И это будет всегда… И если кому-то и сейчас достаточны личные в основном имущественные победы, душа-то в конце пути пострадает изрядно…
Власть на Руси без высокой морали имела место, но держалась всегда не долго.
И сегодня у «реформаторов» блестит в глазах пленительная и туманная заря минутных благ и тщеславия от награбленного обманом в суматохе. Горстка посредственных прихлебателей, захватившая энергетические ресурсы и недра страны, продолжает важно говорить и призывать. Ошибки признают, но…если бы были настоящими людьми и понимали, что… пострадали от них только простые люди, опустили бы «воодушевленные» глаза и ушли бы со сцены…
Для власти необходимо государственное мышление, патриотизм и самопожертвование. Сегодняшняя власть, сделавшая ставку на олигархический капитализм, где процветают корпоративные интересы, которые далеко не совпадают с интересами народа, далека от этих понятий: она просто хочет быть «на службе». В результате эта власть превратила страну в коррумпированную бандитскую кормушку.
* * *
Надя всегда задумывалась, особенно, когда становилась старше, почему она, будучи религиозной в детстве, уже в юности и в зрелые годы совершенно забыла о религии и даже, как ей казалось, пересмотрела свои взгляды.
Возможно, в новых условиях подвиг Христа и предательство Иуды не имело того глубокого смысла, потому, что не было уже вокруг власть имущих.
Вопрос это не простой. Человек живет своими внутренними образами. Видимо, образы православия не достаточно осмысленно созрели в ее душе.
Даже великий Толстой, которого церковь преследовала за смелые мысли, до конца жизни терзался в сомнениях и все-таки остался глубоко верующим человеком, когда накануне смерти паломником пошел в мир из Ясной Поляны.
Всю свою жизнь терзался и певец революции Горький: он со своими поисками всех ближе был к «творцам счастья». Из его последнего и неоконченного романа ясно, что в каждом дремлет подобие Иуды и ждет своего часа.
Его обвиняют сегодня в неискренности, но он инстинктивно радовался позитивным переменам в стране, помогал молодым писателям, среди которых было не много равных его таланту.
Для новой жизни нужны были образы, которые совпадали с идеями вождей и привлекали бы в первую очередь молодежь.
Неуверенная в своих поисках власть всегда надеется, что память стариков уйдет вместе с их ворчанием о былой жизни.
И не случайно новая власть большое значение придавала новому искусству, новым бесшабашно смелым и ярким героям. Причем они могли быть не обязательно образованными или духовно сильными, главное чтоб верили, что героем может быть каждый…
Никто не хотел героических страданий, наоборот…геройство…стало заменяться… популярностью. Несомненно, привлекательная и необходимая героика труда…
Но… с тачкой и кайлом… Это было похоже на сатиру изображения труда в современном ХХ-ом веке.
Скорее…пахнуло каменным веком…
Среди способов популяризации, конечно, кино самый удобный: здесь художник – не главное лицо и человеку совсем не дают думать самому. Средства здесь далеко не глубоко художественные: крупный план, нужная интонация или песня – все подчинено главной задаче. Вы не смотрите сами, а вам позволяют смотреть то, что считают нужным.
И это кино уже поет гимн Эйзенштейну, надуманно жестокие кинематографические находки которого в «Броненосце Потемкине» напоминают методы запевал революции, потом уже его сценарии правит «хозяин». И не случайно. Потому что хочется угодить, и замахнулся на крупное, а России… не знает. «Хозяина» все считают несмышленышем в делах искусства, и он приглядывается внимательно, наследие-то получил не простое…
И на первых порах он не отступает от главного сценария. Оркестр, созданный предыдущими смелыми вождями, давно уже играет, персонажи на сцене поют взахлеб и увертюры никто уже не помнит. Появляется Александров с его стерильными героями. Потом кинокомедии, мягко высмеивающие новую жизнь.
Правда, печально смотрятся мордобои и приход стада к столу в «Веселых ребятах» с далеко не простым Утесовым. И что-то это напоминает…все так похоже… Ушла куда-то былая культура тонкого восприятия жизни, зато, властям нравится. И толпа ликует.
Вслушайтесь в тревожную музыку Дунаевского к фильму «Дети капитана Гранта». Все тогда были похожи на этих воспитанных умненьких детей и верили в счастливый конец действия.
