Слава богу, чай у нас Васька, хозяин наш, не отбирал и трахаться тоже особенно ни с кем не заставлял, даже препятствовал, если честно. Говорил, наивная душа, у нас массажный салон, а не шалашкин домик. Ну, девки-то все равно свои десять-пятнадцать штук за смену заколачивали. А фиг ли толку – много ли скопишь на триста рублей в час чаевых плюс пятьсот от каждого часа? Но, кстати, довольные были большинство, опять же мама и дети у кого, ну, ты понимаешь.
Только вот грязь там жуткая была, антисанитария, и от этих мужиков у меня скоро начало в глазах троиться. Приедешь с основной работы как волк голодная, уставшая, а тут вставай на вахту на два дня, я же жила на хате два через два, иначе Васька нам не позволял туда-сюда шататься. Два дня на посту массажного фронта – и точка. Хочешь – вообще неделями живи, твое дело. Работницы у нас постоянно менялись, мало кто это выдерживал – китайцы, арабы, негры, монголы даже были. Это, надо сказать, совсем отдельная гадость.
Да, и налеты мы переживали, на нас в свое время даги глаз положили, но, пока Васька всем заправлял, менты как по щелчку приезжали, и все опять у нас ровно шло какое-то время. А потом? Потом пропал наш Васенька, кормилец.
– Как это – пропал? – подняла глаза Алина.
– А совсем пропал на хер. И в этот же день к нам пожаловали менты, крыша наша, Васька им, сучий потрох, оказывается, мзду за два месяца задолжал.
Короче говоря, раздели нас, как поросят, только паспорта оставили, а так за долг Васькин мы и серьги из ушей поснимали, и колечки, хотя чего там, тьфу одно, а не золотишко. Одно название. Ну, после этого я уже больше во всякие левые места не совалась, отправилась прямиком в самый дорогой массажный салон Москвы, и вот же тебе, взяли меня, ты прикинь. Уже два года там работаю.
– Как? Вы и до сих пор там? – изумилась Алина.
– Ну а как же, – лихо дернула плечами Людка. – Приходится крутиться. Днем – там, вечером – тут. А че, на хлеб с маслом хватает. Домик в Черновцах уже купила и ремонт доделываю, двери, между прочим, из самой Италии два месяца везли. Пусть его! Хоть поживу как человек наконец-то. Двери эти мне полмесяца лежания под клиентами встали, а что, думаешь, я все еще дура была наивная, да, провинциалка-лимитчица? Нет уж, спасибо, жизнь научила. Да и на хрена-то руки ломать, прилег, потерпел пять-десять минут, и лаве в кармане. В общем, по полной я начала работать, без ломаний. Здесь интимом почти открыто можно было заниматься, хотя, конечно, официально мы и бумагу подписывали, что, мол, кто будет замечен в проституции, того сразу вон с забубенным штрафом, только я тебе скажу – филькина грамота это все. Для отвода глаз и для тех же мусоров, только тут сам хозяин-то с Рублевки, тут уже цепочки-то не посрываешь, крыша серьезная. А если и пользуется нами, приводит дружков, лощеных таких, видно, что ухаживают за собой, так тоже не обижают они, и, заметь, все с презиком, просто так не суют, боятся…
У нас и свои уборщицы есть, чистота как в сказке. Коллектив, правда, стервозный, пару раз мне девки тоже хотели темную устроить, ну а я заточку вытащила – это меня мой постоянник подогрел, хорошая заточка, в зоне срукодельничали, – тупое бабье от меня и отстало. Так что работаю себе спокойно. Иногда за смену пятьсот евро кладу на карман. А мужики, ну, че тебе сказать, ни у кого поперек еще не видела. Все одно и то же. Зря я, кобыла, раньше не поняла, как деньги делаются, уже тридцать четыре скоро, возраст полез на морду-то, никуда не денешься, хоть и кровь у меня здоровая. И родить уже не получится, издержки профессии, так одна докторша схохмила.
А на старых-то меньше гораздо спрос, сама понимаешь. Ну, я аппетиты-то снижаю свои, у меня сейчас цель – дом достроить и свой бизнес в Черновцах открыть, так что я везде в три смены пашу. Не думай, что жизнь-то сахарная у меня. Бабло, кстати говоря, побеждает зло, и лучше с мужиков бабки драть, чем их с утра до вечера обихаживать бесплатно. Лучше пьяного козла вечер потерпеть, ну, так ты все равно в обиде не останешься, заплатит гад, куда денется. А свой-то и не заплатит, да еще, если пьяный и что не по нраву, может и люлей вломить так, что мало не покажется. Это мы тоже проходили.
