиться средств к существованию, к тому же тут были надёжные друзья, а в новом для меня деле всё было нестабильно и расплывчато. Когда мне надо было уезжать, я вместо себя оставлял в баре своего ученика. Сейчас мне надо было ехать в Стокгольм.
В стране штамповали новые паспорта двух видов: одни предназначались для потомков тех, кто въехал на территорию Латвии или родился во времена Советского Союза, другие – для тех, кому выпало счастье иметь одного из обоих родителей латышской национальности. Я стоял в очереди за фиолетовым паспортом негражданина Латвии; это было странный термин, изобретенный властями, который к тому же на английском звучал как инопланетянин.
В очереди по этому поводу слышались недвусмысленные реплики:
– Вот козлы, за независимость вместе голосовали, а как отделились, кинули нас!
Другой голос спокойно, без раздражения констатировал:
– Это нормально, это у них в крови! В своё время царя предали, Ленина охраняли, да во всём так – то зад лижут, то его подставляют, то ножом в спину!
Молча стояли только те, кто получал красные паспорта граждан Латвии. Потом одна такая правильная гражданка не выдержала:
– Моего деда ваши в Сибирь выслали!
Мужичок со спокойным голосом ответил:
– А моего красные латышские стрелки живым в землю закопали! Так что нам сейчас, поубивать друг друга?
Она не успокоилась:
– Так ехали бы к себе!
Мужичок опять так же спокойно ответил:
– А я и есть у себя! А вот вы – не знаю!
И она замолчала, захлебнувшись в своих эмоциях.
Мои родители с детства внушали мне эти дурацкие убеждения, что все люди равны и все друг другу братья, а каждый день нового времени доказывал обратное.
Я долго смотрел на полученный документ со своим новым именем: из Генриха я стал Хенрихс. Это услужливое «с» в конце моего имени раздражало, оно мне напоминало речь приказчиков гоголевских времён: что-с, чего изволите-с. Но делать было нечего – наступило время лакеев.
На границе таможенник долго изучал мой паспорт, потом подозвал к себе ещё кого-то, и они рассматривали его уже вдвоём, недоумённо переглядываясь. Один из них указал на надпись и спросил меня:
– Что это такое – негражданин?
Я пожал плечами.
– Это новая порода людей – инопланетяне, у нас в Латвии вывели.
