Ознакомительная версия.
Ее звали Мила. Какое-то дурацкое кошачье имя, если задуматься, но от него перехватывало в горле и хотелось повторять шепотом: «Мила, Мила…».
Мила появилась в девятом классе вместе с целой группой новеньких из недавно построенного по соседству высокого кирпичного дома. Дом сразу окрестили «военным», в подъезде у них круглосуточно дежурила строгая тетка, говорили, там центральный мусоропровод и вообще нет коммунальных квартир, но Володя особенно не задумывался, какая разница!
У нее были красные лыжи. У всех простые некрашеные или на худой конец черные, а у нее почему-то красные. Зимой на физкультуру отводили последние два урока, поэтому с утра лыжи ставили в дальний угол между стеной и последней партой. Входя в класс, Володя первым делом смотрел в знакомый угол, находил красные полоски ее лыж и потом, тихо переводя дыхание, поворачивал голову. Вторая парта, левый ряд. Мила сидела у прохода, и это место тянуло как магнит, все время приходилось следить за собой, чтобы вовремя отвести взгляд и не сделаться всеобщим посмешищем.
Разумеется, у них бывали школьные вечера и танцы, похожие на танцы в лагере, но почему-то пропала прежняя веселость и легкость. Володя или стоял в стороне, или уходил курить в туалет, где такие же бедолаги дымили, оглядываясь на дверь. Во-первых, он не умел танцевать. Какая-то чертовщина! Ведь всегда легко бегал и прыгал, спокойно мог пройти по узкой доске, а тут руки и ноги деревенели, не поддаваясь ритму музыки. Ладно бы пресловутый медленный танец, знакомый по лагерю, но в школе как раз начались игры в демократию, и на вечерах разрешили включать твист и даже подобие шейка. Крутиться на одной ноге и при этом управлять руками Володя категорически не успевал, сколько ни старался. Только людей смешить!
А во-вторых… А во-вторых, их классная руководительница, известная сплетница и ханжа Алевтина Михайловна, обязательно восседала в центре зала, натужно улыбаясь и посматривая на часы. Под ее взглядом танцевать и обниматься с кем-то из девчонок (пусть и не с Милой) казалось так же глупо и нелепо, как явиться в трусах на урок математики.
Да разве дело только в танцах! Она вообще его не замечала. Нарядная умненькая девочка, заграничные лыжи, велосипед, вишневый кожаный портфель. Нигде такие портфели не продавались! И он – почти двухметровая жердь с рукавами до локтей, с длинными тощими ногами, торчащими из коротких штанов, как ходули. Мама поспешно наращивала одежду, пришивала к брюкам и куртке позорные манжеты. Конечно, ни ей, ни тем более отцу в голову не приходило напрасно тратить деньги и покупать новую школьную форму в середине учебного года.
По вечерам Володя слонялся вокруг военного дома, желая и не желая ее встретить, в любом случае получался идиотизм. Из всех окон раздавалась модная мелодия, что-то иностранное, полное надежд и обещаний. Интересно, какой дурак-романтик на телевидении придумал передавать под эту музыку прогноз погоды? Каждый вечер родители и соседи бросали дела и устремлялись к волшебному чужому празднику, завороженно глядели на заставки с видами природы – моросящий дождь на просторной площади, плывущие облака, ветки сирени. Будто знание погоды имело огромное значение, будто все они немедленно собирались путешествовать, куда-то лететь или плыть под чудесную французскую песню, которая к тому же называлась «Манчестер – Ливерпуль»! Правда, название Володя узнал гораздо позже, набрел в магазине «Мелодия» на пластинку с записью. Там даже были слова на русском языке, что-то жутко лирическое типа «не забывай, прости, вернись». Все тот же обман! Французская музыка среди коммунальных кастрюль и стирок, отчаянный хулиганский шейк в школьном зале с бюстом Ленина, он сам, тощий футболист, торчащий в темноте у чужого недоступного дома.
Сестра к тому времени исчезла совершенно. Она очень долго ни с кем не заводила романов, по крайней мере, так Володя думал, не удивляясь и не огорчаясь. Даже ее вечная подружка Таня куда-то подевалась. Считалось, что Оля все вечера проводит в библиотеке, отец гордился ее серьезностью, а мама сокрушалась и, по своему обыкновению, тихо крестилась. Летом Ольга уходила в долгие байдарочные походы с такими же великовозрастными некрасивыми девицами в клетчатых ковбойках.
Почему-то никогда не приходило в голову напроситься с ней, например, в каникулы или майские праздники. Да она и не взяла бы! Скучная положительная старая дева со своими вечными книгами и учительским видом.