У нас, правда, одну на работе тоже пьяный клиент сильно разукрасил, еще и дружков позвал, мы и охрану вызвали, а все равно еще минут десять остановить его никак не могли. Валяется девка сейчас в больнице, перелом челюсти, там не рожа, а кровавое месиво какое-то – все уж поди, отработала она свое, а жаль, хорошая была, свойская; у нее дома мать больная и семеро по лавкам, ради них горбатилась, и образование у нее есть – фельдшер она, животных очень любит, да вот пришлось не своим делом заняться… Не повезло бедолаге, не под настроение попала выродку крутому.
– А что же она в милицию не пошла? – спросила Алина, все внимательнее приглядываясь к гримерше.
– Да какая там милиция, о чем ты, она же без регистрации тут работала, спасибо – оплатили ей лечение, а то выкинули бы на улицу, в мороз, на помойку, там бы и сдохла. Говорю же, хороший у нас хозяин, солидный, с Рублевки, в беде не оставит.
Людка замолчала, наводя последний лоск на уже практически готовую к выходу Офелию. Вся ее невеселая повесть была досказана, но произведенный эффект совсем не удовлетворил рассказчицу. Алина и не думала ужасаться и охать. Правда, безмятежное выражение и в самом деле сошло с ее идеального лица, однако место оно уступило не безбрежному ужасу, а, скорее, вдумчивой сосредоточенности.
– Послушайте, Люда, – деловито сказал Алина, цепко ухватив гримершу за запястье. – Зачем вам все это – ну, риск, толпы непонятных мужиков, которых вам приходится обслуживать…
– Как зачем? – вскинула брови Людка. – Я же объясняю тебе – домик, на старость…
– Нет, подождите, – решительно подступила к ней Алина. – А хотите… Хотите получать столько же – но за одного, постоянного клиента?
– Это как это? – опешила Людмила.
Алина обернулась на дверь и, убедившись лишний раз, что, кроме них, в гримерке никого больше нет, неторопливо заговорила:
– Вы Геннадия знаете? Ну, мужа моего? Да, конечно, знаете. Собственно, вот я его и имею в виду. Смотрите, сколько вы там получаете у себя в салоне? Я вам заплачу больше, ну, скажем, на десять процентов.
– Как это? За что? – непонимающе помотала головой Людмила.
– Ну вот за это… За то, чтоб вы с ним спали, с Геннадием, делали все, что он захочет в постели. Ублажали по всем статьям. Только с одним условием – чтобы у него на меня уже ни сил, ни желания не было. Заметьте, он ведь не какой-нибудь урод, даже симпатичный. И никаких извращенных наклонностей у него нет, это я вам гарантирую. Как и то, что он абсолютно здоров, конечно. Если вы согласитесь, я устрою ваше знакомство, а там, я думаю, вы сами не растеряетесь. Платить буду вам лично в руки, ну, скажем, второго числа каждого месяца. Устраивает вас такое предложение?
Людка, хлопая наращенными ресницами, недоумевающе смотрела на сделавшуюся вдруг такой целеустремленной и практичной Офелию.
– А тебе… тебе-то это зачем? – недоверчиво переспросила она.
– Людмила, ну, не мне вам объяснять, что с богатыми мужчинами не всегда связывают свою жизнь по зову сердца, – посмеиваясь, объяснила Алина. – Геннадий вполне устраивает меня как муж, защита, каменная стена и – увесистый кошелек. Пока – устраивает. Да и он в меня, между нами говоря, не особенно влюблен.
– Как это? А чего ж он на тебе женился тогда? – вытаращила глаза Людка. – Мужик-то богатый, видный…
– А честолюбив очень, – весело ответила Алина, – ему перед партнерами по бизнесу выгодно женой – восходящей звездой – хвастаться. Опять же, в интервью я всегда упоминаю, что муж у меня хозяин группы компаний «Стар-инвест». Пиар ему делаю. Так что у нас с ним взаимовыгодное содружество. Но вот в постели, увы, у меня другие вкусы. И все эти его телодвижения мне… ну, скажем… утомительны. Если честно, я вообще предпочитаю женщин. Так что, если вас заинтересует мое предложение, вы можете получить еще и небольшой бонус, так сказать, для души.
Людмила считала себя повидавшей виды женщиной, давно потерявшей способность удивляться. Однако то, какой стороной обернулся их разговор с Алиной, стало для нее полнейшей, изумившей ее неожиданностью. Само по себе предложение было, конечно, заманчивым. Но то, что оно исходило от всеобщей любимицы, талантливой наивной девочки с чистыми глазами, только что хладнокровно торговавшей Людке собственного мужа, повергло честную гримершу в шок. Она все еще мялась на месте, не решаясь что-либо ответить.
Дверь гримерной хлопнула, ввалилась Иветта Карловна, которой предстояла в сегодняшней постановке роль Гертруды.
– Фу, надымили опять! – заголосила она. – Людмила, я опоздала, сотворите из меня что-нибудь удобоваримое. Да побыстрее!
– Вы обдумайте мое предложение, идет? – кротко улыбнулась Алина, поднимаясь из-за туалетного столика. – Жду вашего ответа.
