– Но у вегатов они не идут?
– У них – нет. Когда душа покинула тело, что с этим телом будет дальше – никого не интересует. Оно становится обычным предметом нашего мира. Как галька на берегу моря. Может лежать миллионы лет.
– Хм, интересно. Но все равно недостижимо. Сто-двести лет в отключке вряд ли продержишься. Те же яйца, только в профиль.
– Так то оно так, – согласился мой наставник. Он откусил бутерброд, прожевал, запил чаем. – Но речь пока шла об обычном, не натренированном духе.
– Это как?
– Если не прожигать жизнь впустую, а заниматься развитием, тренировкой духа, то такой дух не просто удержится в теле, но и освоится гораздо быстрее.
– Насколько быстрее?
– Лет за десять. Понятное дело, тело не должно быть сильно повреждено, когда душа его покидает. Иначе просто отбросишь копыта, и все насмарку. Имея натренированный дух, можно очнуться лет через десять. Ну, пусть, пятнадцать. И все. Береги себя и живи, сколько влезет!
– Ух…ты, – протянул я, – вот это действительно потрясающе. А как тренировать дух, ты знаешь?
– Конечно, я покажу тебе. Фактически, мы уже многое сделали на этом пути. Бросить все, переехать в глушь – этот поступок требует силы воли и силы духа. То, что мы делаем, постигая шаманское искусство, укрепляет и наш дух тоже. Но, конечно, есть и специфические техники. Их мы тоже попрактикуем, – пообещал он.
– То есть, у меня, у тебя есть шанс остаться жить вечно? Как библейский Вечный жид? Господи, если есть хоть один шанс стать вечными людьми, нужно крутить его на полную катушку.
– Големами.
– Что?
– Голем. Человек – это существо с тремя составляющими. Дух, тело, душа. Существо, у которого есть лишь тело и дух называется големом. А так да. То, что ты имел ввиду.
– Я думал, что голем – это такое мифическое существо из глины.
– А люди тогда – из праха и пепла. Не все ж нужно понимать буквально. В древних мифах всегда говорится образно, иносказательно. Грубо говоря, тело – это глина, а голем – это тело, в которое вдохнули дух.
– Пусть даже так. Но бессмертие… Никогда бы не подумал.
– Угу. Но сам понимаешь, сама трудная часть – остаться в живых, когда душа покидает тело. Да и потом, через десять лет, когда очнешься… Ты ж не думай, что сразу встал и пошел. Души-то уже нет, а духу придется учиться заново. Говорить, шевелить конечностями. Учитывая его слабую энергетику. Пока еще сможешь хотя бы сидеть. Я уж молчу – ходить.
– А как ты думаешь провернуть трюк, чтобы и душа ушла, и тело еще было в состоянии выжить? Это лотерея какая-то, где и попытка одна, и шансов катастрофически мало. Дело случая – как угадать, что ангел просто остановит, например, сердце, а не расплющит КамАЗом или наткнет на нож Чикатило?
– Впечатлительные люди могут почувствовать приближение кончины. Разумеется, не понимая, что происходит. Просто просыпаются однажды, а на душе грусть и тоска. Мир словно прощается с ними. Возвращаются краски, воспоминания, забытые с детства. В памяти всплывают давно ушедшие люди и события. В основном приятные, добрые.
Шаманы, в высшей стадии осознания, могут предугадать время, когда пора, с точностью до секунды. Можно подгадать, а лучше подготовить путь. Сам понимаешь, в это время душа уже шатается, как гнилой зуб, и покидает тело гораздо легче, чем обычно. Ангел не то, что бы мешает, а наоборот, толкает душу, пользуясь возможностью.
Что до меня – мой конец еще далеко впереди. Но когда он придет, я собираюсь выбрать переохлаждение. За минуту до конца лягу в ледяную ванну, и начну замерзать. Ангел вытолкнет душу раньше, чем наступит предел. Гораздо раньше, чем могут выдержать люди, когда им еще рано уходить.
– Нужно чтобы кто-то был рядом. Чтобы реанимировать. И чтобы не раньше времени.
– Ну да, нужен опытный шаман. Но лично я могу справиться и один.
– Не дури. Ты десять лет и пальцем пошевелить не сможешь.
– У меня есть фишка. Кое-что по мощности равное душе.
– Колдунство? – догадался я.
– Колдунство, – кивнул Сергей. – Это идеальный вариант для него. Оно затаится, когда ангел будет освобождать душу, а потом займет ее место. Не нужно больше бегать от тела к телу. Вот он, сосуд, над которым не занесен карающий меч ангела. Можно жить практически вечно, а уж колдунство побеспокоится о моем здоровье и безопасности. Фактически, уже через две секунды, как моя душа оставит этот сосуд, я смогу встать под горячий душ, и погреть кости.
– Блин, хитрый сукин сын, – с чувством доброй зависти пробормотал я. – Тем больше и я хочу заполучить колдунство.
