Все расхохотались, а Реваз – громче всех.
После застолья Юра вышел покурить на балкон, и вскоре к нему вышла Настя. Она встала вплотную к Юре, и тот обнял ее.
– Боюсь твою маму – так смотрит, – прошептала девушка. – Помнишь, как мы с ней познакомились? Семь утра, сижу на кухне, и ты такой: «Мама, это Настя, она пришла к нам сразу после работы»… Представляю, что она подумала…
– Ничего не подумала, мало ли кто по ночам работает.
Настя лишь усмехнулась и крепче прижалась к Юре.
– Ты меня любишь?
– Очень!.. А ты меня?
– Очень-очень!
Юра задумчиво улыбнулся:
– А мне казалось, я вообще тебе не нравлюсь.
– Спросил бы.
– Я спрашивал. Ну, не впрямую… Когда в ресторане сидели… Помнишь, спросил: ты здесь только потому, что слово дала?
– И что я ответила?
– Да как-то… ушла от ответа.
– Юра, ты меня пугаешь, – шутливо сказал Настя. – У тебя в голове какая-то другая Настя. Может, ты ее любишь, не меня?
Юра помолчал, с удивлением глядя на девушку:
– Ты помнишь, как мы в ресторан ходили?
– Конечно, помню! Про безалкогольную свадьбу рассказывал…
– А потом спросил: ты здесь только потому, что слово дала?
– Ничего ты не спрашивал, – увидев обескураженное выражение лица Юры, Настя пожала плечами: – А может, и спрашивал. Просто забыла…
– Погоди! А что ты помнишь? Я рассказал про безалкогольную свадьбу – и что дальше?
– О чем-то еще говорили… Юра, когда это было?! Ты помнишь все, о чем месяц назад разговаривал? Ну что ты так смотришь? Я порой на кухню приду и не помню, зачем я сюда шла. У тебя такое бывает?
– Бывает, – помолчав, кивнул Юра.
– Ну вот! – Настя улыбнулась и обвила его шею руками. – Юра, пожалуйста, давай не будем из-за всякой ерунды ссориться?
– Давай…
Он тоже обнял Настю, но, в отличие от нее, не улыбался, о чем-то задумавшись.
* * *
За столиком в ресторане сидел Виктор Ставицкий. Напротив него Мальков и Гузак рассматривали фотографии, которые Вера сделала в кабинете Николая.
– Зачем это все? – пожал плечами Мальков.
– В принципе, можно использовать, – задумчиво проговорил Гузак. – Тут его пациенты, с чем обращались… Можем поговорить с ними.
– И что мы им скажем? – Мальков покачал головой и посмотрел на Ставицкого. – Витя, зачем тебе это? У нас же есть план…
– Я ее ни о чем не просил, в том-то и дело! Сама сфотографировала, принесла… За это попросила отпустить с ней Дениску в Ленинград на выходные.
Леня Гузак собрал со стола фотографии и сложил в стопку.
– Ладно – пусть будут. Может, пригодятся.
– Проблема в том, что я бы его и так отпустил… Думаю, она это знает. Тогда зачем она это сделала?.. – помолчав, Ставицкий вздохнул: – Есть у меня одна мыслишка… И она мне не нравится!
Когда он с сыном подъехали к дому Веры, та сидела на скамейке и встала им навстречу.
– Денис!
Мальчик с удивлением взглянул на Веру.
– Иди ко мне.
Денис непонимающе посмотрел на нее, потом на отца.
– Денис… ты чего?..
Мальчик чуть отступил, прячась за Виктора. Вера остановилась в растерянности и встретилась взглядом с чуть улыбавшимся Ставицким. Виктор потрепал сына по голове:
– Это же мама, Денис… Не узнал?
– Мама! – мальчик вдруг встрепенулся, побежал к Вере и обнял ее.
Та в ужасе смотрела, как Ставицкий подошел и, развернув Дениса, мягко направил его на детскую площадку.
– Иди, поиграй немного.
Мальчик с недовольным видом ушел, а Виктор негромко сказал:
– Ты просила помощи у Арбенина. Но мы с ним заключили мирное соглашение, и он отказался помочь… Так? – не дождавшись ответа, он продолжил, со смесью жалости и презрения в голосе: – Тогда ты решила нас стравить, чтобы я это соглашение нарушил… Еще хоть раз сделаешь что-то подобное – Денис забудет, что у него есть мать. Не на двадцать секунд, как сейчас – навсегда… Все ясно?
Вера медленно кивнула, и тогда Ставицкий отвернулся и пошел к машине.
* * *
В коридоре лаборатории Вера встретила Олега Смолова.
– Привет…
Смолов – сосредоточенный, погруженный в свои мысли – прошел мимо, ничего не видя и не слыша.
– Олег?..
Коллега не отозвался. Вера в недоумении зашла в кабинет, и увидела Николая Арбенина, который читал свежий номер «Нового мира». Улыбнувшись Вере, он положил журнал на стол.
