Ознакомительная версия.
А что же мадам Сгущёнкина? Её вместе со «второй половиной» отселили в Крещатники Имперские.
Однажды Сгущёнкин даже решился её проведать. По пути он заглянул в магазин «Всё для сада и огорода» и купил семена редиса.
Сгущёнкин ожидал грома и молний, проклятий в свой адрес и, возможно, рукоприкладства, а вместо этого нашёл бывшую супругу сидящей на кухне, перед треснувшим стеклом, отрешённо глядящей в никуда.
– Жизнь кончена! – трагично ответила она на приветствие Сгущёнкина, не удостоив его и взгляда.
– У меня для тебя презент! – радостно сказал Сгущёнкин и выложил перед бывшей супругой пакетик с семенами редиса.
Нора медленно перевела взгляд на «презент» и несколько секунд с непониманием смотрела на него.
– Редис? – недоверчиво выдала она.
– Откроешь свой редисовый бизнес и заживёшь, – Сгущёнкин дружески хлопнул её по плечу. – Дерзай!
Губы Норы дрогнули, глаза наполнились слезами.
– Куда дерзать, Вольдемарушка? Я в этом болоте задыхаюсь! Муж Куди меня изводит. Олюшка не выдержала – с Савелием-лесником в лес сбежала, на вольные хлеба, они и меня звали, только я… ты же знаешь, я в лесу не могу, среди этих мошек…
Она трогательно заглянула Сгущёнкину в глаза. И он сам удивился своему внутреннему спокойствию – ничто не шевельулось в душе. Он был равнодушен к Норе. Вошла Кудя и заполнила кухню трескучим говором. Вольдемар понял: пора, откланялся и удалился. Раздосадованная Нора проводила его недовольным взглядом и взяла в руки семена.
– Значит, редисовый бизнес, – негромко сказала она.
Муж Куди, отсыпавшийся на диване в дальней комнате, повёл носом, открыл глаза и – аж подскочил.
– Сгущёнковский дух чую! – спросоня прохрипел он.
Но было поздно: Сгущёнкина и след простыл.
Однажды к Сгущёнкину заехал Шалтай, и не один – привёз с собой долговязого мужчину «за пятьдесят», и попросил приютить на пару недель – мол, беда у человека. «Чужак в моём доме!» – хотел было возмутиться Сгушёнкин (Нет, ну не наглость – пытаться подсунуть ему нахлебника?). Но смягчился, проникся к беде ближнего своего, и вместо пары недель – приютил незваного гостя на полтора месяца.
Лиза в новом доме чувствовала себя полноправной хозяйкой. Ежеутренне она осматривала дом – заглядывала в каждый уголок. Убедившись в том, что всё на месте, она тёрлась о ноги Сгущёнкина и мурлыкала. Шкреди вырос в красавицу-кошечку. Кто бы мог подумать, что этот серенький диковатый заморыш на самом деле очаровательная девчушка. Обе кошки преданно спали с Толечкой, у которого в новом доме появилась не то что своя комната – свой этаж, который Сгущёнкин шутливо называл «тумбочкой», в память о былых временах. Фраза «Сынок! Тебе пора в тумбочку» часто вызывала недоумение у соседей и друзей. А памятная, доставшаяся Сгущёнкину от мамы, тумбочка заняла достойное место у изголовья сгущёнковской кровати.
Вскоре в ней зародилась, а точнее разродилась новая жизнь – Лиза ничего лучше не придумала, как разрешить свою беременность в семейной реликвии. И дом наполнили писклявые голоса маленьких котят.
Часто вечера в Сгущёнковском доме стали напоминать вечеринки со множеством гостей, как-никак популярность Вольдемара Сгущёнкина стремительно поднималась, и это обязывало к светскому образу жизни. Череда любовных приключений подарила Сгущёнкину ту самую единственную, которая была безмерно предана искусству, и не смогла отказаться от работы в родном оркестре даже ради любви. Сгущёнкин понял её и принял такой, какой она была – со всеми её странностями. Их роман проходил большей частью «по переписке» – с настоящими бумажными письмами и через интернет, с редкими, исполненными романтики, встречами. Как ни странно, любовь он обрёл благодаря музыке. Как говорится, вместе по жизни идут те, чьим тараканам по пути.
Глава 40 Заключительная Много времени спустя
Сгущёнкин проснулся рано – нежный рассвет едва лизнул комнату. Пару раз сладко чавкнув, Сгущёнкин открыл глаза и потянулся.
Сладостный миг потягивания испортил незваный гость. Он сидел напротив кровати и в упор смотрел на Сгущёнкина.
Несколько секунд не до конца проснувшийся Сгущёнкин смотрел на него. В кресле сидел Чёрный человек. Сгущёнкин сообразил, что гость незваный.
– Неслыханно! – возмущённо крикнул Сгущёнкин и вскочил с кровати.
Человек же необычайно проворно сорвался с кресла и бегом бросился вон из комнаты.
– Э-ге-гей! – закричал Сгущёнкин и бросился догонять.
Сгущёнкин почувствовал себя необычайно сильным. И то, что непрошеный гость так его испугался, льстило ему. На волне энтузиазма, как был в «семейниках», Сгущёнкин, помчался за ним по коридору, через входную дверь, по земляной дороге, пересекая душистое поле.
Сгущёнкин всё бежал и бежал по дороге, движимый инстинктом охотника и взбудораженный собственным воображением, в котором он, Сгущёнкин, вырос и стал опасным, таким опасным, что даже Чёрный человек испугался и пытается спастись от него бегством.
Сгущёнкин бежал всё медленней, запоздало соображая, что с того момента, как выскочил во входную дверь, не видел преследуемого, что перед его домом нет поля с земляной дорожкой и что он пробежал много, а одышка так и не появилась, и глухие удары сердца не стали отдаваться в ушах.
Сгущёнкин остановился и огляделся: не было видно ни Чёрного человека, ни любимого дома. Ничего не было: только душистое поле и нежные лучи рассвета. Сгущёнкин положил руку на грудь и понял, что сердце его больше не бьётся.
Где-то вдалеке послышался плач новорожденного. В душе у Сгущёнкина всплыли воспоминания о Толечке, и волна любви тёплым одеялом накрыла его. Детский плач становился настойчивее. И Сгущёнкин, ни о чём не жалея пошёл на него.
Примечания
1
Здесь муж Куди произносит нелитературное слово, подразумевающее недальновидность и наивность супруги.
Ознакомительная версия.
