– Это пока оставим на десерт, – сказала я обалдевшему любовнику. Прозвучало многообещающе.
Потом мы целовались рот в рот целый час, слизывая и высасывая остатки райских плодов. Мне захотелось всегда так просыпаться, всю свою оставшуюся жизнь, а это не с каждым получится.
Каждый день мы проходили по приморской набережной мимо красавицы бригантины, качающейся на волнах. Деревянное судно служило рестораном. Все, кто бывал в Ялте хоть раз, вспомнят его. Нам было не по карману отобедать там, но однажды Юра всё-таки увлёк меня внутрь. В одном из пустующих зальчиков, внутри древесного чрева, он поцеловал меня в губы долгим, счастливым поцелуем. Затем мы поспешно покинули прекрасную бригантину, оставив там навсегда долю своей юной нежности.
Стоит ли поныне тот плавучий ресторан, или давно списан за ветхостью? Мы больше так и не выбрались в Ялту.
С тех июльских дней Юра стал мне близок и дорог. Я точно знала, что не хочу его терять. С ним было легко, уютно, надёжно, спокойно. С ним было предсказуемо, и это нравилось мне всё больше и больше. Олежек Полозовский перекормил меня авантюризмом. Моё бурное, драматичное прошлое было позади. Отношения с Юрой выстраивались в пику взаимосвязи с Олегом. Встречаясь с Юрой, я доказывала себе и всему миру, что можно жить и любить иначе.
И только одно обстоятельство немного заботило: холодная отстранённость Юриной матери. Моей будущей свекрови.
Когда Юра впервые привёл меня знакомиться, Светлана Леонидовна не выказала никакой радости по этому поводу. Она приняла меня сухо и сдержанно. Такой неласковый приём обескуражил, но в целом не огорчил. Ведь Юра очень любил меня, а я по неопытности не придавала особого значения роли свекрови в жизни замужней женщины.
Отец Юры скончался от инфаркта, когда сын заканчивал первый курс. Мать и сын жили вдвоём в большой полнометражной квартире. Светлана Леонидовна руководила крупным производственным подразделением, имела в подчинении немалый коллектив, и славилась крутым нравом.
– Так это ты хвалёная круглая отличница? – так прозвучало её первое приветствие в мой адрес.
Ещё больше я удивилась, когда она заявила:
– Юра совсем за девчонками в школе не бегал. Всё футбол во дворе гонял. Я уж хотела его сама с одной хорошей девушкой познакомить. Во втором подъезде живёт симпатичная гимнастка. Мы с её матерью приятельницы. А тут он мне вдруг заявляет, что, чуть ли не жениться собрался! Парень-то ведь никогда не опоздает, без невест не останется. У меня вот на работе в подчинении столько девушек замечательных, а женихов на всех не хватает!
«До бестактности откровенно», – иронично оценила я.
– Мам, ты о чём? – попытался уточнить Юра.
– Так, к слову, – пожав плечами, ответила мать.
Я невольно сопоставляла её с незабвенной Беатой Мариановной Полозовской, но сравнение было далеко не в пользу моей будущей свекрови. С Беатой Мариановной отношения сложились без натуги, естественным путём, по-женски проникновенно. Мать Олега была настолько доброжелательна, что я не стеснялась раскрываться ей и в радости, и в горе. Мать Юры будто и не замечала моего искреннего стремления к сближению с ней, и порой не считала нужным поддерживать обычную вежливую беседу. Говорила она всегда коротко, с ироничным подтекстом, пришпиливая любого собеседника колкими замечаниями. Когда я поняла, что она такова со всеми, мне стало чуточку легче. Я надеялась, что со временем всё само собой образуется, но чем чаще приходилось видеться с этой непостижимой женщиной, тем отчётливее я замечала, как она отгораживается от нас с Юрой невидимой стеной.
К свадьбе она несказанно расщедрилась, использовала свои связи, немалые средства, чтоб устроить торжество по высшему разряду – в её понимании. Моим родителям она сразу заявила, что им не удастся организовать свадьбу, как подобает. Моя мама предпочла не препираться и осталась на вторых ролях.
Свадьба получилась замечательная и весёлая, хотя Светлана Леонидовна пригласила множество совершенно незнакомых нам людей, но нужных и значимых для неё. Впрочем, места всем хватило, и её гости неплохо провели вечер.
В первую брачную ночь я и муж с ребяческим любопытством разбирали подарки, вынимали из конвертов деньги и пересчитывали. Общая сумма показалась нам огромной. Мы ощутили себя богачами и крепко заснули с этим приятным чувством. На любовные игры в постели у нас не осталось сил.