– Привет. Похоже, этот Олег в тебя немного влюблен. Даже не знал, зачем тебе это нужно было: попросила позвонить – позвонил…
Вера молча прошла к своему рабочему месту и села за стол.
– Ставицкий тебя заставил шпионить?
Подавленная, опустошенная, она подняла взгляд на Николая и устало произнесла:
– Господи, как я вас ненавижу… Обоих.
…В комнате было темно. Настя спала, а Юра лежал рядом с открытыми глазами, о чем-то напряженно размышляя.
– Спишь?.. – не дождавшись ответа, он потряс девушку за плечо. – Настюш?
Настя открыла глаза и непонимающе взглянула на Юру.
– После ресторана мы на твоем «москвиче» поехали, а здесь, у подъезда, помнишь, что ты сказала?
Настя, пару секунд помолчав, включила бра над кроватью, взяла с тумбочки часы и изумленно посмотрела на Юру.
– Просто скажи, – взволнованно проговорил он. – Ты вообще помнишь, что тут было?
– У какого подъезда? В каком ресторане?.. Юра, мне в полвосьмого вставать!
– Все-все, извини… Спи, – он выключил свет.
Настя, едва коснувшись головой подушки, снова заснула. А Юра так и лежит с открытыми глазами.
* * *
Санитарка указала Ольге Барановой на худую, изможденную женщину, сидевшую на скамейке. Ольга подошла и присела рядом.
– Сочувствую вашему горю… Но мальчик умер, его не вернуть. А вам надо жить дальше – у вас еще двое.
Женщина посмотрела на Ольгу, пытаясь понять, кто это и чего от нее хочет.
– Растить их одной, в десятиметровой комнате в коммуналке, с вашей зарплатой… Представляю, как это тяжело.
– Короче?
– Могу совсем коротко, – отрывисто, по-деловому сказала Ольга. – Поможешь нам – мы поможем тебе: и детей вырастишь, и сама еще замуж выйдешь.
– И что я должна сделать?
– Ничего. Молчать и кивать, пока адвокаты и пресса будут обвинять одного мудака в смерти твоего сына.
Николай и Вера встретились в парке.
– …Дениска смотрит, не узнает – чужая, незнакомая женщина… И что я могу сделать? Он показал мне, что будет… если я…
Вера закрыла глаза, сдерживая слезы, чтобы не расплакаться в голос.
– Ничего не будет, – сказал Николай. – Он не сможет долго не пакостить – скоро опять что-то начнется. А когда закончится – сын будет с тобой, я обещаю… Просто надо подождать.
Он подвез ее до дома и, кивнув на прощание, уехал.
* * *
Юра и Настя завтракали за кухонным столом яичницей с бутербродами.
– В Новосибирске хотят во Дворце спорта выступление сделать – больше пяти тысяч мест!.. Ты меня слышишь?
– Здорово… – рассеянно отозвался Юра.
– Что «здорово»?! А если людей мало придет? Там знаешь, какая аренда? Еще кто-нибудь сфоткает пустую трибуну – в газетах напишут, что никого не было… Что ты молчишь?!
– А что я? У Коли спроси: рискнет он на стадионе?
– Я и так знаю, что он скажет! – Настя скривилась и передразнила: – «Сами решайте…»
Юра даже не улыбнулся:
– Что ты дразнишься? Совсем он тебе не нравится?
Настя пожала плечами:
– Почему? Нормальный начальник, у меня хуже были… Слушай, ты меня будил сегодня или мне снилось?
– Снилось…
* * *
На свежей могиле с фотографией мальчика лет десяти лежали свежие цветы.
– Петю моего уже не вернуть… Но я хочу помочь тем… Кого еще… кому еще…
– Стоп! – скомандовал Гудовский. Он подошел к женщине, скорбно стоявшей у могилы, и предельно вежливо проговорил: – «Тем, кто еще жив… Не хочу, чтобы этот человек еще кого-то убил так же, как он убил моего сына»… Всего три строчки! Вы в школе стихи учили? Давайте повторим вместе со мной: «Петю моего уже не вернуть»…
– Петю моего уже не вернуть…
– И не надо ничего играть – мы не в театре! «Но я хочу помочь тем, кто еще жив»…
Женщина послушно повторила.
Невдалеке от места съемки, по дорожке между могилами, прогуливались Мальков и адвокат Астанин. Мальков достал из бокового кармана портмоне два мятых, засаленных билета без «контроля» и протянул их Астанину.
– Билеты с выступления Арбенина. Скажете: были в ее сумке, никто не удивится – в женских сумочках столько барахла…
– Я найду, что сказать! – мягко перебил адвокат и, забрав у Малькова билеты, кладет в одно из отделений своей папки. – А те, кто сидел рядом?
– Шесть человек вспомнят, что женщина с сыном были на этих местах, и мальчику стало плохо уже в конце выступления.
Астанин с удивлением взглянул на Малькова.
– Целых шесть?
– А то! Фирма веников не вяжет! – Мальков задумчиво усмехнулся. – Может, его правда укатать лет на восемь?
