Именно с Юрой, со своим мужем, я поняла, какое это счастье – засыпать рядом с дорогим мужчиной. День угасал, тьма накрывала город, а я прижималась к мужу, и мы вместе уносились в страну чудесных видений. Мне всегда казалось, что Юра должен видеть те же сны, что и я. Ведь мы были так близки!
Утро с ним я тоже обожала. Нам нравилось овладевать друг другом, едва пробудившись. Теплые, податливые, отдохнувшие тела сами стремились навстречу. Юра бережно входил в меня вместе с новым днём и солнечным светом. Мы сливались, роднились, исторгая наружу радость, одаривая друг друга счастьем и энергией.
Так создавался наш маленький ласковый мирок.
Явное между строк
Бог задумал Марину как образцовую жену, хозяйку и мать. Дом для неё храм, а она в нём верховная жрица. Всё у неё получалось красиво и оригинально. Борщ она разлила в черные глянцевые керамические тарелки с тонкой золотистой отделкой по краю. Где она их купила – секрет. Суп в них смотрелся умопомрачительно! Мясные котлетки – небольшие, округлые – покоились не с краю от гарнира, как обычно, а в окружении стручочков зелёной фасоли. Нежная фасоль трепетно окаймляла их и подчёркивала соблазнительность. Куски высокого пирога возлежали в стильном деревянном блюде, а рядом располагались милые льняные салфетки в крупную красно-белую клетку. Всё вместе составляло роскошный натюрморт, достойный кисти художника.
Марина протянула мне ложку и задумчиво сказала:
– Да, как жутко всё вышло с Полозовским! Столько самых прекрасных лет жизни провести чёрт знает где!
– Ты знаешь, он так бодро держался, словно с курорта приехал, – заметила я. – А ведь он прожил там больше, чем здесь!
– Не дай бог никому на такие курорты попадать… – отмахнулась Марина. – Но его просто всегда несло к краю! Он запредельный какой-то! Говорят же, если бог хочет наказать, то он лишает человека разума. Чем он думал, когда полез в ту драку первого мая?
– Кто же теперь узнает. Он и сам едва ли сейчас помнит, – пожала я плечами.
– А ты, наверно, себя ещё корила, да? – догадалась Марина. – Было?
– Было дело, – созналась я. – Когда увидела на суде Олега в наручниках, да под конвоем, то сердце ёкнуло. Конечно, подумала, что если бы пошла с ним, всё сложилось бы иначе.
– Нет, ни в чём ты не виновата, моя дорогая! – отрезала Марина. – Он, он и только он сам! И прекрати терзаться. Я вижу, всколыхнулись твои прежние сомнения! Жив, здоров, вернулся – и, слава богу. Ещё, наверняка, немало баб поимел на поселении. Всех, пожалуй, перебрал – от восемнадцати и старше.
– Да уж не без этого, я думаю.
– Вот и ладно! Слушай, что сейчас скажу. Я тебя внимательно слушала и впервые поняла, почему твоя свекровь так волновалась, не беременностью ли ты склонила Юрку к женитьбе, – вдруг сказала Марина.
– Не понимаю…
– Объясняю. Вы поженились в конце марта. Так?
– Да, тридцатого числа.
– До окончания учёбы, считай, два месяца. Там экзамены, защита. Вообще-то в это время нормальные люди женятся редко, только в случае крайней необходимости. Ни погода не располагает, ни дела. Не терпелось вам до лета или даже до осени?
– Так сразу и не объяснить.
– Ну, вот твоя Светлана Леонидовна и решила, что ваш брак – результат случайной близости. Обвела, мол, Анечка неискушённого парня Юрочку вокруг пальца. Заманила однажды в постель и женила на себе.
– Ну, что ты такое говоришь-то, Марина? – усмехнулась я. – Я с ним в постель не спешила.
– Да я то знаю, что всё не так было, что вы чудики оба были влюблённые, вот и понесло вас в ЗАГС. Но она, видно, рассуждала именно так! Потому и приняла тебя в штыки! Она же видела в тебе захватчицу!
– Слушай, возможно, ты права, – согласилась я. – Но наша Маша родилась почти через два с половиной года после свадьбы. И Светлана Леонидовна не смягчилась!
– Ну, такая уж она! Все люди разные. Вот сколько ей было, когда вы женились?
– Где-то сорок пять или сорок шесть лет.
– Вот! – воскликнула Марина. – Вот в чём ещё один её секрет! Баба в самом соку, зрелая красавица, деньги имеются, а одинока. А тут вы со своим необузданным счастьем, как бельмо на глазу. Обнимаетесь за стенкой, по дому за ручку ходите!
– Но это же эгоизм чистейший! – упиралась я. – Разве порадоваться за сына не естественно для матери?
– Вот так бывает, милочка моя! Радоваться-то приятно, когда у самой полный комплект. Да что там, у людей случается и хуже! Ой, сама свекровь два раза буду! Надо как-то готовиться начинать, литературку почитать всякую психологическую.