– Найдем, – пообещал мне Сергей.
Глава 9.
Ася шевельнулась, устраиваясь более удобно у меня под рукой. Суббота. Не нужно никуда лететь. Я проснулся минут десять назад, но продолжаю лежать, почти не дыша. До чего приятно нежиться в постели, обнимая любимую девушку. Какая же она красавица. Любуюсь ею каждую секунду. Аккуратно, чтобы не разбудить, глажу ее кончиками пальцев. Ушко, щечки, лобик, брови, подбородок. Тихий стон, идущий сквозь сон, говорит мне, что ей нравится. Мысли текут вяло, словно кисель. Какая же все-таки штука – судьба. Казалось бы, летел в пропасть, но тут появился Серега и открыл мне путь. Но только я обрел то, к чему стремился всю жизнь – судьба подкидывает червонную даму. Две дороги. Наслаждаюсь, пока они идут вместе. Но, боюсь, однажды покажется развилка и мне придется оставить одну из них за плечами.
Ася зашевелилась, смачно потянулась, не открывая глаз. Обняла меня за шею и влепила звонкую буську:
– Доброе утро, котенок, – так она меня называет.
– Доброе утро, мое солнышко. Как спалось?
– Ууу-х, отлично… – ответила Ася, потягиваясь еще раз. – В твоих объятиях, как в раю. Иди ко мне…
Через полчаса нежных страстных ласок и поцелуев, я, наконец, заявил:
– Дорогая, оставайся здесь, а я по-быстрому сварганю завтрак в постель.
– Как это мило, – проворковала она. Однако скинула покрывало и соскочила на пол. – Но, не буду, пасиб. Убегаю.
– Как? Уже? Еще же только суббота. Куда ты в такую рань?
– Дела, – ответила она, накидывая на себя одежду.
– Зайка, какие дела? Ты же только вчера вечером приехала!
Она прихорашивалась у зеркала.
– У меня для тебя новость, – сказала Ася, расчесывая волосы. – Даже и не знаю, хорошая или плохая.
– Что случилось?
– Мне сделали предложение. – Она замолчала на несколько секунд. – Одно из таких, которые называют "великолепная партия". Деньги, власть, влияние. Очень соблазнительное предложение. Честно говоря, я задумываюсь – не дать ли положительный ответ?
– Ты любишь его?
Она посмотрела на меня, прыснула от смеха:
– Конечно же нет, ревнулька ты моя! Я его практически-то не знаю. Но вся родня обоими руками за. Даже мамка сказала не дурить. Ленка прямо дохнет от зависти, того глядишь, прыщами покроется. Только, пожалуйста, не злись. Просто иногда я ловлю себя на мысли – а нужна ли я тебе вообще? Глупо было бы упустить такой шанс, а потом остаться, как старуха у разбитого корыта.
– Ты мне очень, очень-при-очень нравишься! – закричал я. Боль потери, затихшая после смерти мамы, вернулась с прежней силой.
– Нет! Даже сейчас ты так и не сказал, что любишь меня.
– Сейчас. Сейчас, вот, говорю – я люблю тебя.
– Нет, Вадим, поздно. Ты мог бы сделать это и без моей подсказки.
Я ухожу, – сказала она, надевая на голову беретик. – Больше я сюда не вернусь. Но если ты придешь на церемонию, я уйду оттуда вместе с тобой. Церемония состоится в следующую субботу, в десять утра, в речицком загсе. Будь там, или будь в другом месте.
Она развернулась и вышла. Сердце рвануло следом за ней, но ноги остались стоять, словно прикованные. Нельзя. Сейчас это не нужно ни Асе, ни мне. Я сел на край кровати. Вот ведь, облом. После всех утренних нежностей. Умеют же девчонки ошарашить. Ведь знала утром, когда целовала. Прекрасно знала. Пять минут назад я был самым счастливым человеком, а теперь хочется на стену лезть. Тоска, хоть волком вой. Будь я девчонкой, упал бы сейчас на постель, и рыдал во весь голос. Потому, что я знаю ответ на свой вопрос. Всегда знал. Ася. Самая прекрасная глава моей жизни. Пришло время перевернуть страницу. Рыжие локоны и вздорное личико в берете. Я навсегда сохраню их в своей памяти. Потому, что я видел Асю в последний раз… Я зашел слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Нет, я не приеду. Я выбираю путь.
В понедельник мы уже мчались на Холмеч. Снова обмен по бартеру. За лето мы столько так наездили, что я сбился со счета. Казалось, у Гардея в каждом городке или деревне есть свойский знакомый. Не знаю, какую он имел выгоду от всего этого, срывая нас от основной работы, теряя при этом деньги на реальных заказах. Можно представить всю глубину его шахер-махера, если учесть, что кузов у нас до верху забит картофаном. Причем не нашим, гориводским, а старо-красненским, привезенным давеча. Но зарплату платит исправно, остальное нас не касается.