Спустя пару дней всё-таки случилось брачное таинство, первое настоящее соитие. Мы так увлеклись процессом приноравливания и познания своих молодых тел, так старались быть бережнее, что поначалу не достигли истинного удовольствия.
Позднее, упражняясь понемногу, мы поймали подлинный оргазм и изведали остроту плотского действа. Наша предварительная, первоначальная возня теперь казалась детской игрой под одеялом.
По окончании торжеств, на третий день после бракосочетания свекровь огорошила меня ещё одной необъяснимой выходкой. За завтраком она вдруг коротко заявила, глядя куда-то в сторону:
– Не вздумай меня мамой называть!
Я как раз взволнованно подумывала перейти к родственным формам обращения и надеялась в душе, что это нас сблизит. Она словно прочла мои мысли и строго сказала:
– Меня зовут Светлана Леонидовна! Всем понятно?
– Как вам будет удобно, – скромно ответила я.
– Юркины носки, трусы и все остальные его вещи стирай теперь сама. Сдаю тебе вахту. В ванной комнате полная корзина его грязного белья, – сообщила она дополнительно.
Я могла бы съязвить, что бельё скопилось до регистрации нашего брака, но предпочла промолчать. В доме моих родителей бытовые проблемы решались мирным путём взаимных уступок.
Я озадачилась. Небольшой диалог со свекровью натолкнул на невесёлый вывод: эта женщина имела непонятные мне жизненные принципы. Её реплики и поступки было трудно анализировать. Моя свекровь Светлана Леонидовна оказалась крепким орешком, мне не по зубам. Оставалось только наблюдать, собирать факты, вырабатывать стратегию, не ввязываясь в открытый конфликт. Я ощущала себя исследователем инопланетных цивилизаций. Ничего другого не ум не шло.
Вскоре копилка наблюдений пополнилась.
Светлана Леонидовна вернулась с работы и крикнула нам из прихожей, снимая пальто:
– А у нашего главного инженера сын недавно женился, всего три месяца назад. А вчера сноху в роддом увезли. Теперь, говорят, часто женятся по такой необходимости. Дурное-то дело нехитрое.
– Мам, а зачем нам это знать? – не выдержал Юра. – Мы с вашим главным инженером не знакомы.
– Да так, может, у вас тоже скоро ребёнок ожидается! Вдруг ты тоже женился из-за беременности своей девушки. По залёту, так сказать! Предупреждаю: к пелёнкам я пока не готова! – заявила свекровь.
– Ты сильно не волнуйся, мам, ничего у нас не ожидается, кроме защиты дипломов. Нам бы дипломные проекты спокойно доделать, а там мы съедем куда-нибудь, – обиженно сказал Юра.
– Мы можем и сейчас переехать к моим родителям. Там квартира хоть и меньше, в типовом панельном доме, но всё же трехкомнатная, – заметила я. – И вам будет спокойней, Светлана Леонидовна. А к пеленкам мы и сами не готовы.
Свекровь промолчала, ушла в свою комнату и плотно закрыла за собой дверь. Вот и пойми её! Да и не до того нам было.
Мы заканчивали работу над проектами, готовились к защите. При переезде в другую квартиру пришлось бы тащить за собой многочисленные чертежи, учебники, справочники, черновики, чертёжные инструменты. Мы только-только перевезли мои вещи от родителей. Нам было очень удобно, потому что дом Юриных родителей находился близко к институту. Можно было бегать в библиотеку и на консультации в любое время. Можно было дольше спать по утрам. Однако проблема сосуществования встала остро. Мы предпочли съехать.
Первое время наше место жительства менялось часто. Мы несколько месяцев обитали у моих родителей, пробовали снимать комнату. Потом Юру призвали в армию офицером, и мы уехали в военный городок под Кустанаем. В молодые годы все эти перемещения легко переносились и даже имели привкус романтики странствий. Мы наловчились быстро обустраивать любое жилище. Нам немного требовалось. Наша лодка не разбивалась о быт, а весело неслась по волнам и перекатам. Мы удачно приспосабливались к новым условиям существования. Всякое жизненное пространство озарялось нашей любовью.
Именно с Юрой, со своим мужем, я поняла, какое это счастье – засыпать рядом с дорогим мужчиной. День угасал, тьма накрывала город, а я прижималась к мужу, и мы вместе уносились в страну чудесных видений. Мне всегда казалось, что Юра должен видеть те же сны, что и я. Ведь мы были так близки!
Утро с ним я тоже обожала. Нам нравилось овладевать друг другом, едва пробудившись. Теплые, податливые, отдохнувшие тела сами стремились навстречу. Юра бережно входил в меня вместе с новым днём и солнечным светом. Мы сливались, роднились, исторгая наружу радость, одаривая друг друга счастьем и энергией.