– Вот для чего нужны подруги? – рассмеялась я. – Чтоб помогли всё в жизни аккуратно разложить по полочкам. Столько с Юрой прожила, а только сейчас поняла истинную подоплёку давних событий. Какой-то смысл есть в твоих словах, есть!
– А то! Со стороны-то виднее. Я, как будущая свекровь, чую!
– Но вот ты скажи мне тогда, а со стороны не бросается в глаза, что женщина она всё же несколько своеобразная? – поинтересовалась я у подруги.
– Знаешь, ты жертвой себя не считай! – неожиданно сказала Марина. – А как ты хотела? Юра тебя любит, твои родители его обожают, ты их всех тоже, так тебе этого мало? Ты желаешь всеобщей мировой гармонии!
– Да, знаешь ли, бывают такие грешные мысли, – весело созналась я. – Главное, я убеждена, что и свекрови было бы неплохо пребывать в этой гармонии!
– Да твоя свекровь – твой кармический воспитатель! – разошлась Марина. – Она разрушает твои идеализации. Такие люди, как доктора-психотерапевты, выявляют, что же нам избыточно ценно. У них свои приоритеты, с которыми они прекрасно живут, не взирая на осуждение со стороны. А потом, она же не даёт тебе закисать! Ты просто вынуждена совершенствоваться! У вас незримый вечный бой, и ты всегда в тонусе. Так что не копи обиды на неё! Не заполняй сосуд обид!
– Какая замечательная теория! – восхитилась я, улыбаясь. – Подскажешь, где прочитала? Я тоже проштудирую. Сразу видно, что твоя свекровь живёт далеко, вы видитесь редко, и твой сосуд обид пуст. Но всё равно спасибо за прочистку моих мозгов.
– Да, есть такое дело! – улыбнулась Марина. – Колины родители далековато живут. Слушай, Аня, а вот объясни мне, что же вас толкнуло пожениться именно в марте?
Я поняла, что меня настиг настоящий момент истины. Ну, и отлично! Я ощутила, что Марина вскрыла мой внутренний гнойник, и если я сейчас не освобожусь, не выплесну накопившееся за годы, то потаённые обиды просто разорвут меня изнутри. Сколько же всего произошло! И неприветливая женщина, которую я по молодости не сочла важным персонажем в своей судьбе, сумела повлиять на многие события. Свекровь заслуживала особого внимания.
Мой роман с Юрой развивался именно так, как я сама предопределила когда-то в кафе – плавно, неторопливо. Мы знали, что будем вместе, но ничего не планировали, не намечали сроков. У нас на курсе было мало женатых студентов. Мы ласково именовали их «наши женатики» и старались чем-то помогать. Они с трудом совмещали учёбу и семейные хлопоты. Пример «женатиков» не воодушевлял остальных спешить со свадьбой.
По иронии судьбы я сама впервые заговорила на тему женитьбы.
По английскому языку нам всем выдавали персональные темы, и мы работали над ними индивидуально. Как-то Юра ожидал меня, пока я беседовала с нашей «англичанкой». Он расположился в пустом соседнем кабинете с учебником по философии.
Я освободилась довольно быстро и направилась к Юре. Подойдя к полуоткрытой двери, я услышала разговор и остановилась. Мой Юра общался с Усеевой.
– Ждёшь Смолякову? – любопытничала Светка.
– Да, жду. Она английский сдаёт.
– Потом пойдёшь её провожать?
– А что? – удивлённо спросил Юра.
– А то! Обидно смотреть, как ты ходишь за ней хвостиком.
– Я не хвостиком, а рядом, – попытался отшутиться Юра.
– Ты ей не нужен! – принялась горячо уверять Усеева. – Вот увидишь, всё у вас закончится ничем. Неужели ты думаешь, что она выйдет за тебя замуж?
– Я ничего пока не думаю, Свет. Я Аньку просто люблю, – спокойно и достойно ответил Юра.
– Мы тут даже поспорили между собой, когда же тебе будет полная отставка! – выпалила Света.
– Да? Интересно, интересно! И какие прогнозы? – безобидно спросил Юра.
– Она эффектно даст тебе отлуп прямо на выпускном вечере! – Света высказала жестокое предположение. – А, может, и раньше.
– Свет, спасибо за заботу, очень тронут, – с незлобивой иронией поблагодарил Юра. – Как-нибудь разберусь сам. Не маленький мальчик.
Юрка гордо оставался на взятой высоте, а Светка Усеева упорно пыталась открыть ему глаза на мое коварство.
Подслушивать нехорошо, но иногда полезно. Долго стоять за дверью, затаившись, я не собиралась. Светка высказала вполне достаточно, чтобы мы могли сделать выводы. На Усееву я не гневилась. Нравился ей мой Юрка. Случается такое досадное несовпадение симпатий, и некого в том винить. Но и я к нему привязалась, даже любила его, но кричать об этом во весь голос не считала нужным. Я просто вошла в кабинет с невинным видом, а Светка поспешно выскочила.