Правда, в школе тоже начали устраивать походы. Называлось это «По местам боевой славы» – собирались всем классом во главе с неотвязной Алевтиной, выбирали маршрут – Шатуру или ту же Красную Пахру, где проходили тяжелые бои и могли сохраниться неизвестные братские могилы. Но, конечно, их влекла не история давно прошедшей войны, а почти взрослая свобода, ночевка в палатках, поздний костер. Ветки трещали в темноте, «не смотри ты так неосторожно…» задорно пели девчонки, Мила смеялась, отводила со лба светлую прядь волос. Может быть, все не так безнадежно?
Обычно возвращались на второй день, долго ехали в холодной электричке, жевали пропавший дымом хлеб. Вокзалы и станции метро заполняли веселые бородатые люди в штормовках, не сопливые школьники, а настоящие альпинисты и геологи с тяжелыми брезентовыми рюкзаками. «Так оставьте ненужные споры, – хрипло пели они, раскачиваясь под стук колес, – я себе уже все доказал…», и еще более щемящее: «В суету городов и в потоки машин возвращаемся мы – просто некуда деться!..».
Конечно, у Милы был свой магнитофон и целых три катушки обалденного, ни на кого не похожего Владимира Высоцкого. Однажды Алевтина разрешила принести магнитофон на школьный вечер. «Ах, какая же ты близкая и ласковая!» – хрипло отчаянно кричал Высоцкий. Не было никакой надежды уговорить отца на магнитофон, да их и в продаже никто не видел!
Правда, через пару лет вышел целый фильм с песнями Высоцкого, настоящий классный фильм про альпинистов под названием «Вертикаль», но все равно в обычных кинотеатрах фильм не шел, и было непонятно, как посмотреть.
В последнем классе Володя все-таки выпросил у матери собственную гитару, жесткую семиструнку за восемь рублей пятьдесят копеек. Несколько раз пытался научиться, изрезал все пальцы недостижимыми аккордами, но так и не решился взять в руки на глазах у ребят. Это было еще труднее, чем твист или шейк.
Да, время тянулось ужасно медленно и ненужно – уроки, субботники, сбор металлолома. А сестра тем временем отправилась в Башкирию, в долгий поход по реке Уфе! В серьезный сложный поход! Что она там забыла, спрашивается? Писала бы свою диссертацию! Отец уже не мог дождаться завершения аспирантуры и заранее лопался от гордости за свою успешную дочь!
Нет, кто мог такое представить?! Перед самой Ольгиной защитой в их доме внезапно появляется немолодой бородатый физик со смешным именем Матвей Леонардович и смешно оттопыренными ушами! Оказывается, этот тип – ученый-физик из новосибирского Академгородка, страстный походник и гитарист, да к тому же вдовец и отец восьмилетней дочки. И он немедленно собирается жениться на Ольге и увезти ее с собой в Новосибирск, даже не дожидаясь защиты диссертации.
Родители просто с ума посходили! Мама целыми днями рыдала и причитала, отец рычал и хлопал дверью, пока у него не начался гипертонический криз. Чуть в больницу не угодил! И чего так огорчаться, можно подумать, их дочь не замуж собралась, а топиться?
Почему-то не устроили свадьбу. Отец вредничал, или Ольга сама не захотела? Володя совершенно не помнил! В принципе, обычная история, все женщины когда-то выходят замуж. Наверное, и мать с отцом возражали больше для виду – сестра была совсем немолодой, почти двадцать восемь лет, что бы она сидела одна со своей диссертацией! Главное, новый родственник, «зять», как называл его отец, избегая смешного имени, оказался отличным мужиком – не занудой и классным преподавателем. Он за три дня разобрал с Володей все самые трудные задачи по физике, только покрикивал: «Я тебе не репетитор, не пожалею, думай давай!».
Это мама придумала про репетитора. Кто-то ей сказал, что без платного хорошего репетитора в МГУ не поступить. Еще год назад Володя надеялся вырваться из родительских тисков и подать документы в летную школу, но с каждым днем становилось понятнее, что ничего не выйдет. Отряд космонавтов! Тошно даже на минуту представить реакцию отца на подобный поступок. Да еще мамины причитания! И Ольга сразу начала бы издеваться и обзывать моряком-пожарником. Оставался физфак, хотя бы близко к космонавтике, вскоре на орбиту могут выйти не только летчики, но и ученые.
– Армия, армия, – твердила мама с ужасом, – разве ты не понимаешь, что грозит армия! Обязательно нужен репетитор, люди зря не скажут. Пусть дорогой, заплатим, авось не отощаем! Главное, поступить, учение и труд все перетрут! Папа отодвинет пенсию, Оля поможет, не на баловство или роскошь какую! Нет, вы только подумайте, отказаться от защиты!
Ознакомительная версия.
