Лора чуть не подавилась чаем, она так фыркнула в чашку, что из нее вылетел целый сноп брызг.
– А теперь ты что, сменила веру, чтобы изучать Камасутру?
– Теперь изменились обстоятельства, – строго ответила мать.
– О’кей, будем считать, что я появилась от непорочного зачатия. Но беременность-то протекала нормально? А роды? – так же строго задала вопрос Лора.
– Все прошло нормально, как у всех. – Щеки Барбары почему-то залились алой краской, и она нахохлилась, как курица. – Я так и знала, что этим кончится! И отца твоего предупреждала! – выпалила она почти сквозь слезы.
– Чем «этим»? О чем предупреждала отца?
– Мне больше не о чем с тобой разговаривать, – категоричным тоном заявила Барбара. – У меня из-за тебя сердце схватило. – И она, забыв, с какой стороны находится сердце, ухватилась за правую грудь.
Вздохнув, Лора смирилась с фактом, что разговор получился, как всегда, бессмысленным и что больше она от матери ничего не добьется, так что поддерживать его дальше не было никакого толку.
Она задумчиво, маленькими глотками допивала остывающий чай. Отрыг сбегал за тряпочной мышкой и притащил ее Лоре на колени.
– На вот, поиграй, – улыбнулся он ей своей скуластой мордой прямо в лицо.
В дверях Лора все-таки не удержалась:
– И не забудь попробовать новую позу – на бегу, например. Ну нельзя же все лежа и лежа…
Лору грызла тоска. Смертельная. С исчезновением Беа она потеряла часть себя самой. Ту часть, которая за последние несколько месяцев стала главной. Всю свою жизнь она делила теперь на «до» Беа и «после». Глаз оживил ей душу. Не важно, воображаемым он был или реальным – для нее он оказался реальнее самой реальности. Она чувствовала его отсутствие, как говорится, всеми фибрами своей души. И не могла больше обходиться без этих дивных полетов в неведомое, полетов «во сне и наяву». И, конечно же, было невыносимо не понимать почему. Почему Беа исчезла? Что это, наказание? Если да, то за что? А может, испытание? Что она должна сделать, чтобы ее вернуть? О каком убийстве говорила Беа?! Как она, Лора, могла убить кого-то, не заметив? Это стало основным содержанием ее ночных кошмаров. В них она убивала Беа самыми разными способами – выбрасывала теплый Глаз на мороз, нечаянно или нарочно наступала на Глаз-паучок, отрывала слюдяные крылышки Глазу-стрекозе, отдавала Глаз-мышонка на съедение Отрыгу – и все это повторялось с тяжелой бесконечностью, безостановочностью, неотвратимо, стоило ей заснуть. Но на этом беды Лоры не ограничивались – Карл уже неделю как вернулся, и они еще не виделись. Он был в отъезде вместо одной недели, как было предусмотрено в его насыщенном графике, целых три. Причем последние две недели с ним не было никакой связи. Известно было только, что он находится в Москве.
Больше того, после приезда он за всю неделю только однажды посетил офис в банке и заперся там на целых четыре часа со своим партнером и Дэнисом, занимавшим должность главного менеджера по инвестициям. Потом он покинул банк, даже не попрощавшись с остальными служащими. Впрочем, в тот день он с ними даже и не поздоровался. Ясно, что все это предвещало профессиональную грозу.
Но Лоре гораздо важнее было другое, он ей даже не позвонил. Она не понимала, как это расценивать после всех сказанных слов, счастливых дней и предложения родить ребенка. Она пыталась позвонить ему сама, но каждый раз натыкалась на автоответчик, незнакомым голосом женщины-автомата предлагающий оставить послание. В итоге она это послание все-таки оставила.
– Это шантаж, – предупредила она сразу. – Если ты не появишься в течение ближайшего времени, ты меня больше не увидишь никогда. Даже если мне придется для этого уволиться. Оправданием может тебе послужить только факт, что тебя больше нет в живых. А в твоем кабинете три дня назад был не ты, а твой клон.
На следующий день он позвонил. И они договорились встретиться.
– Послезавтра, у меня. Завтра я как раз выхожу из клиники, – сказал он.
– Почему ты был в клинике? И почему я об этом ничего не знала? Мне казалось, что я тебе не чужой человек! – возмущенно вопрошала Лора.
– Мне нужно было привести себя в форму, физическую и психическую. А тебе, особенно тебе, я не имел права показываться в таком состоянии, – сообщил он ей при встрече.