Только в тюремной камере Меерхольд понял, чего от него ждали власти. Хотел сразить их своим новаторством в «Мистерии Буфф». Видно, что талантливо увлекся, но тогда нужна была только полногрудая конкретика. Например, весло – движение вперед и более конкретно, чем сама девушка.
В старой России мало кто из родителей отдал бы своего сына или дочь учиться лицедейству. Русский мужик мудр: блудлив и горек хлебушек на почве этой нивы… Во все времена настоящих-то художников были единицы.
Менделеев искренне переживал и винил себя, что вовремя не удержал любимую дочь от желания работать на сцене. Да и сама Любовь Дмитриевна позднее поняла, что принесла этим решением глубокие страдания себе и своим близким. Муж ее, Александр Блок писал: «Не люблю я актеров, милая, постоянно мне больно, что ты хочешь играть…тут стыдное что-то. Спасает только гений… Нет гения – стыдно, скучно,… не нужно…»
И про искусство сказал Блок прямо в точку: «Убивай душу, и станешь поэтом»!
Не сразу, но становится ясно, почему не тронул «хозяин» Шолохова или Булгакова. Шолохов сообразил, что могут быть неприятности, и в «Поднятой целине» был более конкретен, но художественность уже страдала от этого страха. Думаете, не читал он «Собачье сердце» или «Мастера и Маргариту»? Наверняка, раньше всех. Если бы не «он», не поставили бы на сцене «Дни Турбинных». Значит, понимал и ценил истинное.
Поддерживал и доверял талантливым артистам, таким как Игорь Моисеев, Рина Зеленая, Фаина Раневская, Аркадий Райкин. Это сейчас сатириков пруд пруди, а тогда было позволено одному неповторимому Райкину. Но здесь в первую очередь…глубокая культура Райкина, и его артистический гений развивался не просто: он многое мог не показать и не включить в программу особенно на первых порах, если бы не пользовался «его» покровительством.
Восхищаемый «всех нас» сейчас Жванецкий писал и для Райкина, но мы слышали тогда художника, который работал с текстом, а сейчас… отдает ремесленничеством – что вынул из портфеля, то и прочитал. Заходить с обтрепанной сумкой в любую забегаловку…значительно проще…и больше заработки…
Смешными и нелепыми кажутся попытки Никиты Сергеевича «по-шахтерски» рулить искусством. Они оказались явным вредительством и дискредитировали власть и страну. Зато стало понятно: погорячился Владимир Ильич с очередным своим лозунгом о том, «что каждая кухарка может управлять государством».
Только после войны, когда закончилась жестокая классовая борьба, власть осознала, что она обязана своим победам не самой себе, а глубоким истокам российского народа.
* * *
А в 20-тые и 30-тые кругом была шумная, бесшабашная, радостная молодая жизнь. Все, что было дорого окружающим Надю близким и родным людям, разрушали с молниеносной быстротой.
Смелые комсомольцы пели:
«Не надо монахов,
Не надо попов,
Залезем на небо,
Прогоним богов.» (Городская газета «Луч» № 128 от 10.06.1924. – Примечание автора).
Позже пестрели более конкретные лозунги:
«Боги нам совсем не любы,
Перестроим церкви в клубы». (Городская газета «Приокский рабочий» № 7 от 09.01.1930. – Примечание автора).
«Антипасхальный вечер по городу начнется с 7 вечера… За лучшие антирелигиозные костюмы будут выданы призы. В „Унионе“ будет демонстрироваться кинокартина „Иуда“.» (Городская газета – «Приокский рабочий» № 90 от 19.04.1930. – Примечание автора).
Хотя места в городе было достаточно, в тридцатые годы был снесен Собор Рождества Богородицы, и на его месте соорудили футбольное поле.
Уже из окна Надя не видела прежних радужных куполов Сретенской церкви. Она была закрыта и позднее переоборудована под льнохранилище.
Порой взгляд ее падал на мрачные черты этих остатков храма и вместо восторженных чувств бытия, видела она темное, израненное, бездыханное здание, и становилось ей еще тоскливей в сутолоке наступивших тревожных и трудных дней.
* * *
Одним из преступных действий новой власти и «новых преобразователей» против России было лишение гражданских прав самостоятельного, талантливого, имущего населения или, как сейчас говорят, «среднего класса»: купцов, фабрикантов, ремесленников, имеющих небольшие мастерские, кулаков, включая их детей, достигших 18-летнего возраста. В полной мере к ним можно отнести священнослужителей всех рангов.
