– Нет, – ответила Лена и тут же, спохватившись, добавила, – а разве он погиб?
– Да. В тот день, когда Вы встречались с ним, он, получив от Вас таблетки, вот такие, – Крещенский достал из ящика стола упаковку таблеток «Антиполицай» и положил перед Леной, – он сунул одну в рот и скончался.
Крещенский замолчал. Лена тоже молчала. Пауза длилась с минуту. Крещенский наблюдал за Леной и думал: «Переигрывает. Пора уж как-то реагировать». Наконец, Лена, прямо глядя в глаза следователю, сказала:
– Вы хорошо сочиняете. Не знай я, что Вы следователь, я б подумала, что Вы детективный писатель.
– А разве я что-то напутал?
– Не думаю, что Вы напутали. Скорее всего, Вы это сочинили, с тем, чтобы, как это у вас называется, «взять меня на понта».
– Ха, ха, ха, – развеселился следователь и даже откинулся на спинку стула. Он любил иметь дело с умными преступниками, тогда его работа превращалась в игру «кошки-мышки», а с глупыми – скукотень да и только. Лена ему показалась не глупой, да и вообще с ней приятно общаться: красивая, молодая, ухоженная, стильная, это не какая-нибудь нечёсаная макака. Лена терпеливо ждала, когда ж, наконец, следователь займётся делом. А он сидел, откинувшись на спинку стула, и нахально рассматривал Лену. Наконец он спросил:
– Были Вы с Вашим ухажёром Воротниковым Петром Степановичем одиннадцатого апреля на станции метро «Китай-город»?
– Я никогда не встречалась с Петром Степановичем в метро.
– А вот, ознакомьтесь, пожалуйста, с показаниями свидетелей: гражданки Стасовой Антонины Васильевны, – Крещенский протянул Лене листок с каракулями, – и старшего лейтенанта Пронина Дениса Фёдоровича, – он положил перед Леной второй листок, исписанный мелким каллиграфическим почерком. Оба свидетельства были фальшивыми. – Эти граждане утверждают, что видели Вас одиннадцатого апреля на станции метро «Китай-город» вместе с Воротниковым Петром Степановичем.
«Кавказца не назвали. Почему? Наверное, меня берут на понта или просто его не нашли… Нет, буду всё отрицать», – рассуждала Лена, читая каракули Стасовой.
– Странно, как эти люди могут утверждать о том, что где-то когда-то видели меня, если они меня не знают, в глаза никогда не видели? – спросила Лена следователя.
– Знают, уже знают. Мы показали им Ваше фото и даже Вас саму, когда Вы были в прошлые разы, – ответил Крещенский, едва заметно поморщив лицо.
– Я не помню, чтоб была очная ставка.
«Сука, права качает», – зло подумал следователь.
– Да, понимаю, Вам хочется всё как в кино, но в жизни всё по-другому. Итак, – Крещенский сделал нажим в голосе, как бы ставя точку на вопросе об очной ставке, – Вы отрицаете тот факт, что были с гражданином Воротниковым одиннадцатого апреля в метро?
– Отрицаю!
– Скажите, имел ли гражданин Воротников при встрече с Вами что-нибудь в руках: портфель, сумку или какой-нибудь пакет?
– Не припомню. Кажется, да, он что-то имел, но точно не припомню, то ли портфель, то ли кейс.
– Знали ли Вы, что в портфеле Петра Степановича была большая сумма денег?
– Нет, о деньгах мы не говорили.
– С кем не говорили?
– С Петром Степановичем. Мне не известно, были ли при нашей встрече у него деньги.
– А с кем Вы говорили о деньгах, имеющихся у Петра Степановича?
– Ни с кем, Вы первый, кто этим интересуется.
– Куда Вы дели портфель гражданина Воротникова?
– Простите, почему я должна была его куда-то девать, разве он оставлял у меня свой портфель?
– А что, гражданин Воротников оставил у Вас свой портфель?
– Нет, гражданин Воротников ничего у меня не оставлял, – с нажимом в голосе ответила Лена, понимая, что следователь хочет взять её на измор. – Я уже говорила. Он зашёл, посидел с полчасика, потом позвонил кому-то и ушёл, всё свое, забрав с собой. Обещал…
– С кем он говорил?
– Я не знаю.
– С мужчиной или женщиной?
– Не знаю.
– Он никак не называл собеседника?
– Я не слышала. Я была на кухне, готовила кофе.
– Скажите, а ушёл гражданин Воротников от Вас один?
– Нет, из дома мы вышли вместе. Я пошла на овощной рынок, а он поймал такси и уехал.
– Больше он к Вам не заходил?
– Больше не заходил. Но если Вам верить, он и не мог зайти, Вы же утверждаете, что в этот день он умер.
– Да, но я не сказал, во сколько часов он умер, а, во сколько он к Вам обещал зайти?