– Случилось что-то ужасное?
– Случилось то, что обычно случается, когда ты неразборчив в связях, особенно профессиональных. Совещание по этому поводу состоится на следующей неделе в присутствии всего коллектива. Естественно, без подробностей моего пребывания в этой страшной стране.
– Но ты же был всего лишь в России. Мы были в Москве вместе пару месяцев назад, и нас принимали чуть ли не как лиц королевской фамилии. И клиенты у нас там солидные.
– Вот именно, СОЛИДНЫЕ. Ты, кажется, сама говорила, что ничто не истинно само по себе, а только в силу сопутствующих обстоятельств. Не знаю, стоит ли тебе рассказывать подробности.
– Но если не мне, то кому?! – возмутилась Лора.
– Да, если не тебе, то кому… – задумчиво повторил Карл.
И рассказал.
О том, как его заманили в один из подмосковных городов под самым благовидным предлогом благотворительности – создание фонда помощи больным детям в российской глубинке. Как эти самые «солидные» клиенты уже на месте сделали ему предложение, «от которого невозможно отказаться».
– Они там все воображают себя донами Корлеоне! – воскликнул Карл. Однако он отказался. Его долго уговаривали, предлагали о-очень солидные дивиденды, условия, о которых может только мечтать любой банк, любая инвестиционная компания в период кризиса, прельщали массой «полезных» вещей. Он опять отказался – репутация своя и компании дороже. Они переспросили: «РЕПУТАЦИЯ?»
Похоже, это понятие им было незнакомо. Потом стали угрожать, типа «зачем покойнику репутация?». Карл угрозам не поверил, решил, что они шутят. Но они не шутили. Дали ему на размышление сутки. И поставили на прослушку его телефон в отеле, иначе как бы они узнали, что он договорился о встрече с корреспондентом оппозиционной газеты, расследующим случаи государственной коррупции. Когда он ехал на встречу, его машину остановили люди в милицейской форме, водителю приказали выйти, и один из милиционеров сам сел за руль…
Привезли его в Средневековье. Это было некое подобие временной тюрьмы на окраине города. Там его заперли в камере, сырой, холодной и абсолютно темной, где он провел несколько дней (сколько точно, не знает) без пищи, с минимумом воды, видимо, не свежей, так как у него начались кровавый понос и рвота. Потом перевели в другую камеру, такую же сырую и холодную, как и первая, но теперь уже с каким-то дьявольским светом, который не выключался ни днем, ни ночью, полностью лишив его сна. На следующий день к нему подселили соседа. Сначала Карл решил, что это «наседка», которой поручено объяснить ему, чем может обернуться его отказ. Но все оказалось гораздо хуже – это был довольно крупный бизнесмен, у которого нагло отобрали бизнес (рейдерство называется), а он посмел возмутиться, пригрозил Европейским судом. Бориса, так его звали, вывезли с дачи ночью, насмерть перепугав двоих маленьких детей и пригрозив жене – мол, если пикнешь, живым своего мужа больше не увидишь.
Они проговорили три дня и три ночи без остановки – все равно спать не давали, – парень отлично владел английским, и им было наплевать, слушает их кто-нибудь или нет. Карл за эти три дня узнал об этой стране столько, сколько не узнал бы, проживи он там много лет, имея то привилегированное положение, какое имел везде.
Потом этого несчастного человека насиловали у него, Карла, на глазах бутылкой из-под шампанского, видимо, в нравоучение. Три бугая держали, профессионально заломив руки, а четвертый пытал. Потом насильники менялись местами. Причем от нечеловеческих воплей жертвы и хлеставшей крови эти звери входили только в больший раж.
– Смотри внимательно, это карательная колоноскопия, следующим в очереди ты, – гыкали они в сторону Карла.
Потом, подначивая друг друга, в ход пустили собственные члены.
Остановиться их заставило только то, что несчастный признался в том, что болен СПИДом. Тут они швырнули его на пол и стали избивать ногами, не потрудившись даже заправить в штаны свои окровавленные обрубки. Они били его, пока Борис не потерял сознание.
– И ты не вмешался? – не удержалась Лора.
– Попытался. Получил удар по печени и обещание, что буду «следующим пациентом».
– Но… но они этого не сделали?! – Лора была в таком потрясении от рассказа, что не могла даже плакать, только вся покрылась красными пятнами.
– Не сделали. Но дали понять, что в любой момент могут сделать.