– Не зайти, – поправила Лена, – позвонить. Часиков в шесть.
– и не позвонил?
– Я уже говорила, нет, больше он не звонил, не приходил, и сразу на случай сообщу, что и не писал.
– Да уж, с юмором у Вас, Елена Владимировна, всё в порядке. Скажите…
Дальше опять Крещенский спрашивал Лену о подробностях её знакомства с Петром Степановичем, потом перешёл к подробностям её знакомства с Денисом Семёновичем. Спросил, не случалось ли, чтоб ещё кто-то из её случайных ухажёров был отравлен. Не допускает ли она мысль о том, что это действует кто-то из её ревнивых поклонников.
Руслан Владимирович вёл «рваный допрос», так он называл допросы, которыми пытался вымотать человека. Через два часа такого допроса он подал Лене на подпись его короткий протокол.
Подписав протокол, Лена вздохнула с облегчением и уже собиралась встать и уйти, как Крещенский остановил её.
– Гражданка Травкина, Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве.
– Кого? – испуганно спросила Лена.
– В убийстве двух человек, – медным безапелляционным тоном ответил следователь, – Воротникова Петра Степановича и Пукальчика Дениса Семёновича.
– Да Вы что, с ума сошли? – почти закричала Лена, поспешно поднимаясь со стула, как если бы хотела скорее бежать отсюда.
– Уведите! – всё тем же тоном, но, уже не обращая больше на Лену внимания, отдал приказание следователь кому-то за её спиной. Лена испуганно оглянулась и увидела высокого конвоира с непроницаемым, как и у следователя, лицом.
– Пойдёмте! – скомандовал конвоир, встав к ней вплотную.
Не веря происходящему, Лена, как за спасательный круг, вцепилась за спинку стула, с которого несколько секунд назад соскочила как ужаленная, и вцепилась своим испуганным, негодующим, молящим взглядом в следователя, но тот оставался всё так же непроницаем. Он с нарочитой аккуратностью складывал в папку какие-то бумаги и делал вид, что Лена и всё, что вокруг неё, его больше не интересуют.
* * *
На следующем допросе, на который Лену привели из камеры, Лена выглядела значительно постаревшей. Без макияжа, с опустившимися волосами, с потухшим взглядом Лена показалась Крещенскому некрасивой, что раздосадовало его. Прежний едва уловимый запах духов девушки больше не касался его обоняния, голос её от простуды в холодной камере стал грубее и показался ему вульгарным. «Будем топить!» – мысленно повторил Крещенский себе установку.
Сегодня он заготовил психологическую игру с Еленой.
– Вам знаком этот человек? – Руслан Владимирович подал Лене фотографию Бориса.
– Да.
– Кто он?
– Его зовут Гвоздиков Борис Аркадьевич.
– А кто он Вам?
– Старый знакомый.
– Насколько старый?
– Мы знакомы с ним лет восемь-десять.
– А точнее, восемь или десять?
И далее Крещенский стал подробно расспрашивать Лену о Борисе. Он знал, что к делу этот допрос не будет иметь отношение, но ему хотелось для себя получить более подробный портрет этого мерзавца и по возможности очернить его в глазах Лены. Лена не особо распространялась о Борисе. Отвечала кратко, однозначно, в основном отрицанием.
– Часто ли Вы встречались с Гвоздиковым?
– Нет.
– Виделись ли Вы на прошлой неделе?
– Нет.
– Когда в последний раз Вы встречались с Гвоздиковым?
– Точно не припомню. Кажется, в прошлом месяце.
– Вы знаете, где работает Борис Аркадьевич?
– Точно не знаю, но кажется, где-то в банке.
– В каком банке?
– Я этого не знаю, он не говорил мне.
– С кем из своих сослуживцев Вас знакомил Борис Аркадьевич?
– Ни с кем.
– Знали ли Вы, что Пукальчик Денис Семёнович был президентом «Диалог-банка», где работает Ваш старый знакомый Гвоздиков?
– Нет.
Крещенский задал Лене ещё несколько «топчущихся» вопросов, получив на них «пустые» ответы, наконец, это ему надоело, и он спросил Лену:
– Скажите, гражданка Травкина, как Вы можете объяснить то, что Ваш приятель Гвоздиков Борис Аркадьевич, – Крещенский говорил чётко, с расстановкой и при этом сверлил Лену недобрым обличающим взглядом, – считает, что убийцей своих поклонников Воротникова Петра Степановича и Пукальчика Дениса Семёновича являетесь Вы?
– Я? – удивлённо и в то же время подавленно спросила Лена.
– У Вас есть тому объяснение? Может, он хочет Вас оклеветать, может, у него есть на то причина, ну, знаете, как бывает…
Лена не дала досказать Крещенскому.
– Я не думаю, что Борис Аркадьевич считает меня убийцей. Скорее всего, Вы это выдумали.
